почти не выходил из своей комнаты и был очень мрачен. Даже музыкальные
вечера в большом зале были отменены. Эльза иногда пыталась повидаться со
Штирнером, но что-то удерживало ее. Одиноко бродила она по залу,
останавливалась, заламывала руки и тихо шептала:
Иногда перед нею проносилось его лицо, и оно казалось ей чужим и
страшным.
как будто в первый раз видела ее. А в конце недели ее начал преследовать
образ Зауера. Милый Зауер, как она могла забыть его? О том, что Зауер
женат, что у него родился ребенок, она совершенно не думала, как будто
этого и не было. Случайно встретившись с Зауером, она окинула его таким
нежным взглядом, что он посмотрел на нее с недоумением, потом вдруг
смутился и задумался, как будто припоминая какую-то ускользавшую мысль.
виделась с вами... Отчего вы избегаете меня. Отто?.. - И, потянувшись к
нему, она тихо добавила:
слова Эльзы разбудили спавшие воспоминания. Лицо Зауера выражало
мучительную борьбу. И вдруг какая-то мысль прорвалась и осветила его
лицо. Он схватил Эльзу за руку и, глядя на нее влюбленными глазами,
заговорил прерывающимся от волнения голосом:
забыть о вас? Я не знаю, что происходит с нами, но сейчас как будто
рассеялся туман, и я увидел вас после долгой разлуки. Где вы были,
Эльза? Что было с вами?
разлуки, и не могли насмотреться друг на друга.
одиночества, о радости этой встречи.
пустых комнатах, а они, не замечая времени, продолжали сидеть и
говорить...
будущем. Они просто упивались настоящей минутой, упивались этим лучом,
так неожиданно разорвавшим мрак, окружавший их настоящие мысли и
чувства. Еще раз пробили часы.
милый. - И она первая обняла и поцеловала Зауера долгим и крепким
поцелуем.
был с головой погружен в новые заботы. Он работал над каким-то сложным
аппаратом, который должен был расширить его мощь, его власть над людьми.
К созданию же этого аппарата его побуждали новые осложнения и новые
огромные задачи.
промышленности возросла необычайно, товары подешевели, внутренний рынок
был уже перенасыщен ими. Штирнер стоял перед катастрофическим кризисом
перепроизводства. Его могло спасти только завоевание иностранных рынков.
Но на пути к этому стояли огромные препятствия. Иностранные государства,
опасаясь конкуренции его дешевых товаров, установили высокие
заградительные пошлины. Нужно было сломать во что бы то ни стало этот
барьер. Экономическая война, которую он вел с иностранными конкурентами,
находилась в том периоде, когда она неминуемо должна была перейти в
вооруженное столкновение. Но объявить настоящую войну было делом
сложным. Правда, с правительством он делал, что хотел. Но все же
правительство было средостением между его волей и действием. И он решил,
что настал момент уничтожить правительство. Он сам станет единым,
неограниченным правителем страны. Он подчинит своей воле миллионы людей,
внушит им мысль о необходимости войны, и они с радостью пойдут умирать,
как умирали солдаты Наполеона.
"дальнобойности", покоряющее мысли и волю людей, орудие массового
внушения, радиоволны... И он усиленно работал над этим, позабыв на время
об окружающих его людях.
другом, задача Штирнера была разрешена. И только ночью он вспомнил об
Эльзе и Зауере. Он вспомнил. И в их душах все переменилось. Зауер вновь
любил свою маленькую "куколку" Эмму и боготворил ребенка, а Эльза уже в
предутреннем сне с нежностью повторяла имя Людвига.
не так ли?
двести тысяч и ничего не дал ему, и Рудольф Готлиб просит...
шло. Но дать этому мальчишке - значит дать ему повод думать, что мы не
совсем ладно оттягали у него лакомый кусок и сами сознаем это. Тогда от
него не отвяжешься. Он начнет шантажировать нас. Старику немного надо, и
он удовлетворен. А Рудольф... Он еще опасен. Нет, нет, дорогая. Я не
могу этого сделать в твоих же интересах.
заставила его улыбнуться.
в своей комнате и скоро оттуда вернулся.
мог бы заставить его забыть наш дом, но мне совсем не улыбается брать
его в число "опекаемых", - сказал Штирнер непонятную Эльзе фразу.
Готлиба.
сюда, боролась в нем с напыщенной гордостью.
веснушчатое лицо его вспыхнуло.
кажется, моя.., просьба не совсем безосновательна.
надлежащие судебные учреждения и доказывайте там основательность ваших
"законных" претензий.
заранее приготовленную фразу. - Мне нечего доказывать мои моральные
права.
учреждение.
меня, или я...
особым почетом.
шаги. В кабинет, переминаясь с ноги на ногу, вошел на задних лапах бурый
медведь. Он молча приблизился к Рудольфу и, упершись лапами в грудь,
стал толкать его к выходной двери.
истерическим криком бросился бежать от преследующего его медведя.
явится, будь покойна! И он опять засмеялся. Позвонил телефон.
этого так не оставите? Ого! А вы хорошо стреляете? Так, так. Только не
советую охотиться на меня вблизи дома! Имейте в виду, что я отдал приказ
моим четвероногим друзьям о том, что если вы еще раз попадетесь им на
глаза, то они должны разорвать вас на части, как глупого козленка!..
Что, смерть вашего дядюшки? Убийца? Скажите пожалуйста!.. Так, так...
Желаю успеха!
борьбы. Но у тебя была еще вторая просьба?
Кто он?
на юг. Ей необходимо лечиться, а без мужа она не поедет.
утренний выпуск газеты, Штирнер повторил: