в комнату, лицо Юры было мокрое, все, сверху донизу, как будто он
умылся, не вытираясь. Он доставал платок и вытирал слезы, не
отворачиваясь.
ты не болеешь? Не болей... Володя..." Однажды вместо нее он услышал
приятный женский голос с заметным южным выговором: "Владимир Алексеич?
Та вы не волнуйтесь, у Халы все в порядке, просто охрипла немножечко,
так просила позвонить, а через недельку она сама вам усе расскажет, и
еще просила поцеловать, так я вам и передаю же..." Потом Галя
выздоровела, но как раз в ту неделю у него звенело в ушах, и, когда
работал с азиатом, перед глазами плыли цветные круги.
легко одетых для конца ноября. Первым шел Сергей. Его рыжие кудри
были скрыты туго натянутой вязаной шапкой, зеленая полувоенная
куртка застегнута до горла, джинсы заправлены в высоко зашнурованные
желтые ботинки. Слева куртка топорщилась - там под ней висел стволом
вниз "узи", он выбрал его, а не "калашников", и это был его последний
жест отвращения к стране. Старшина-оружейник хмыкнул и выдал автомат.
Карманы куртки были набиты магазинами - больше он не взял ничего.
козырьком, широкая короткая кожаная куртка на меху, черные спортивные
штаны-шаровары и высокие кроссовки. В левой руке он нес длинную
спортивную сумку. Из-под шапки провод наушников незаметно тянулся под
куртку, да если бы кто и заметил, решил бы, что парень, по виду
обычный фарцовщик или качок, слушает на ходу вокмэн, наслаждается
Розенбаумом или Токаревым. Но провод тянулся к мощной рации, висящей
на Юриной груди, и в наушниках непрерывно повторялось: "Восемьсот
сорок один, семнадцать, девять... восемьсот сорок один, семнадцать,
девять..." Механический голос бубнил, и это означало, что все идет по
плану, что двигаться в том же направлении с той же скоростью и
готовность акции - получасовая.
надвинул на глаза, руки глубоко сунул в большие карманы бежевого
шерстяного пальто, легкие замшевые ботинки - любимая его модель, та
самая, что была испытана еще солдатами Монтгомери в пустыне, - он
ставил твердо, и при каждом шаге отмечал про себя, что лучшей обуви
для прыжка не найдешь - лучше работать только босиком. Но не в России
в ноябре...
Юры все бубнил тот же голос: "Восемьсот сорок один, семнадцать,
девять... Восемьсот сорок один, семнадцать, семь..." Готовность была
уже двадцать минут.
прикурил. Подошел Юра. Чуть ускорив шаг, подтянулся Олейник.
все-таки думаете, неужели правда, что работа на уничтожение? Неужели
они своих подставят только для тренировки? Вы верите?
подошвой, помолчал мгновение. - Не то что верю... Уверен. Знаю точно.
Своих? Да спорить могу, что именно своих они и подставят. Еще и
объяснят им: группа опаснейших преступников, вам непосредственно
командование поручило обезвредить... Вот другое дело, я удивляюсь,
почему они нас не жалеют? Ведь они серьезно пахали, чтобы нас на
родину приволочь. И здесь учили - будь здоров... Неужели ради
тренировки они нас под автоматы подставят? Сначала не верил, а теперь
понял: как раз логично. Если мы эту тренировку не пройдем, то мы им
вообще не годимся, и тогда все равно вся их работа насмарку. А если
пройдем - им за это никаких своих не жалко. Подумаешь, лейтенанта-
другого мы замочим... Слишком серьезная у них готовится для нас
работа, они, чтобы все проверить, и генерала подставят...
готовность, все по плану, первый вариант. Отвечать?
"кольт-45", - ответь, что дальше действуем сами, на связь выходим
только после акции, если все будет удачно...
него под подбородком.
Олейник и, легко пружиня, как на стайерской тренировке, побежал к
автобусной остановке впереди - все в трещинах и осколках две
стеклянные стены под прямым углом и навес.
пустом шоссе. Отвыкли мы все-таки от этой жизни, подумал Юра, руку
поднимает, как настоящий хич-хайкер, большим пальцем вверх, в России
голосуют совсем не так.
в плечо упор короткой трубы гранатомета. Шум моторов уже был слышен.
разворачиваясь поперек дороги, влетела в костер. Третья затормозила
и на порядочной скорости поехала задним ходом. Сергей лежал,
короткими очередями валя одного за другим выскакивающих из второй
машины. Юра встал в кювете в рост, его гранатомет дернулся, но он
не попал - в третьей машине только посыпались стекла, она
остановилась. Сергей бежал к ней, он уже оказался без куртки,
бронежилет, плохо подогнанный, шлепал на бегу. Пробегая мимо одного из
лежащих на дороге, он на мгновение опустил ствол автомата и выстрелил
- лежащий, видимо, показался ему живым. Тело подбросило над асфальтом.
Из третьей машины прогремела автоматная очередь, бестолково длинная.
Сергей упал и, быстро перекатываясь с живота на спину, свалился в
кювет. Олейник в два прыжка оказался на крыше третьей машины, его
"кольт" загрохотал: он стрелял сквозь крышу, звук был такой, будто
работает кузнечный пресс. В это время багажник третьей машины
распахнулся, и, словно чертик на пружине, вырос из него человек с
автоматом в руках. Он не был виден Сергею, а между ним и Юрой лежал на
крыше машины Олейник. Но автомат уже вылетел из рук человека, и уже он
сам опрокинулся, упал на дорогу, и Олейник уже понял, что третий удар
не нужен - человек был безопасен, хотя, вероятно, еще жив: подошвы
любимых ботинок были мягкими, убить даже сильным ударом здорового
мужика невозможно...
уставной полевой форме, в идеально точно сидящей пятнистой каскетке и
ровно настолько, насколько положено, открытой тельняшке, подошел
спокойно, не глядя на обломки машин и трупы.
Никифоров, рядовой Цирлин, я объявляю вам благодарность от лица
командования. В расположении части вас ожидают ваши близкие, вам будет
предоставлено увольнение на трое суток каждому. В гостинице для
офицерского состава вам будут выделены комнаты...
час следов на дороге не останется.
харьковски просто дал ему по морде. На пятнистую куртку быстро-быстро
закапала кровь.
Олейник, - а мы пошли к вертолету. И Сергей не шутит, да и я тоже вам
советую про эту оплеуху помнить молча.
Облупленная кожаная куртка висела клочьями, сапоги с голенищами
гармошкой скребли по земле. Чуть в стороне лежал человек с вогнутым,
как у идола с острова Пасхи, лицом. Прилизанные волосы отклеились от
широкой лысины, прядь их свесилась и шевелилась под ветром.
гусеницу и отшвырнул обломки автомата.
Лукин Евгений
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Володихин Дмитрий
Скальци Джон
Глуховский Дмитрий