дружили, а еще говорят - наоборот, враждовали с ними. Может, их эти самые
Незримые и вывели. Но лучше про то молчать.
Шатун поднес факел к потолку тоннеля и показал, как меняется здесь рисунок
годовых колец - четкие вертикальные линии изгибались, петляли и
превращались в изысканный, запутанный узор.
пристанище на ночь. Раньше он в подобных местах старался не задерживаться.
Ветвяк есть ветвяк - будь он хоть первый, хоть седьмой. Занебник здесь
изрыт ходами особенно густо, и встретить в них можно кого угодно.
Разбойники выслеживают контрабандистов, меняющих железо Иззыбья на
драгоценные смолы Вершени. Служивые охотятся как на контрабандистов, так и
на разбойников. Шестирукие при случае не прочь слопать как первых, так и
вторых, и третьих. А за всеми ими разом, как за своей законной добычей,
присматривают истинные хозяева лабиринта - кротодавы.
расположиться прямо на пересечении двух ходов, весьма запущенных и, судя
по всему, давно никем не посещавшихся. Тонкая древесная труха и хрупкая
плесень покрывали пол тоннеля мягким ковром, на котором не было заметно ни
единого свежего следа. Кротовый детеныш вел себя спокойно, лизал
Головастику руки и тихим попискиванием выпрашивал еду. Понизу ощутимо
тянуло сквозняком - где-то недалеко находился выход наружу. Это
подтверждало и колеблющееся пламя факела.
Что за аромат! Так дивно пахнуть может только на Вершени! Это вам не
гнилые болота Иззыбья! Ты уж не обижайся, Шатун.
кочку хвалит. Упоминание о жабе дало мыслям Ягана соответствующее
направление.
хорошенько отоспался! - мечтательно вымолвил он. - Надоели мне эти
странствия. Скорее бы на место прийти.
я.
подпевать? Нет, я к другой жизни привык.
- в немилости. Времени ведь много прошло. Может, все мои враги давно в
Прорве. Тут дело тонкое: сегодня ты, завтра - тебя. Потом старые связи
нужно наладить. Да и новыми обзавестись не помешает. Но спешить нельзя.
Действовать только наверняка. Главное, чтобы меня сразу не прикончили.
Чтобы выслушали. А уж мне есть что сказать. Я такое скажу... - он
поперхнулся словами, как будто спохватившись, что может сболтнуть лишнее.
- ...Я такое скажу, что вся Вершень ахнет.
со мной на откровенность. Может, это как раз тот момент, когда его можно
разговорить? Ну, бывает - нашел на человека стих. Когда еще такой шанс
представится. Очень многое в устройстве этого мира остается для меня
загадкой. Особенно то, что касается институтов власти. Никаких аналогов в
земной истории не просматривается. Ни с империей инков, ни с Поднебесной,
ни с другими более поздними формациями. Стоит только мне воздвигнуть в уме
какую-нибудь стройную теорию, объясняющую особенности местного социального
устройства, как появляются новые факторы, вдребезги разрушающие ее. Чего
ради идет война не только между Иззыбьем и Вершенью, но и между разными
занебниками? Что это за Письмена, из-за которых весь сыр-бор разгорелся?
Откуда появился Настоящий Язык? Кто такой Тимофей? Реальная личность или
легенда? Как он сказался здесь и куда сгинул? Почему лишь одно упоминание
о нем повергает людей в трепет? Какая сила гонит по дорогам толпы
кормильцев? Из какого центра управляется это эфирное государство? Кто
назначает судей, губернаторов, генералов? Кто такие Друзья? Вожди,
министры, парламентарии? И почему именно - Друзья? Друзья - чьи? Народа?
Ясно, что нет. К народу здесь отношение - растереть и плюнуть! Друзья
между собой? Куда там! Пример Ягана о многом говорит. Может, все же
расспросить его поподробней? До сих пор я старался быть в разговорах
предельно осторожным. Избегал прямых вопросов. Больше слушал, чем говорил.
Представьте себе на минутку такую картину.
пристает ко всем встречным-поперечным с такими примерно вопросиками: а кто
этот дистрофик на кресте, которому вы бьете поклоны? А на кой ляд нужны
фимиам и молитвы? А что такое "король"? А кто такой "папа"? А почему вы
сжигаете на костре этих симпатичных дамочек? А чего ради штурмовать этот
замок, там ведь точно такие же люди, как и вы? Ну, и так далее. Думаю,
результаты столь опрометчивого любопытства могли быть весьма и весьма
плачевными. Следовательно, не будем торопить события. Осторожность - вот
моя тактика и стратегия.
прикинувшись дурачком.
мере, тебя.
первого сновидения не дождался. Все уже стояли на ногах: Шатун с ножами в
руках, Яган с мешком за спиной, Головастик со зверенышем под мышкой. Тот
жалобно пищал, и Головастику все время приходилось прикрывать ладонью его
мордочку.
вглядывались в черную, полого уходящую вниз дыру поперечного тоннеля.
кровавые рубины. - Без него мы погибнем... Теперь тихо-тихо идите за мной.
него... Стук сердца за сто шагов слышит.
тянуло свежестью, миновали две или три развилки, пересекли обжитый
термитами круглый зал и ступили под своды нового тоннеля - высокого и
узкого. "Арочный ход", - не оборачиваясь пояснил Шатун. Возле каждого
поворота он на секунду задерживался и внимательно осматривал стены. Зверек
верещал не переставая и бился в руках Головастика.
стены комок розоватой, жирно отсвечивающей слизи и понюхал ее. Зверек при
этом взвизгнул, словно его кольнули шилом.
- Недавно прошел здесь. В ту сторону. - Он указал в направлении нашего
движения. - Поворачиваем!
обратно. Спустя минут десять плотный и горячий поток воздуха, похожий на
тот, что гонит перед собой по тоннелю вагон электрички, догнал нас.
развилки остановитесь!
опустился на колени и по самую гарду загнал в пол один из ножей, острием
вперед. "Вот он", - взвизгнул Головастик, и я увидел, что прямо на нас по
тоннелю, целиком заполняя его, надвигается розовая масса, похожая на ком
сырого, только-только ободранного мяса.
услышать нас. Только когда до него останется три шага, бросайтесь в
боковой ход. Он не успеет повернуть за нами.
сверкнул тройной частокол острейших серповидных клыков. Каждый из них мог
стать лезвием отличнейшего топора.
звук, похожий одновременно и на скрежет тормозящего локомотива и на треск
разрываемого брезента. Мы кучей свалились в боковой коридор, факел все еще
продолжал гореть, и я, словно зачарованный, наблюдал, как в метре от моего
лица проносится лоснящийся, тугой бог чудовища.
кротодаву не развернуться. Он будет пятиться и снова располосует кишки.
Жаль только, что клинок пропал.
запомнившийся мне крутой зал и влетели в тот самый тоннель, где накануне
собирались переночевать. Стены его блестели, славно смазанные салом.
сторонам. Головастик машинально поглаживал окоченевший труп несчастного
зверька.
специально всполошил кротодавов... А у меня остался всего один нож. -
Впервые я почувствовал в его тоне усталость и тревогу. - Сейчас они всем
скопом накинутся на подранка. Значит, у нас есть немного времени. Надо
выбираться наружу. Бросайте все: еду, факелы.
потоку свежего воздуха, и спустя некоторое время мне стало казаться, что
темнота в тоннеле как будто начала редеть.
Конан-Дойль Артур
Дальский Алекс
Лондон Джек
Белов Вольф
Василенко Иван
Володихин Дмитрий