чего доброго, мне придется еще и отбивать ее от домашних строгостей, спасать от
праведного ремня...
всплескивая руками, как курица. Весь дом потрясенно орал - когда сверху, с
высокой лестницы, бесшумно слетела женщина в темном платье, с выразительным, не
особенно красивым, но очень запоминающимся лицом.
моей спиной съежилась. Вот это особа, надо сказать. Ураган, а не дамочка.
Сестра?..
каждый вторник возвращается из странствий, ведомая незнакомым мужчиной. И
добавила, обернувшись к слугам:
господин Рекотарс,- я вздрогнул, с таким странным выражением она произнесла мое
имя,- будьте добры, входите.
не пришло в голову дополнительно ее наказывать. Это оказалось нелишним - потому
что маленькая дурочка, гордо замкнувшись, отказалась что-либо объяснять
домашним. То была совершенно истерическая гордость; я все вертел головой в
ожидании, что вот-вот из дальних комнат появится мать Аланы, уж матери-то грех
не поплакаться, кто-кто, а мать должна была немедленно узнать обо всем и все
простить. Но Аланина матушка не спешила навстречу блудной дочери, и, хоть это
здорово меня смутило, расспрашивать я не стал. Что-то удержало; не тот это был
случай, чтобы проявлять любопытство.
молод; потом он шагнул вперед, я разглядел его лицо и понял свою ошибку. Отец
Аланы был почти полностью сед, лицо его, когда-то красивое, теперь носило на
себе решетку жестких волевых морщин. Я уже уверился в том, что господин Солль
стар - но тут он взлетел по лестнице, шагая через две ступеньки; слуга,
прибывший вместе с ним, все еще стоял внизу, тяжело дышал и держался за сердце -
дыхание же господина Солля не сбилось ни на йоту.
демонстрировать спесь?!
удивился бы, если б он залепил ей пощечину; вместо этого он попросту обнял ее и
привлек к себе. Девчонка мгновенно растаяла, будто масло на солнышке, и своим
чередом пошли слезы, сопли и естественные в таких случаях слова.
дойдет до ремня - а если и дойдет, то, по крайней мере, на трезвую голову.
какой-то темный уголок. Там меня нашла заплаканная старушка, и нашла,
оказывается, затем, чтобы поцеловать руку.
Алана почивала на мягких подушках родительского дома, в гостиной состоялся
маленький совет.
манере говорить скользила неуловимая властность, и это при том, что говорил он
негромко, мягко, иногда с улыбкой; женщина, которую звали Танталь, больше
молчала, и я постоянно чувствовал на себе ее изучающий взгляд.
покинувшем родовой замок ради познавательных странствий, и о комедиантах, не
брезгующих самыми грязными делишками. Шишка на темени до сих пор давала о себе
знать, а потому, увлекшись, я сообщил все, что думал о комедиантах вообще:
кривляний и пошлости, царящих на подмостках, и о шутовстве, в которое комедианты
добровольно превращают свою жизнь.
комедианты-де воруют детей и делают из них попрошаек, что комедианты
приторговывают людьми... Хотя, надо сказать, после истории с Аланой я готов
поверить во что угодно. Человеческие отбросы, скитающиеся без приюта и
зарабатывающие на жизнь столь низким ремеслом, способны и не на такое...
Танталь - со все возрастающим странным выражением, которого я, к досаде своей,
никак не мог разгадать.
как его отблагодарить,- сказал Солль, когда мой рассказ о злодеях-комедиантах
выдохся.- Может быть, вы подскажете? Чем-то мы можем быть для вас полезными?
храбрый рыцарь Рекотарс потупился в платочек и скромно попросил пару тысяч
золотых - покрыть расходы...
монету, все в мире стоит денег, даже то, что не продается...
концов, то, что я намерен потребовать у этих людей, нельзя положить на- весы,
как мешок с золотыми...
радостного потрясения, пока они согласны на все?
умеет отказывать... И эта Танталь - ну что она так не меня смотрит?!
месте Аланы бедная сирота...- тут я запнулся, потому что речь съезжала на
патетическую дорожку, а моим собеседникам патетика была ни к чему.- Господа, я
сделал то, что сделал, не будем об этом, все хорошо, что хорошо кончается...
Единственное, о чем я смел бы вас попросить,- я обворожительно улыбнулся в ответ
на настороженный взгляд Танталь,- это приют, потому что сейчас уже поздно, а я
не знаю ни города, ни здешних гостиниц...
утром Алана нашла в себе силы явиться в комнату матери с приветствием и удержать
при этом слезы. Госпоже Тории ни в коем случае нельзя было видеть слез - от
этого она впадала в глубокую тоску, переставала есть и больше не улыбалась;
каждый, входивший в комнату к Тории, обязан был хранить спокойствие.
ней в догонялки на лужайке перед загородным домом. Алана помнила, как руки Тории
одним прикосновением снимали боль от ушиба,Алана помнила, как во след молодой,
немыслимо красивой женщине оборачивались прохожие. Алана помнила больше, нежели
знал об этом ее отец - но сегодня она сдержала слезы, отыскала в себе
спокойствие, надела на лицо, будто маску:
стояла, прижавшись лбом к косяку.
нянька, обращаясь как бы сама к себе.- АН нет, ш-шу... Полетели...
нафантазировала? Она ведь прекрасно помнит, что Луар был светловолосый и
светлоглазый, а глаза Ретано черны до такой степени, что зрачок почти не виден.
И в этой сплошной черноте остро посверкивают белые насмешливые звездочки...
было пять лет, она была пигалицей рядом со взрослым братом... А теперь она
выросла, но Ретано все равно кажется ей огромным, как дворцовый шпиль.
старшего брата, и собственное щенячье доверие, и как удобно было обнимать его за
шею... Может быть, у нес с Ретано происходит нечто подобное? Она ведь ревела у
него на груди - но не испытывает ни стыда, ни смущения, а ведь она никогда не
решилась бы так вот плакать в объятиях, например, отца...
глазах горели ярче обычного,
спиной. Алана вздрогнула.
Танталь вежливо улыбалась, но Алана, знавшая ее не один год, ясно увидела
скрытую за улыбкой насмешку. И напряглась, потому что в умении высмеивать с
Танталь не сравнится никто в этом мире, но если она вздумает шутить с Ретано -
Алана без предупреждения вцепится ей в волосы. Человек, спасший се, дравшийся за
нее, человек с острыми звездочками в глазах не заслужил ни единого косого
взгляда!!
должных почестей. Танталь должна бы пол перед ним мести! Веником!..
холодна, как покойник.- Господин Эгерт ждет нас в гостиной.
непринужденным жестом, как давнего друга; она почти решилась это сделать - но в
последний момент испугалась.