назначению?
копией крестильной грамоты -- документа о свершении таинства крещения.
пакет кончиками пальцев, сел на диван, не решаясь надорвать прочную гладкую
бумагу с едва заметными бледно-розовыми разводами. Если письмо не прочитано
-- его можно отложить в сторону и продолжать заниматься своими делами.
Прочитанное письмо могло надолго оторвать от обычных дел, перечеркнуть все
намеченные планы и даже круто изменить судьбу...
надорвать угол пакета. У него ничего не получилось. Набрав в грудь побольше
воздуха, словно собираясь прыгнуть с обрыва в глубину темного омута, Аленор
удвоил усилия. Раздался резкий тревожный звук разрываемой бумаги,
полоснувший по сердцу, пальцы, забравшись внутрь пакета, нащупали сложенный
лист и извлекли его на свет.
посланием: "Фалигот". Потом, отказываясь верить своим глазам, быстро
прочитал эти две строки, написанные дядей его матери, весельчаком и
шутником альдом Фалиготом. Если дядюшка шутил и в этот раз, то шутка его
стоила всех прежних шуток вместе взятых.
несчастье. Твоя мать ушла из жизни. Мы все не можем в это поверить, но,
увы, это так. Крепись. Такова воля Творца".
эти слова.
нехорошее предчувствие, сынок..." И он тоже предчувствовал -- вот откуда
эти бесформенные черные сны... Но почему?.. Почему?..
внезапного ухода матери -- да и разве это сейчас было главным? Другое было
главным: "Твоя мать ушла... Такова воля Творца..." Мама ушла. Мама -- ушла.
Стала ушедшей. У-шед-шей...
где находится и что его окружает; он сидел на диване, размеренно
раскачиваясь вперед и назад, и смотрел на плавные, но какие-то
подрагивающие линии непонятных букв, складывающихся в непонятные слова,
непонятно зачем написанные на листе бумаги -- густо-черное на ярко-белом...
меча по шлему. Сейчас он находился в таком же состоянии. Ни чувства, ни
разум не могли пока воспринять печальную истину. Боли не было -- была
ошеломленность.
раскачиваясь на диване в чужой комнате чужого города -- понятие времени
потеряло для него всякий смысл, как и все остальные понятия. Таинственные
механизмы, поддерживающие существование мира, не имели более к нему
никакого отношения и сам он тоже не имел никакого отношения к миру,
находящемуся теперь вне пределов его существа -- и существо его было
отторжено от мира, от неуютного бессердечного злого мира, не
препятствующего уходу живущих...
Фалигота.
все уголки его души.
такая?.."
торопливо побросал вещи в суму и переоделся в дорожную одежду. Спустился
вниз и оставил Риолену записку: "Получил известие о трагическом уходе мамы.
Уезжаю". Оседлал коня и во весь опор помчался к проливу, не замечая ничего
вокруг.
пути от Клеола до Имма, то они не оставили никакого следа. Аленор не
помнил, как добрался до Имма: самому себе он представлялся лишенной разума
бессмысленной покорной пылинкой, подхваченной внезапным порывом ветра.
Пылинка не рассуждала, не пыталась осмыслить свое бытие, постичь свое
предназначение и, наперекор злому ветру, устремиться к собственной цели --
у нее не было выбора, ее воля ничего не значила... и какая воля может быть
у пылинки?
отброшенных назад копытами его бешено летящего в глубь острова скакуна. Он
уже поменял одного коня в Балле. Теперь нужно было проделать то же самое в
Имме, чтобы к вечеру попасть в замок. Он спешил так, словно от этого что-то
могло измениться, словно время могло потечь вспять, превращая уже
свершившееся в еще не свершившееся, словно ушедшую в пространства Загробья
могло притянуть назад, в мир живущих. Словно с ушедшей могло повториться
давнее чудо воскресения принявшего на себя все грехи мира Христа...
угла на одном из перекрестков, он чуть не сбил идущую ему навстречу по
мостовой женщину в темной одежде, расшитой псблескивающими на солнце
серебряными нитями. Юноша поднял коня на дыбы, увидел спокойный взгляд
черных глаз, укрытых под густыми, почти сходящимися на переносице бровями,
-- и почувствовал, как в глубине души что-то начало рушиться со стеклянным
звоном. Ему навстречу шла адорнитка Ора-Уллия... или это поджидала его за
углом владычица Неизбежность, неумолимая, ничему не внемлющая, направляющая
все вещи мира туда, куда они и должны направляться? Выходит, он чуть не
сбил с ног саму Неизбежность? "Но не сбил же", -- почудился ему смешок
Оры-Уллии.
старуха. -- Такая поспешность может окончиться бедой.
лежала взятая им в склепе книга адорнитов. Похищенная им книга. Однако он
слез с коня и подошел к Оре-Уллии. Остановившиеся было зеваки, видя, что
происшествия не получилось, потоптались на перекрестке и пошли дальше по
своим делам.
поспешность может быть причиной беды, но именно беда причина моей
поспешности. Сегодня утром я получил известие о том, что потерял мать.
руку. Ее ладонь была слегка шершавой, твердой и прохладной.
утешаю, утешения здесь неуместны. Ушла твоя мать -- и тебе больно. Если бы
ушел ты -- было бы больно твоей матери. Представь себя на ее месте: тебе
было бы гораздо больнее, чем сейчас, когда ушел не ты, а она... Конечно,
мои слова -- всего лишь слова; горе не воспринимает слов, оно питается
самим собой, но в конце концов усыхает, превращаясь в рубец на душе... Один
из многих... Таковы условия игры, Аленор, и придуманы эти условия не нами,
живущими. А ведь каждый из нас, повзрослев, непременно осозна°т и принимает
эти условия и знает, что уход неизбежен.
выбора, Ора-Уллия!
горю, но надо заранее смириться с тем, что оно неизбежно. Надо пережить
свое горе. И знаешь, какая ошибка присуща очень многим живущим? Они скорбят
о тех, кто ушел, и не думают и даже не помышляют о том, что ушедшим жаль
нас, живущих, оставшихся здесь...
слова, слова, слова...
юноши. -- Это все та же Неизбежность. С ней бесполезно бороться, к ней
нужно приспособиться и принимать как должное. Как рассвет и закат. Ты же не
будешь пытаться препятствовать рассвету? И согласись, ты ведь не раз
представлял, что твоя мать уйдет, и в мыслях своих уже пережил зтот уход и
смирился с ним. И больно тебе не оттого, что мать ушла -- ты знал, что
когда-нибудь так будет, -- а оттого, что это случилось именно сейчас. И ты
знал, что уйдет именно она, а не ты; ибо каждый живущий верит в то, что
именно он будет жить вечно. И каждый живущий действительно вечен: меняется
только время и место, и меняется оболочка, и душа почти всегда совершенно
забывает о том, что было до очередного прихода. Но даже не помня о
собственном прошлом, мы знаем, что уже были когда-то, и знаем, что будем
вновь. Скорбя по ушедшим, мы жалеем себя, потому что остались без них. Горе
само исчерпает себя, Аленор, поверь: мне многих пришлось провожать в своей
жизни...
для исцеления ожогов. Они обволакивали, они отвлекали, заставляли как-то
по-иному взглянуть на случившееся... хотя, конечно же, оставались всего
лишь словами.
нам Неизбежностью. Ты ведь не сам вошел в склеп -- тебя вела за руку
Неизбежность.
показалось, что все прохожие тоже услышали их и разом обернулись и с
возмущением уставились на него, альда Аленора, осквернителя могил.
Возможно, это оградит тебя от новых бед. Не думай, что я противоречу самой
себе: наши беды неизбежны, но мы в силах хотя бы не умножать их количество.
В мире возрастает зло и мы не можем преградить ему дорогу, но пока еще