потом услышал и голоса.
пикников на лоне природы. Конечно, не таких, как сейчас...
деревянный дом с резной верандой, несколько хозяйственных построек, амбар
с просевшей, крытой камышом крышей.
зеленой лужайке перед домом скользили их фигурные тени.
открывать ворота усадьбы, а просто снесли их вместе с одним столбом и
частью забора.
танкетки "Т-1" со спаренными пулеметами в башнях и три мотоцикла.
расположились на привал основательно. Десять человек, кадровые, еще
довоенного призыва рослые парни лет по двадцать пять. Точно такие же, как
те, что остались на дороге после встречи с пулеметом старшины Швеца.
кто по пояс, а кто и до трусов, разожгли посреди двора большой костер,
двое жарят на вертеле целого поросенка, прихваченного где-то по пути,
остальные обливаются водой у колодца, готовят стол к завтраку, загорают на
ярком утреннем солнце. Громко разговаривают, часто хохочут. И война и
Россия им пока нравятся. Тоже как тем, вчерашним.
реликвии оказалась последней. Их трупы, замотанные в брезент, из-под
которого торчат кованые подошвы сапог, приторочены позади башни одной из
танкеток. Но их судьба не омрачает радужного настроения живых.
Перевес у них серьезный. Подавляющий, как говорится. В любом другом случае
и пробовать бы не стоило. Семь пулеметов. И броня. Они в полминуты
разнесут его пулями в клочья и сядут доедать своего поросенка. Да и с
одними автоматами, без пулеметов и танков, справятся с Воронцовым шутя.
Загонят, веселясь, как оленя в горах Гарца. Вояки не ему чета.
повезет.
углубившись в лес, и вновь вышел к нему с другой стороны. Сюда смотрели
глухие стены амбара, а рядом с ним немцы поставили всю свою технику. Это
они хорошо сделали, удачно.
этого фланга и почти полностью скрывающие забор из жердей.
к чему вдруг попытался он вспомнить, подавляя пронзительную боль от
ожогов.
темно-зеленые стебли.
- совсем другое дело.
амбарами. Не дай бог вздумается кому-нибудь как раз сейчас по нужде
прогуляться.
и ничего не замечали.
перед смертью расшумелись.
стене. Слева, всего в нескольких метрах, борт одной из танкеток. За ней
вторая, с покойниками. Стволы башенных пулеметов повернуты к нему, и
кажется, что из них еще тянет запахом кордита. Мотоциклы чуть в стороне,
ближе к воротам. Как бы там ни было, к своей технике немцам уже не
прорваться.
самый раз выйти из-за укрытия, поднять автомат и громко сказать: "Хенде
хох!" Или просто начать стрелять от бедра, пошире расставив полусогнутые в
коленях ноги и сильно откидываясь туловищем назад.
отнюдь не холостые. Да и возраст у него уже не тот. Так что лучше
действовать без эффектных трюков и поз, но наверняка.
скатерти бутылки, стаканы, закуску и громкими криками поторапливали
поваров.
"Ф-1". До основной группы метров пятнадцать, до жостра еще десять.
Нормально.
целясь в центр скатерти. Тут же упал, вжимаясь в землю, пряча голову за
толстыми венцами сруба.
Над головой пролетело, кружась, что-то тяжелое. Вроде железного ворота от
колодца.
тучу пыли и дыма три ребристых чугунных яйца.
соломенная труха.
циничному выражению мичмана с тральщика "Т-254", немцев можно было
собирать ложками и хоронить в котелках.
воздастся каждому по делам его...
поросятины на вертеле. Его только посекло осколками и отбросило прямо в
костер, и он сейчас, ворочаясь среди разбросанных пылающих головней, орал
не переставая.
цветом напоминающего карельскую березу. Крышку и боковые стенки покрывала
инкрустация, которая могла изображать и орнамент, и вязь неизвестного
алфавита.
средствами. Торец и крышка там, где вгоняли зубило, были в забоинах и
вмятинах.
Как правильно отметил Блок - "сумрачного".
ларец не стали. Решили, наверное, представить по начальству.
парчу металлизированной тканью, лежало то, что называлось Книгой.
стекла, обтянутый по периметру тремя узкими полосками желтого металла. На
полосках - непонятные знаки, ни с чем знакомым не ассоциирующиеся. Может,
иероглифы, а может - символы ритуального значения. Еще на полосах имелось
несколько групп отверстий, штук десять коротких штырьков - и все.
уж повезло.
сейчас по лесам и полям сражений десятки тысяч единиц какого угодно
оружия, а вот все равно нельзя, он это с первых дней военной службы знал.
ближайшей танкетки, вылил на моторные жалюзи бензин из запасных канистр,
открыл сливные краники на всех бензобаках и, отойдя подальше, бросил туда
тлеющее полено из костра.
лесу, стараясь не спешить и не оглядываться на дело рук своих.
все прошло более чем успешно, она только кивнула.
еще сделать это...
хотелось, чтобы она могла увидеть его в те минуты, когда он сам себе
правился. Но сейчас он понимал, что наблюдала за ним совсем не та Наташа,
чье мнение было ему дорого, а лишь перцептроны компьютера, и значит, цена
лестным словам соответственная,
вкусом подкрашена, костюм на ней был совершенно сногсшибательный, будто ей
предстояло посетить какой-нибудь великосветский раут, но Дмитрию
показалось, что равнодушнее стал ее взгляд и холоднее голос.
Скажи лучше, что теперь будем делать?
возвращаться домой. Хоть сейчас. Разумеется, условия остаются в силе.
Вознаграждение ты получишь, какое захочешь.