Чтение 17–й страницы книги ~Клинки~

Отряд просыпался. Встал Роксалан, проверил лук, кликнул Дементия и
Пристеня и подался с ними в лес. Зашевелились венеды, спавшие как всегда в
походе голова к голове, кругом. Славута, посмеиваясь, расталкивал
здоровяка-Омута, который сердито отмахивался и что-то невнятно бормотал.
Яр, глядя на это, покатывался со смеху, то и дело опрокидываясь на кучу
веток, служившую ему постелью. Один Вишена продолжал спать невзирая на
возню.

Охотники добыли оленя. Дементий и Пристень принесли его на короткой
жерди. Пока разделывали да хлопотали у костра, Тарус и Боромир отвели в
сторону Яра.

Мальчишка не знал, что заставило его ударить в смертельную точку из
теле сколопендры. Все произошло само-собой: удар, и гадина мертва. Меч
слушался охотно, броню пробивал, словно наст на снегу. Перстень? А что
перстень? Сидит себе на пальце, врос, притаился... Но не мешает, нет. Да и
не замечаешь его вовсе. А хотя... Нет, нет, ерунда это, кажется, небось,
только. Что? Сказывать? Ну, лады... Когда меч в правой руке держишь, он
будто бы легче, рука почти не устает. И слушается, вроде, тогда охотнее.
Что замечу? Странное? Ну, да, скажу, конечно, если замечу...

Купава и Соломея набрали пропасть грибов-сморчков, пошедших с
олениной куда как в охотку!

В путь пустились за час до полудня, как следует отдохнув.

Березняк скоро кончился и дорогу им перечеркнула река. Миновали ее
быстро, по камням на близком перекате, едва замочив ноги. За рекой лес уже
не рос, раскинулись привольные зеленеющие луга. Зайцы так и шмыгали у ног,
а в резко-прозрачном воздухе мелькали быстрые тени ястребов-охотников.

Вишена дождался идущего особняком Таруса. Чародей вопросительно
глянул в лицо.

- Помнишь ли знак, что в Черном мне подбросили?

Тарус кивнул утвердительно:

- Как не помнить! Потому и сказал намедни: сколопендра - это раз.

- А два?

- Два? - Тарус пошарил взглядом в траве. - Вон тебе и два, Вишена!

Зеленовато-серое существо неуклюже, но проворно удирало у них с
дороги.

- Жаба?

Тарус пожал плечами:

- А почему нет? Была же жаба в знаке... Козодои да летучие мыши в
лесах вроде бы не водятся...

- А гадюки?

На этот раз чародей промолчал.

Трава вокруг них становилась все выше и выше, скоро пришлось
раздвигать сочные зеленые стебли, чтобы идти. Горизонт, еще совсем недавно
ясно видимый, заслонился зеленью. Почва под ногами начала вдруг бугриться
неровностями и чем дальше, тем больше. Небо постепенно заволоклось
странной белесой дымкой, похожей на туман; вскоре она опустилась ниже,
поглотив все вокруг. Странная это была дымка, ее несла она в себе ни капли
влаги и оттого казалась удушливой и колючей. Дышать стало труднее, но
ненамного.

Все это заняло минут десять-пятнадцать, никто толком не успел
сообразить что к чему.

Лишь когда Вишена столкнулся с крупным, по пояс, пауком и не без
труда заставил его отступить, путники заволновались.

В этом месте трава больше напоминала дремучий лес - толстые длинные
листья, жестче самой грубой дерюги, стебли, более походившие на стволы...

Туман вскоре исчез и снова Ярило-солнце радостно засверкал в высоком
небе. Путники сбились в тесный круг; в центре оказались Тарус и Боромир.

- Что за чудеса, чародей? - спросил Тикша. - Отродясь такой
здоровущей травы не видывал!

Тарус не очень-то желал разговаривать:

- Я тоже не видывал...

- Очередная напасть? - предположил Боромир.

Чародеи попал плечами:

- Похоже... Однако, чего стали? Идти надобно.

Он зашагал первым, разомкнув людское кольцо. Солнце висело вверху и
чуть впереди, яркое и слепящее; казалось, оно источает искристую золотую
пелену, волшебное покрывало, растянутое меж землей и небом.

Они углубились в чудной лес, неотличимый от гигантской травы. Вишена
озирался и часто переглядывался со Славутой. Здесь же вертелся и Яр, не
зная к кому пристать - к Омуту, или же к Славуте. Купава как-то незаметно
оказалась рядом с Боромиром, а Соломея - с Тикшей. Пристень, Дементий, и
Акила с Бояном сгрудились вокруг своего ватажка Роксалана, а венеды -
вокруг Бограда. Один лишь Тарус долго шагал впереди прочих, пока его не
нагнал Вишена.

- Там что-то есть, Тарус-чародей?

Тарус остановился. Среди зеленых стволов-стеблей и мешанины огромных
листьев угадывалось что-то жарко-блестящее.

Ветер тихонько пел где-то вверху, в пушистых головках, венчавших
стебли-исполины, шуршал невдалеке кто-то живой, монотонно и
безостановочно.

Вишена с Тарусом долго вглядывались, пытаясь понять, кто издавал эти
звуки. За несколько минут ходьбы они успели встретить поджарого лесного
муравья, ростом с добрую свинью и несколько букашек никак не меньше
собаки. Букашки исчезли, будто по волшебству, а муравей некоторое время с
сомнением шевелил рыжими щетинистыми усами, после с достоинством
развернулся к путникам задом, то бишь полупрозрачным полосатым брюхом, и,
быстро перебирая шестью мощными лапами, умчался прочь. Вряд ли бы его
догнал добрый конь...

Тарус, Вишена и Боромир, с опаской ступая, двинулись вперед, прямо в
желтое сияние. Остальные замерли в ожидании.

Вишена обнажил меч и мельком взглянул на изумруды, но те успокаивающе
молчали. Взялись за свои клинки и Тарус с Боромиром; и тут с шелестом и
треском сверху на них свалилось что-то круглое, красно-пестрое, дурно
пахнущее. Мечи пустить в ход не успели, все трое мигом оказались сбитыми с
ног; их расшвыряло в разные стороны. Вишена сильно ударился спиной о
стебель-ствол и рухнул на широкий мохнатый лист. Боромира отбросило под
другой, точно такой же. Тарус упал на свободное место и поэтому вскочил
первым.

Рядом на длинных черных ножках стоял красный, в черных же круглых
пятнах, купол, высотой не ниже Таруса. Спереди к нему примыкал еще один,
поменьше, весь черный. Два белых пятна очень походили на глаза, а над ними
торчала пара отростков с треугольными пластинами на концах.

Боромир изумленно разглядывал это чудище, Вишена украдкой обходил его
слева. Вдруг купол разложился надвое и что-то полупрозрачное с гудением
затрепетало, обдав людей тугими порывами ветра. Чудище взмыло ввысь,
задевая стебли и листья, некоторое время металось у них на виду, после
чего с шуршанием рухнуло где-то в стороне.

Троица немного расслабилась и переглянулась. Боромир вдруг захохотал
от души, весело и беззаботно; Тарус тоже криво усмехнулся; Вишена
недоуменно глядел на них.

- Знаете, что это было? - спросил Боромир, не переставая смеяться.

- Что? - Вишена по-прежнему ничего не понимал.

Тарус хмыкнул и покачал головой.

- Коровка луговая! Жучок! Дети его солнышком-небушком кличут!

Купол и впрямь очень походил на солнышко-небушко, только чересчур уж
огромное.

"Что за фокусы? - подумал Вишена с тревогой, - сначала многоножки,
теперь - пауки-громадины, муравьи, жучки... А как же знак, как же жаба?"

Они пошли дальше. Справа долго тянулось что-то светлое, уходящее
ввысь до самых небес, окрасившихся почему-то в зеленоватые тона. Желтое
сияние впереди постепенно меркло. Вскоре наткнулись на высоченную стену,
слегка закруглявшуюся, которая преградила им путь. Стена в землю не
уходила, казалось неведомый великан принес ее, уже готовую, и опустил
прямо на грунт. Нижний край стены, ровный и гладкий, прилегал неплотно,
кое-где под него можно было подлезть.

Вишена приблизился и с опаской потрогал поблескивающую поверхность.
Боромир легонько постучал по ней рукоятью меча - звук получился звенящий,
металлический.

- Золото! - сказал Боромир. - Батюшки-светы, целая стена!

Вишена нырнул в яму и выбрался наружу за стеной - такой же травяной
"лес" и светлые громады, кое-где уходящие к зеленым небесам.

И ему вдруг все стало ясно - и жучки-паучки великанские, и лес этот
чудной, и стена золотая...

Трава самая что ни на есть обычная, и букашки в ней копошатся самые
обычные, да вот только они все, люди, крохотными стали, затерялись в
травах! Стена - не стена вовсе, а корона, корона исполинская с головы
сколопендры, какую они в лесу оставили. Ну, а светлые громады, уходящие к
небесам, не что иное, как березовые стволы.

Так что же это получается? Кто-то сотворил из них коротышек и
забрасывает куда попало - то в пустыню, кишащую сколопендрами, то сюда?

Немного поразмыслив, Вишена решил, что в пустыне они оставались все
же самими собой. Во-первых, песчинки не казались огромными, с гусиное яйцо
размером, как теперь. Во-вторых, корона главной многоножки и в обычном
лесу выглядела как исполин, а сейчас и вовсе необъятной стала...

Додумать он не успел. Жирная косматая муха, басовито жужжа,
шлепнулась на длинную травинку-ствол и закачалась, будто на качелях.
Вишена попятился. Муха со скрипом терла щетинистые лапы одна о другую и
хищно шевелила хоботком, похожим на омутову булаву.

"От такой, пожалуй, и мечом не отмахаешься..." - неприязненно подумал
Вишена.

- Гей-гей! Пожарский, где ты? - послышался из-за стены клич Боромира.