чувствовать себя как в тюрьме. Андорра такая маленькая, что если я вовремя
не остановлю свою лошадь, чего доброго еще окажусь в отцовских владениях,
где, возможно, буду объявлен бунтовщиком.
радушное гостеприимство.
виду не покажет, как нежелательно ему мое присутствие в Тулузе.
его обяжет фамильный этикет: ведь я его полуродной племянник, мало того -
формально я наследник престола. Однако я вынужден буду отказаться, чтобы
не ставить его в неловкое положение. Ты же сам это прекрасно понимаешь,
Гастон. Ты собаку съел на дипломатии, и прошу тебя, не считай меня глупым
и неопытным юнцом. В общем, я уже все решил - я поеду в Кантабрию... После
свадьбы, понятное дело.
Кантабрию, и чтоб тебя... - Он снова вздохнул, и на лице его отразилась
печаль. - Мне тебя будет очень недоставать, братишка. Ты даже не
представляешь, как я привязан к тебе.
его заблестели слезы. - Ты мне как брат, как родной брат, а Амелина...
Амелинка, родная моя сестричка... И Эрнан... И другие...
недолгая разлука, только и всего. Выше голову, дружище, держи хвост
трубой. У нас праздник, скоро состоится торжественный пир, а пока суть да
дело, ступай отдохни пару часиков. И всплакни, если тебе от этого
полегчает.
поеду в Тараскон - нужно сообщить обо всем отцу. Надеюсь, ты, Эрнан,
Симон, кузены Русильон и д'Арманьяк согласитесь сопровождать меня.
произошло, еще до того, как мы приедем.
слухи о наших приготовлениях. Во время церемонии здесь находилось двое его
людей. Как минимум двое - те, которых я узнал. Один из них уже уехал из
Кастель-Фьеро, а второй, по моим сведениям, все еще околачивается
поблизости. Так что не беспокойся, твой отец будет прекрасно осведомлен.
признать свою вину. А я не чувствую себя виновным, я не собираюсь
скрываться от гнева отца. Пусть он сам прогонит меня, так моя совесть
будет чиста.
темницу?
мне деваться, раз уж я сам всю эту кашу заварил!
стражи, встречавший Филиппа и его друзей на подъемном мосту у главных
ворот Тараскона.
каком-нибудь другом месте, пусть даже на поле брани в окружении
превосходящих сил противника, но только не здесь. - Господин герцог, отец
ваш, строго-настрого велел мне и моим людям не впускать ваше высочество ни
в город, ни тем более во дворец... Право, мне очень неловко, - смущенно
добавил начальник стражи после короткой паузы, полной мрачных раздумий
(кому он преграждает путь? чем черт не шутит - быть может, своему будущему
королю!). - Ведь вы знаете, как мы к вам относимся. Но приказ есть приказ,
мы люди военные и привыкли повиноваться... Вы уж не обессудьте,
монсеньор...
примеру последовали остальные молодые люди. - Я приехал лишь затем, чтобы
сообщить отцу о происшедшем. Но вижу, это сделали и без меня.
отец в ярости, и вам лучше не попадаться ему на глаза. Он хотел было
издать указ о вашем аресте, но, слава Богу, преподобные отцы сумели
отговорить его.
множественном числе.
священнослужитель из Тулузы. Он прибыл сегодня днем с посланием от его
преосвященства архиепископа.
кстати, я хотел бы переговорить с доном Антонио. Может, он согласится
поехать со мной в Кантабрию.
новый приходской священник. Его преподобие, узнав о случившемся, немедля
изъявил желание покинуть Тараскон и последовать за вашим высочеством, куда
бы вы ни направились. Как раз сейчас он занят сборкой ваших вещей.
будьте любезны, сударь, передайте ему, что я буду ждать его в
Кастель-Фьеро.
ворот возникла суматоха, послышался громкий, не терпящий возражений
приказ: "Дорогу его светлости!". Толпа зевак, собравшихся перед мостом,
поспешно расступилась, освобождая проход. Начальник городской стражи
тотчас вытянулся, нарочито бряцая оружием. Выражение его лица стало
непроницаемым.
держась неестественно прямо, как всегда, когда испытывал крайнее
раздражение. Его сопровождали телохранители и двое слуг с факелами, свет
которых придавал его бледному без кровинки лицу зловещий багровый оттенок.
падре Антонио и молодой человек лет двадцати восьми, одетый в длинную
мантию черного цвета, обычный по тем временам дорожный наряд
высокопоставленных священнослужителей. Преподобные отцы тихо о чем-то
переговаривались, сокрушенно качали головами и перебирали на ходу четки.
просто прекратив в какой-то момент свое движение. Встал, как вкопанный,
неподвижный, как статуя, как вогнанный в землю кол. Начисто проигнорировав
почтительные приветствия молодых людей, он вперил в Филиппа жесткий взгляд
своих огромных голубых глаз и ледяным тоном заговорил:
то, что по праву вам не принадлежит, вы поставили себя вне закона, и я
отрекаюсь от вас как от своего сына. Вам уже четырнадцать лет, отныне вы
лишь граф Кантабрии и Андорры и более никто. Забудьте дорогу к этому дому,
который когда-то был для вас родным. Вам я сказал все.
своем взрослые сеньоры, пошли на поводу у честолюбивого юнца, чей разум
помутился от жажды власти. Вы затеяли это смехотворное представление,
чтобы угодить его бессмысленным амбициям. Вы провоцируете мятеж,
междоусобицу! Хочу надеяться, что в последствии вы осознаете свои ошибки и
одумаетесь. Прежде всего, это касается вас, племянник. - Он сурово
поглядел на Гастона. - При вашем высоком положении вам не пристало
пускаться в авантюры. Это несовместимо с тем постом, который вы занимаете,
поэтому я лишаю вас звания верховного судьи - вы оказались недостойным его.
Верховным судьей меня назначил Сенат, и лишь Сенат вправе сместить меня с
этой должности.
обязанности, которые, в частности, состоят в том, чтобы вершить правосудие
в тех случаях, когда вы закрываете глаза на творящуюся несправедливость,
когда возникают сомнения в беспристрастности вашего суда. Я не мог
самолично привлечь ваших сыновей Гийома и Робера к ответственности за их
гнусные выходки, потому как вы оказали им покровительство. Но я имею право
инициировать процесс отрешения их от наследства - что, собственно, я и
делаю.
бешенству. - Ни слова больше! Я не желаю вас слушать! Полагаю, Сенату
хватить здравомыслия и мудрости избавиться от верховного судьи,
запятнавшего себя участием в мятеже против законной власти. А теперь
Корнев Павел
Посняков Андрей
Адамов Григорий
Прозоров Александр
Зыков Виталий
Херберт Фрэнк