останется жив.
клыков пасть.
новорожденного к груди.
вскрикнул от боли и выронил ребенка. Тотчас волки ринулись в атаку.
таинственными письменами на лезвии и, отступив вбок, резко взмахнул рукой.
послышался дикий безумный вой, переходящий в утробный рык, полный ярости и
неистовой ненависти. Волк, покатившись кубарем, ударился об стену и
остался лежать бездыханный, с распоротым брюхом, из которого стекала
багряная кровь.
к стене. - Старое серебро с рунами Гланта - вам оно не по зубам. Уходите,
ибо я живого ребенка вам не отдам.
юркнуть к ногам Корджера, чтобы цапнуть его за голень.
охотником.
волка, корчась в предсмертных судорогах, свалилось к ногам Корджера, из
перерезанной шеи бурными толчками бил фонтан крови. И снова дикий ужасный
вой наполнил комнату, от чего у Корджера пробежали мурашки по спине.
в атаку. Это было его ошибкой.
кинжала Корджера, второй волк запрыгнул ему на спину и сомкнул острые как
бритва зубы на шее пришельца.
повалился навзничь.
мир, Корджер, хрипя, произнес:
столицы Леогонии до Ульсора, стоящего на перепутье всех главных дорог
страны, а не так уж и много времени нужно, чтобы его одолеть. Еще не село
солнце как в северные ворота Ульсора въехало трое всадников со слугой.
Двое были молодыми мужчинами, крепкими и выносливыми, по виду которых
чувствовалась немалая выучка и сильная воля. Третий был совсем еще молодой
юноша, которого несложно было бы принять и за девушку. Войдя в город они
поспешили в ближайший приличный трактир, заняли там сразу две комнаты.
"Сразу видно, благородные", - подумал трактирщик и покачал головой, - "Со
слугой в одной комнате не желают оставаться.", и тут же слуга куда-то
вышел, видимо сильно спеша по своим делам. Не прошло и получаса, как он
вернулся с одетым в серый плащ монахом, и они вместе быстро поднялись в
комнаты приезжих.
мужчин.
захватила и менестреля, и того колдуна, но к сожалению именно в этот
момент подоспел отряд из столицы. И они столкнулись...
отряд тоже. Возглавлявший его герцог до сих пор не найден.
выполнил. Что еще?
По крайней мере несколько стражников как растворились в воздухе.
решетку. Собственно, надежда была упрятать всех, но так получилось, что
подвернулся колдун.
рыцарь, весьма потрепанный, но сильный. Не исключено, что кто-то из того
отряда, что был послан за ними, а может из шайки кто переоделся.
ведущие в Кельд.
повозка.
Кельд. Деньги оставлены?
золотом.
сопровождающим.
вечера.
одежду слуги серому, - поедешь завтра в Ирнар, доложишь обо всем магистру.
А ты с нами в Кельд, - добавил он для порядка Йонашу. - Теперь оба в ту
комнату, на рассвете выезжаем.
но Йонаш тут же заснул сном праведника, так и не услышав на этот раз
ничего за стеной. А там происходил негромкий разговор.
нами, он ведь рано или поздно нас вычислит, - спросила Джанет.
вы с нашим монахом засядете в трактире и постараетесь мне не мешать, пока
я выясняю насчет Егарда. Понятно?
нас боялись. Мы бы таких дел наделали...
будем обладать только вместе.
думаешь они тебе помогут?
холодные времена. Листва деревьев тревожно шелестела, и свист ветра
сливался с этим звуком, создавая причудливую какофонию. По небу
проносились пунцовые тучи, едва просвечивающееся сквозь плотную завесу
облаков солнце совершенно не грело, а день был мрачным и безрадостным.
играючи, сгибает вековые деревья, разгоняет тучи, колыхает морские
просторы... Но пуще прежнего ветер любит пронизывать до самых костей живое
тело, заставляя с ног до головы дрожать, съеживаться и терпеть мурашек,
отчаянно покрывающих спину. И не спасет уже никакая одежда, будь то легкая
шелковая рубаха, или толстая меховая накидка - все одно: проказник-ветер
найдет брешь в одежде и пощекочет нервы.
остервенении пытаясь ругаться, он издавал нечленораздельные звуки, больше
похожие на икоту. Тич безуспешно пытался развести огонь с помощью огнива,
похищенного мальчуганом у ульсорской стражи. Едва слабый огонек начинал
теплиться в ладонях рыжего паренька, зловредный ветер просачивался сквозь
пальцы и задувал пламя. Однако, в отличие от Онтеро, Тич не был подвержен
приступам ярости и потому спокойно продолжал свои тщетные попытки.
Казалось, будто зверский холод ему нипочем. Дастин размышлял.