отдавая его крысиному королю, сказал:
мир, не нужно мое колдовство?
Прощай. Помни про обещание.
начал было Ангро-майнью и тут же замолчал, поскольку, не дослушав его,
крысиный король исчез. - Нет, пожалуй, этот не согласится. Ладно, когда
вернусь во дворец, то все обдумаю и найду выход.
его задумчиво жевать.
том, что на отправку зомби в его мир он потратил слишком много магической
силы. Можно сказать, почти всю. И остаток угрохал на этого крысиного
короля. Вообще, он сегодня ее много тратил. Так что теперь даже для того,
чтобы вернуться, ему придется ее накапливать с полчасика, не меньше.
рассматривать, пытаясь определить, что же все-таки у него внутри. Дерево -
не дерево, но что-то такое похожее.
повториться. Подумать только, судьба семидесяти миров держалась на
волоске. Стоило стерху прорваться и - все. Кстати, надо поставить патруль
дэвов у черной стены.
рукоять меча.
конце концов, я ведь мог запросто перерезать вам горло, - сказал стерх.
перерезал мне горло, - едва заметно улыбнулся Ангро-майнью.
мы немедленно решим в честном бою, кому из нас принадлежит одна маленькая
штучка.
сегодня все-таки интересный. Столько приключений!
последнюю секунду, прежде чем схватиться со стерхом, Ангро-майнью понял,
что это, наверное, его самый важный бой в жизни, проиграть который он
просто не имеет права, поскольку обязан как властитель двадцати пяти миров
быть их защитником. Странная, все захлестывающая ярость боя овладела им
полностью, изгнав из головы все мысли, кроме желания убить стерха.
серпообразным лезвием лапы, Ангро-майнью нанес удар, от которого стерх,
впрочем, благополучно увернулся, чтобы полоснуть лапой воздух в том месте,
где только что был Ангро-майнью. А тот, сделав шаг в сторону, уже
готовился нанести еще один удар...
его ужасные раны (похоже, его расстреливали в упор из крупнокалиберного
пулемета), играл на губной гармонике. Маленький грустный балабошка висел
над его головой и вполголоса тянул заунывную песню.
обрубок руки и заканючил:
флю. О, бесконечно щедрый господин волшебник, я знаю, что для вас это
совершеннейший пустяк.
отличу пулевые ранения от тех, которые ты сам себе сделал стамеской?
король зашагал прочь. Он хорошо знал этот район города. Миновав несколько
кварталов, крысиный король свернул в проходной двор и остановился возле
неприметной норы рядом со свалкой. Он свистнул.
крысиный король и, сняв с шеи транспортный амулет, положил его перед
крысой на землю.
погулять.
остановился, пытаясь прикинуть, чем бы заняться. Можно было, конечно,
пойти на базар и немного поворовать. Можно было дождаться вечера и
отправиться опять на "Летучем голландце" в плаванье. Можно было еще много.
Но не хотелось. А хотелось просто пройтись по городу.
он покинул всего несколько часов назад, изменился, стал другим. Он и не
догадывался, что на самом деле изменился сам, вдруг почувствовав после
того, как расстался с Эриком, что у них была самая настоящая дружба,
которая случается очень редко. У него, крысиного короля, она, например,
была всего один раз. За всю жизнь. Осознав это, он подумал, что теперь у
него дружбы уже нет, и ему стало грустно.
такую же дружбу с другим зомби, и понял, что ничего из этого не выйдет.
Правда, минут через пять он успокоился, сообразив, что ничего изменить уже
не может и теперь остается только ждать и надеяться, что кто-то там, в том
мире, куда вернулся Эрик, во второй раз выстрелит ему в затылок.
там сплошь и рядом. Остается только подождать, может быть, совсем недолго.
длинные белые усы. Весело что-то насвистывая, он пошел к базару, на ходу
прикидывая, сколько ему придется ждать возвращения Эрика. В конце концов,
может быть, год. А вдруг пять лет? Или больше? Значительно больше...
и вдруг подумал, что может и не увидеть Эрика вообще никогда.
тихо скончаться от старости. Это было бы очень плохо.
к базару и даже не попытался стянуть кошелек у зазевавшегося прохожего.
Сквозь завывание ветра послышался и тотчас же смолк шум автомобильного
мотора. А Эрик все шел и шел, пока не наткнулся на какой-то дом.
это ощущение прошло, и, пощупав, Эрик убедился, что затылок у него целый -
никаких следов от пули больше нет. Не осталось даже шрама.
ругнувшись, потопал дальше. И тут Эрик обнаружил, что одежда на нем совсем
другая. На нем была теплая шинель, на ногах сапоги, и только на голове не
было ничего. Впрочем, для него это сейчас не имело значения... Хотя бы
потому, что он вдруг почувствовал, как поначалу с перебоями, а потом
совершенно ровно стало биться его сердце. Ощутив это, он усиленно задышал,
и сейчас же ветер залепил ему снегом рот. Отплевываясь, Эрик вдруг
почувствовал от этого процесса небывалое наслаждение.
него, собственно, не имело значения. Гораздо важнее было, например, что у
него мерзли руки, и это происходило оттого, что он был живой, а под кожей
струилась кровь. И это было здорово! Еще у него мерзли уши. Неожиданно
вспомнив, что нужно делать в этом случае, он стал их тереть и засмеялся.
пурги и почти тотчас же сгинувший в ней без следа.
временем вспомнит и это, скоро вспомнит. Потому что все эти сведения уже
были у него в мозгу, только еще не проявились. И никуда знания от него не
денутся. Может быть, через минуту, может, через пять он вспомнит, кто он
такой, как его зовут, сколько ему лет, чем, собственно, он занимался в
этой жизни, и самое главное - кто та женщина, о которой он мечтал там, во
втором мире? Кто она ему? Где живет? И как ее найти?
дома, возле которого оказался. Надпись гласила: "Улица диктатуры
пролетариата". Прочитав ее, он несколько минут пытался понять, что она
означает, но тут же о ней забыл, поскольку неожиданно понял, что через
секунду вспомнит все...