По случаю прибытия гостьи Гузик переселился в лабораторию, помещавшуюся в
южном домике.
Когда Марфа Захаровна вошла в чистенькую комнатку подводной избушки, она
была чрезвычайно удивлена и даже поражена. Неизвестно, как представляла она
это подводное жилище Но, наверно, ей мерещились осклизлая тина, копошащиеся
в полутьме морские гады и ужасная сырость - как же может быть иначе в воде!
И когда она увидала толстые бревна стен, пахнущие смолой ("совсем, как па
земле!"), чистый белый пол, который можно мыть, не боясь занозить руки (так
хорошо были оструганы половицы), стол, табуреты, кровати, дощатую
перегородку, - все сухое, земное, настоящее, - она не верила глазам своим
Было тепло, даже жарко, - Гузик постарался. Электрическая лампа светила
ярко. Марфа Захаровна стояла посредине комнаты, сложив руки на круглом
животе, и вид у нее был такой, словно она молится в храме. Конобеев
наблюдал за нею, самодовольно улыбаясь.
- Однако ты боялась замочиться, отсыреть, замерзнуть, - сказал он. - Тут
тебе будет лучше, чем в китайской фанзе. Ну скажи, старуха, не плохо?
- Грех с вами! - неопределенно ответила Марфа Захаровна. - А окно-то зачем?
- вдруг заинтересовалась она, поднимая занавеску. - Тьма-то какая!.. Нет,
тут не то, что на земле. Ночь вечная! Затоскуешь без солнышка.
- Эту ночь мы сейчас в день превратить можем, - ответил Конобеев. - Сейчас,
вишь ты, железный ставень закрыт, а вот мы откроем его да свету пустим... -
Конобеев повернул рычажок и выключатель. Железный засов отодвинулся, яркий
свет осветил пространство за стеклом, и Марфа Захаровна увидала рыб,
подплывших к стеклу. Через несколько минут их собралось множество.
- Однако целая уха! - сказал Конобеев. - Если скучно станет, в окошко
погляди, что делается.
- А что тут делается? Все одно. Рыбы и рыбы.
- Однако ты приглядись и увидишь, что и тут разное бывает По рыбам ты
многое узнаешь: ночь или день, утро или вечер, солнце над головой или тучи,
тихая погода или буря. Я уже насквозь всю эту премудрость узнал Вот тут и
будешь жить со мной. А теперь пойдем, покажу тебе кухню и твою помощницу.
Конобеев открыл деревянную и железную двери и провел Марфу Захаровну в
коридор с железными ставнями. После теплой и сухой избы здесь чувствовался
холодок и как будто тянуло сыростью. Марфа Захаровна поежилась
- Небось не отсыреешь. Вот и пришли, - сказал Конобеев. Они вошли под крышу
большого центрального купола, где помещались столовая, библиотека-читальня,
машинное отделение и кухня Еще пара дверей, и они в столовой. Здесь их
приветствовал Ванюшка.
- А вот и кухня, - сказал Конобеев, открывая деревянную дверь
Пунь, увидав входящую Марфу Захаровну, отвесила ей низкий поклон Она охотно
пала бы ниц на землю, чтобы показать глубокое почтение, но Ванюшка отучил
ее от этой "азиатской рабской церемонии", как он говорил. Смуглое лицо Пунь
сморщилось в улыбке. Она сказала нараспев:
- Мама халасо! - Этими словами Пунь выражала свое удовольствие по поводу
того, что в подводном жилище появилась еще одна женщина.
Марфа Захаровна привыкла к подводному жилищу скорее, чем ожидал Конобеев.
Она, как практическая женщина, быстро оценила все выгоды и удобства нового
жилища. Только к одному она никак не могла привыкнуть - к "электрическому
чаю". Ей недоставало самовара. В конце концов Гузик должен был приделать
электрическую грелку к ее самовару Правда, самовар вскипал не от углей, как
это полагалось, но, вскипев, он ничем не отличался от настоящего
"православного" самовара И еще одно огорчало старуху это то, что на берегу
осталась собака Хунгуз, к которой она привыкла.
- Лает небось сердешный день и ночь, - говорила она и не обманывалась в
своих предположениях.
Когда, несколько дней спустя, Конобеев вышел на берег, он застал там
Хунгуза, похудевшего от тоски Пес, вероятно, оплакивал свою хозяйку,
безвременно погибшую в волнах океана. Увидав Конобеева, Хунгуз завизжал от
радости и стал лизать мокрые руки старика. Конобеева растрогала эта ласка.
Он ничего не сказал жене о встрече с Хунгузом, чтобы не расстроить се, но
встретив Гузика, заявил: "Однако надо и Хунгуза взять сюда. Пропадет с
тоски пес. Жалко. Тварь тоже чувствует".
- Как же мы доставим его сюда? Разве что в большом водолазном костюме. -
Лицо Гузика вдруг сделалось грустным. Оно всегда казалось таким, когда
молодой ученый задумывался. Конобеев посмотрел на Гузика и, вздохнув,
отошел. Не до собаки, видно, Гузику. У него дела поважнее.
Но Конобеев ошибся. Гузик как раз думал о собаке.
"А в самом деле, - думал он, - почему бы не сконструировать водолазный
костюм для собаки? Сделать такой аппарат, в котором она смогла бы не только
прийти сюда, но и бегать по дну моря!"
Гузик отправился на берег, подозвал Хунгуза, измерил объем его шеи, головы
и длину морды и вновь нырнул в океан.
Через пару дней он вышел из лаборатории с собачьим скафандром и небольшим
"ранцем" в руках.
- Макар Иванович! Идемте на берег за Хунгузом, - сказал он, подмигнув
Конобееву. Старик посмотрел на скафандр, похожий на голову допотопного
животного, понял все и начал быстро собираться в дорогу.
Гузику и Конобееву не без труда удалось надеть на голову собаки скафандр и
привязать к спине аппарат, вырабатывающий кислород. Хунгуз отчаянно мотал
головой и старался лапами снять с себя мешавший ему скафандр. У него,
вероятно, было такое же чувство, как у сказочной лисы, которая не могла
вынуть голову из горшка. Правда, Хунгуз мог видеть сквозь большие очки, но
аппарат на спине мешал ему. Хунгуз начал кататься по земле, пытался
стряхнуть с себя тяжесть, но аппарат держался крепко.
- Однако довольно ему колобродить, - сказал Конобеев и, подхватив собаку на
руки, направился с нею к воде. Хунгуз отчаянно забился, когда вода
коснулась его лап Конобееву пришлось порядочно принажать на бока собаки,
чтобы она не вырвалась и не убежала обратно на берег.
Погрузились в воду. Солнце стояло над головой, и под водою было довольно
светло. Хунгуз все еще бился в руках Конобеева. Они медленно подвигались
вперед. На песчаной подводной отмели, хорошо отражавшей свет солнца, Гузик
остановил Конобеева и попросил спустить собаку Гузику надо было посмотреть,
как собака будет ходить по дну Хунгузу трудно было надеть на все четыре
лапы обувь с грузом, чтобы предупредить всплывание наверх. И поэтому Гузик,
оставив лапы Хунгуза свободными, положил груз в аппарат, помещавшийся на
спине Хунгуз, получив свободу, пробежал несколько шагов и вдруг, свалившись
на сторону, начал всплывать, перебирая лапами. Тяжесть была недостаточна,
и. кроме того, положенная на спину, она не обеспечивала такой устойчивости,
какую давали свинцовые подошвы.
Гузик недовольно крякнул, выпустив пузыри изо рта, и схватил Хунгуза,
всплывшего уже на высоту человеческого роста. Конобеев был так удивлен
неожиданным взлетом собаки вверх, что стоял неподвижно, расставив руки.
У Гузика в сумочке, на всякий случай, уже были заготовлены "калоши" для
Хунгуза. Ученый передал собаку Конобееву и начал тут же, под водой,
привязывать к каждой ноге Хунгуза по мешочку со свинцовыми пластинками.
Окончив эту работу, Гузик вынул часть тяжестей из аппарата, помещавшегося
на спине собаки, и спустил ее на песок. Хунгуз стоял, мотая в недоумении
головой. И вдруг около самого его носа проплыла довольно большая рыба и,
словно вызывая на игру, начала удаляться. Хунгуз не мог видеть ни одного
предмета, удалявшегося от него, чтобы не погнаться за ним, будь это заяц,
автомобиль или человек. И Хунгуз побежал за рыбой, устремив вперед морду.
Охотничий инстинкт был разбужен, и пес сразу забыл всю необычайность
обстановки и своего положения. Правда, бег Хунгуза был далеко не таким
быстрым, как на земле. Но все же меньший объем и горизонтальное положение
тела давали ему возможность двигаться с гораздо большей быстротой, чем
людям. И не успели Конобеев и Гузик сообразить, что случилось, как Хунгуз
уже скрылся в зарослях водорослей. Этого еще не хватало! Опыт удался в
большей степени, чем того хотел Гузик.
Конобеев вдруг взмахнул руками и, делая огромные шаги, двинулся вслед за
собакой. Гузик тоже сообразил, чем это может кончиться. Собака, не имея
возможности пользоваться обонянием, заблудится в подводной "тайге" и
подохнет от голода или же задохнется в тот момент, когда аккумулятор
перестанет работать и доставлять кислород. Надо спасти собаку во что бы то
Русанов Владислав
Березин Федор
Марко Джон
Володихин Дмитрий
Андреев Николай
Вронский Константин