Чтение 17–й страницы книги ~Вид на битву с высоты~

Бармен снова взял книжку, но читал еле-еле, ему хотелось подслушать, о чем
мы так воодушевлено, но негромко говорим.

Но не услышал.

Я надеялся, что не нарушил каких-нибудь местных табу. Ведь, допустим, в
Москве вряд ли можно было пригласить за стол официантку... но мне нужно было,
чтобы она побыла со мной, запомнила меня (конечно же, не Николсона) и, может
быть, рассказала обо мне своим друзьям. У официантки в провинциальном кафе весь
городок должен быть в знакомых.

Но все получилось не так, как я рассчитывал, лицедействуя перед принцессой
официанток. В тот момент, когда она выплыла с тяжелым подносом из кухни и стала
расставлять на столе тарелки и чашки, в кафе стало чуть темнее, я сразу
поглядел вправо - тень падала от окна. Там, уперев в стекло рожу, стоял коротко
стриженный амбал, бык, качок - черт знает, как их еще называют. Плечи его легли
как раз по ширине окна.

Александра тоже заметила наблюдателя и мгновенно вышла из транса. Так
гипнотизер может потерять клиента в одно мгновение, если в зале раздастся
неожиданный свист.

Бац - поднос, который она держала на весу, шлепнулся о стол, плеснул на
черный пластик оранжевый сок из высоких стаканов, я еле успел подхватить
кофейник, решивший было спрыгнуть на пол.

- Простите, - сказала Александра, глядя на окно.

- Что-нибудь случилось? - спросил я.

- Ничего, - сказала Александра. - Совсем ничего. Качок всем телом
отодвинулся от окна, словно был широкой доской, поставленной на попа. Он исчез
из моего поля зрения.

- Яичница скоро будет, - сказала Александра.

- А вы?

Качок уже был в кафе, он направился к нашему столу. Бармен увлеченно
уткнулся в книгу.

Нет, это был не Порейко - его я знал по фильму и фотографиям. Это
действующее лицо мне было незнакомо.

- Санька, - сказал качок, и мне показалось, что он пьян, - ты чего перед
ним рассыпаешься? Я разве не вижу?

- Кирилл, - Александра инстинктивно закрылась подносом, прижав его к
переднику как щит, - Кирилл, ты бы отстал от меня.

Кирилл хотел боя, Кирилл был недоволен, и я показался ему замечательной
добычей.

Он наступал на Александру и оказался рядом со мной. Но пока он
ограничивался упреками, я не вмешивался и стоял, опустив руки.

Такие вещи в незнакомых вертепах недопустимы.

Он мгновенно развернулся и врезал мне в плечо - целил в челюсть, и тогда я
бы наверняка попал в нокаут, но он не рассчитал, забыв, что я выше его, хоть
он, конечно, шире меня в плечах.

Я должен честно признаться, что в отличие от героев боевиков никогда не
обучался у-шу, у-ку-шу или переку-шу, каратистов видел только на экране, а
боксерской секции в детдоме не было. Но мне свойственно некоторое тщеславие.
Люблю быть первым. Вернее, любил, пока не поумнел. А для этого в детдоме надо
драться куда отчаяннее, чем на любой улице. Там сама жизнь ценилась ниже, чем у
домашних людей. К шестнадцати, когда я на год раньше срока покидал детдом, я
был независим. И не потому, что стремился к особому положению среди прочих, а
потому, что люблю одиночество и не выношу, если меня трогают руками.

- Кирилл! - закричала Александра и замахнулась на него подносом.

Этот крик прошел сквозь меня, как сквозь кисель, потому что в тот момент я
еще совершал странное волчковое движение. Я чудом удержался на ногах, правда,
при том опрокинул соседний столик и разбил вазочку с полевыми цветами,
поставленную на него Александрой.

Я не рассердился. В конце концов, я на чужой территории. Но если я разрешу
себя бить, мне лучше сегодня же сматываться из Меховска.

Поэтому я позволил себе (говорю о том с сожалением) кинуться на глупого
тяжелого амбала и нанести ему несколько болезненных и неожиданных ударов по
ухмыляющейся физиономии. Конечно же, этот дурак был неповоротлив, и, даже если
бы он оказался втрое сильнее меня, все равно в драке со мной он был обречен.

Когда он поднялся с пола, то принялся грязно ругаться и, естественно,
полез за ножиком.

Тут очнулся бармен и стал кричать на Александру:

- Уходи, не видишь, что ли!

Непонятно было, что такого она могла увидеть. Ведь с грязными выражениями
она, несмотря на свою хрупкую красоту, была отлично знакома.

Кирилл изображал, и довольно удачно, гориллу, идущую на случку, но его
ножик опасности не представлял. Для того чтобы Кирилл обрел опасность для
настоящих соперников, ему надо дать в лапы "Калашникова", но, к счастью,
"Калашникова" ему не дали. В Меховске он, видно, пугал соперников видом
мускулатуры.

Я отобрал у него ножик, и мне, чтобы получить передышку, пришлось,
завернув ему за спину лапу и делая больно, вывести Кирилла из кафе и наподдать
ему в зад так, чтобы он побежал, согнувшись вперед, стараясь удержать
равновесие, но не удержал и кончил свой бег нырком по асфальту.

Тогда я возвратился в кафе.

Бармена не было.

Александра вела себя безукоризненно. Она перенесла мой завтрак на
соседний, чистый столик. Была она при том печальна, лет сто назад я сказал бы,
что она охвачена скорбью.

- Это ваш друг? - спросил я, стараясь вести себя солидно и естественно,
хотя сердце колотилось и дыхание срывалось - давно мне не приходилось драться.

- Это мой враг, - ответила в тон Александра. - Но он очень опасный парень.

- Почему? Ведь он ушел?

- Он бандит, - сказала Александра.

- Настоящий?

- Они все ларьки держат, и здесь, и на базаре. Говоря, она поглядывала в
окно. Но я сидел к окну боком и изо всех сил боролся с искушением посмотреть,
что делается на площади.

- Он и ваше кафе... охраняет?

- Нет. Только он на мне жениться хочет. Смешно, правда?

- Смешно, - согласился я.

- А вы откуда? - спросила она, все поглядывая на окно.

- Я к тетке приехал, только ее сейчас нет.

- А зачем вы приехали?

- Хочу отдохнуть, может, устроюсь на фабрику. Я - шофер и механик. Я в
армии шофером служил.

- Чего же вы - один живете?

- Нет, - сказал я. - Тут мой брат двоюродный живет. Я у него пока
остановился.

- Брат?

- Аркадий, - сказал я, доверчиво улыбаясь. - Может, вы знаете? Аркадий
Полухин.

- А вы меня не разыгрываете? - спросила она с неожиданной для постороннего
подозрительностью.

- А зачем мне вас разыгрывать?

Она не успела ответить.

- Бегите! - приказала она.

Тут уж я услышал такую тревогу в ее голосе, что невольно посмотрел в
сторону окна.

Они шли вчетвером. Как ходят пешие ковбои, чтобы навести порядок в салуне.
Меня ждала веревка, если шериф не успеет прискакать на вороном коне.

Александра потянула меня к двери на кухню.

Я подчинился. Я приехал сюда знакомиться с людьми и дружить по мере сил с
местным населением. Но не лишиться рук и ног...

Мы пробежали в заднюю дверь.

И тут же я услышал, как народные мстители вошли в зальчик кафе. Нет, не
вошли - вломились, врезались, рухнули.

Как назло в полутьме у заднего хода я свалил какую-то бочку, бандиты
услышали шум и затопотали следом.

Мы оказались во дворе, с левой стороны был открытый сарай, справа -
распахнутые в высоком деревянном заборе ворота, около них поленница, по краям и
углам двора росла трава.

- Прячься в сарай! - приказала Александра.

- А вы?

- Прячься, говорю, меня они не тронут. Я позову Диму.

- Не хочу в сарае прятаться, как в норе.

Последнее рассуждение было лишним - пока я произносил эту фразу,
преследователи вывалились во двор. Александра, добежавшая уже до ворот,
остановилась, потому что я оказался в положении неприятном - до сарая добежать
не успевал. Впрочем, если я бегаю быстрее... Но бежать мне не хотелось. Я готов
был даже получить пару синяков, но завоевать краешек сердца Александры.

Они ворвались во двор разгоряченные, полные справедливого гнева и желания
стаи волков расправиться с наглым кроликом.

Нервы мои не выдержали, и я кинулся следом за Александрой.

Они настигли меня у самых ворот, кто-то толкнул в спину, я полетел вперед,
покатился по траве, стараясь сохранить власть над собственными членами и, даже
падая, ускользнуть от ударов.

Это мне удалось, я почти успел подняться на ноги спиной к забору, но все
же крайний из них врезался в меня, припечатав к доскам так, что у меня вылетел
весь воздух из легких. Похоже, что я переоценил свои силы...

Я отмахивался достаточно быстро и, как мне казалось, эффективно, но мне
все же попали в скулу и чуть не оторвали голову.

Совсем близко визжала женщина - это была Александра, - я потом уж понял,
когда в голове прояснилось. Она колотила их кулачками по спинам, даже ногами
дралась, но молодцы были заняты тем, как бы им получше свалить меня себе под
ноги, а я из последних сил отбивался, чтобы не упасть - иначе они переломали бы
мне все ребра.