раскаяние, явку с повинной и активное содействие следствию, - мягко объяснил я.
Бывают такие преступники, которых в конце концов просто жалеешь из-за их
непроходимой глупости и невозможности еще в школе получить хотя бы зачатки
правовых знаний.
- Где перечень с хризопразом?!
- Не ведаю... Перстня царева не брал, не моя вина.
- Кто подделал ключи?
- Кузнец Василий, по моему приказу. Я их в воске оттиснул, да, вишь, узор
больно хитрый, пришлось на пару дней с собой забрать. Потом и подбросил сам же...
- Почему сбежали из дома?
- Да не сбегал я. Намедни дьяк заходил, сказал, чтоб у него был, разговор,
дескать, есть. Я и пошел.
- О чем говорили?
- Да ни о чем... Не успел войти, как он мне ковшик медку холодного сует. Я, пока
шел, взопрел маленько, выпил, сел, и... все! Как меня накрыло, ничего не помню! Пришел
в себя уже связанный в порубе, а холоп твой милицейский тряс меня немилосердно. Вот
и все...
- Не все. - Я достал из планшетки лист с описанием всего найденного на
боярском дворе. - В вашем овине обнаружен тайный люк, под ним комната. В ней
большой склад оружия и статуя шамаханского божества - не знаю, как он там точно
называется. Из комнаты идет тоннель по направлению к крепостной стене, лопата и кирка
брошены на объекте строительства.
- Не ведаю! Вот те крест, сыскной воевода, ни сном ни духом о том не ведаю! -
широко перекрестился Мышкин, и Баба Яга кивком подтвердила, что боярин не врет. -
Это... это все опять дьяк! Он же, аспид, попросил, в овине шестерых богомольцев
приютить. Монахи, дескать, из дальних церквей к нам на праздники в честь своих Петра и
Павла прибыли. Мне что, сарая божьим людям жалко? Кто ж знал, чем они там
заниматься будут...
- Митька! Почему никто из дворовых Мышкиных ничего не говорил о монахах?
- А я знаю? Вы ж меня сами за дьяком бдить. отправили, запамятовали,
батюшка?
- Не серчай на людей, Никитушка, - сказала бабка, вмешиваясь, как всегда,
вовремя и по делу. - Монах, он ведь ровно и не человек, он по-своему живет, мирское
его не касаемо. Вот и слуги боярские думали, ты злодеев ловишь, а про богомольцев у
них и мыслей-то не было.
- Ладно, понял... я был не прав. Надо учитывать религиозную специфику
местных взаимоотношений. Теперь уж чего горячку пороть... Эти <монахи> наверняка
сбежали. Значит, мы имели в Лукошкине минимум шесть переодетых шамаханов, а их
может оказаться куда больше. Гражданин Мышкин, пока, до выяснения всех обсто-
ятельств дела и проверки ваших показаний, вынужден вас задержать. В царскую темницу
не пойдете, можете еще понадобиться здесь. Митяй, отведи подозреваемого в поруб.
- Эх, жизнь моя, копейка медная... - пробормотал боярин, послушно вставая со
скамьи. - Сколь дадут-то?
- Суд решит.
- Ну, тогда храни нас Господь... Бабушка, а ты про отвар свой молодильный не
забудешь?
Вот так, запутанно, с неожиданными вывертами, и велось все это дело. Пока я не
мог похвастаться ничем особенным. Правда, Горох был мной страшно доволен, но,
следуя собственным принципам законности и защиты правопорядка, едва не перевешал
всех лиц, замешанных в заговоре. Боярина мне удалось отстоять, дьяка искали по всему
городу. Согласно докладу стрельцов он вышел из своего дома на заре, но в царском доме
так и не появился, а затерялся в базарной толпе. Наверно, почуял за собой слежку и, как
опытный шпион, залег на дно. С досады государь лично повелел засыпать подземный
ход. Всю столицу перевели на военное положение, а мобильные отряды конных казачков
беспрестанно прочесывали близлежащие леса. Жители сел и деревень были
предупреждены о возможной опасности, но аж до самых границ государства никаких
армий противника обнаружено не было! Ни больших, ни малых... Конечно, два-три де-
сятка шамаханов запросто могли разбежаться по округе, прячась по одному. Рано или
поздно их найдут, так как менять личины умеют далеко не все, а лишь специально
обученные колдуны. Да, пленник успел сказать нам немногое, но, сам того не ведая,
выдал очень важную информацию. Если они пользуются такой терминологией, как
<солдат>, <провокация> и <кадровый офицер>, то наверняка их военная машина гораздо
более совершенна, чем нам кажется. Я бы смело предположил наличие хорошо
подготовленной военной разведки. Отсюда следует логичный вывод - с ними будет
очень непросто справиться.
Как обнаружить шамахана, принявшего личину честного гражданина? Баба Яга
утверждает, что они не могут избавиться от предательского хвоста. А от рогов могут?
Надо уточнить... С другой стороны, не можем же мы обязать все население столицы
снимать штаны и задирать юбки при проведении милицейских рейдов! Да меня разорвут
за одно такое предположение. Теперь-то понятно, почему был украден перстень,
позволяющий видеть шамахана под любой личиной. Если у покойного Тюри его не
обнаружилось, а задержанный Мышкин его не крал, то круг подозреваемых сужается до
предела. Необходимо срочно отыскать дьяка Филимона! А-а... пустая трата времени.
Шамахан давно сменил личину дьяка на более безопасную и преспокойно разгуливает по
городу вместе с <липовыми> богомольцами. Если Яга не придумает, как их отличать, -
мы здорово сядем в лужу. Мне не оставалось ничего иного, как доверить судьбу
следствия длинноносой бабке с темным прошлым... Пока она мудрила у себя в комнатке,
я направился к царю. Митька увязался следом, и Я не видел причины оставлять его дома.
По дороге он развлекал меня деревенскими сплетнями из своей родной Подберезовики:
- ...В ту пору у соседей гулянка была на дворе, но Ромка как Жульку-то увидел,
так и обомлел весь! Влюбился, значит, по уши с первого взгляда. Оно бы и ничего, так
ведь девка-то в его тоже сразу втюрилась. Народ вокруг пляшет да поет, а они стоят
столбом, рук не разнимая, и только в глаза друг другу смотрят. Однако же где гулянка,
там и пьянка. У Жульки брат был родной, Васькой звали, а по прозвищу Кот. Вот и стал он
задирать Ромкиного дружка, слово за слово, отошли в сторонку, начали кулаками махать.
Дружок-то на землю бух, да прямиком башкой об камушек. Ромка как увидел, не стерпел,
ну и дм этому Ваське Коту промеж глаз. Да, видать, силу он не рассчитал - так на месте
и убил! Опосля такого о какой женитьбе речь?! Там же два села поднялись - Сморчково
и Курякино, чуть за дреколья не берутся, мы с Подберезовки все бегали смотреть, чья
возьмет. Ужо Ромка не выдержал, побежал к Жулькиным родителям виниться, по дороге
принял хмельного для храбрости, да на солнышке и уморился. Прилег поперек дороги,
спит себе потихонечку. А Жулька от папки-мамки сбежала, и к милому, а там хоть трава
не расти! Глядь, он, любезный, лежит себе в лежку, ручки-ножки раскинул, не храпит
только... Ну а девка, ясное дело, дура! Волос длинный, ум короткий, решила, что помер
сердечный друг, и на своем же поясе удавилась на ближайшей березе. Висит,
сиротинушка, а ветер ее раскачивает, отчего ветка и поскрипывает. От того скрипу у
Ромки-то сон весь, как есть, пропал! Продрал он глазоньки, а как увидел...
- Все! - не выдержал я. - Кончай лепить горбатого. Вруливает мне
классическую драму Шекспира, как бытовую деревенскую историю о несчастной любви.
Хватит врать, поимей совесть.
- За что напраслиной обижаешь, воевода-батюшка?! - аж покраснел разом
огорчившийся Митяй. - У нас это все было, под Лукошкином, а твого Шекспиру мы и
слыхом не слыхивали. Он и сам, видать, жулье отпетое... Такое печальное повествование
у наших спер!
- Это Шекспир-то?!
- А то кто ж? Деревенских все норовят облапошить.
Мы бы спорили вплоть до царского терема, но откуда-то из переулочков
кожевенного ряда выбежала зареванная девчушка и рухнула мне в ноги, старательно
обнимая сапоги. От неожиданности я едва не отпрыгнул, а потом крайне деликатно по-
пытался оторвать ее от себя, чтобы выяснить, в чем, собственно дело.
- Помоги! Помоги, сыскной воевода! Батюшку моего на пустыре за сараями
грабят.
- Девочка...
- Помоги-и-и-и!..
- Митька! Отдери ее от сапога, я шагу ступить не могу! Вот так... Все, все, милая,
не надо плакать - дядя милиционер уже спешит к твоему папе. Куда идти-то, покажешь?
Мелкая рева серьезно кивнула и вновь бросилась в бега. Мы - за ней. Миновали
избы, сараи, овины, заборы, петляя какими-то закоулками, пока действительно не
выбежали на поросший бурьяном пятачок, размером не больше боксерского ринга. Там
никого не было... Должен честно признать, что в то время я несколько ослабил
бдительность. В такие детские засады попадают лишь зеленые новички. Когда за нашими
спинами раздались осторожные шаги, я окончательно понял, чем это пахнет.
Со всех сторон нас окружали высоченные заборы и бревенчатые стены.
Единственный выход в переулочек закупоривали шестеро нищих в драных лохмотьях с
костылями и посохами. Девочка бодро протолкнулась за их спины, фыркнула, показала
нам язык, после чего преспокойненько смылась.
- Вот мы и встретились, участковый, - злорадно процедил сквозь зубы самый
высокий.
Он приподнял свой костыль, на что-то нажал, раздался щелчок, дубовое древко
удлинилось узким клинком, аж на две моих ладони. Остальные шестеро, как по команде,
двинулись па нас, медленно обходя с флангов. Заблестели ножи, кастеты, завязанные в
узел цепи. Я еще подумал, как прав был царь Горох, посылая мне в подарок боевую
саблю. Которую я, конечно же, тут же повесил на гвоздик в спальне...
- Батюшка, Никита Иванович...
- А? Что? Извини, задумался...
- Ничего, не извольте беспокоиться, я тока спросить хотел, как же мы их в поруб
посадим? Не поместятся ведь...
Я посмотрел на него как на идиота, но Митьку, похоже, и вправду волновал лишь
этот вопрос,
- В поруб-то шестерых сразу не запихаешь, разве в два этажа укладывать.
Может половину в пыточный приказ отвести?
Нищие замерли за пару шагов от нас, напряженно вслушиваясь в безмятежную
болтовню моего напарника. Как я уже упоминал, Митька был двухметрового роста с косой
саженью в плечах, и хотя не отличался такой рельефной проработкой мышц, как
легендарный Шварценеггер, но запросто мог бы замесить его на пирожки.
- Эй, деревенщина! Вали отсюда, чтобы духу твоего здесь не было, нам нужен
только участковый, - неуверенно предложил высокий.
- Ну да... Я уйду, а вы тут песни петь начнете! Не позволю управление милиции
без головы оставить. Посторонись, батюшка сыскной воевода, у меня руки чешутся! - С
Прозоров Александр
Орлов Алекс
Посняков Андрей
Каменистый Артем
Пехов Алексей
Контровский Владимир