АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ |
|
|
АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ |
|
|
|
-- Если повезет -- часов пять.
-- А если нет?
-- Падать здесь и минуты хватит.
Нет. Не буду больше пугаться.
Раскинувшись поудобнее, сколько позволила теснота, я снова спросил:
-- Хелен, так есть у тебя что из еды, или нет?
-- Неужели аппетит проснулся? -- съязвила она.
-- Сутки я не ел, сладкая моя.
-- Мной подавишься, -- фыркнула летунья. Помолчала, потом неохотно
сказала: -- Сзади... на твоем кресле -- карман сзади.
Мы с Марком столкнулись руками, выдирая из кармана тугой пакет.
-- Не трясите планёр, обжоры! -- крикнула летунья. Какой там! Нам
теперь все равно было, мы до еды дорвались. Не слишком много в пакете
нашлось -- пара засохших бутербродов с сыром, яблоко, апельсин,
половинка жареной курицы, стеклянная фляжка. Смололи мы все вмиг, и я
себя на том поймал, что очень не хочется делиться с Марком поровну...
мальчишка ведь, ему меньше надо...
Тьфу ты, ну почему натура человеческая такая мелочная? Как с каторги
убегать -- я из-за мальчишки шеей рискую! Как ухоронка с железом, или
куриная лапа -- от жадности корчусь!
-- Бери, -- я отдал Марку надкушенный вместе с кожурой апельсин.
Словно наказывал сам себя.
Мальчишка спорить не стал, жадно слопал фрукт. А я откупорил фляжку,
нюхнул...
Эх, Галлия, земля щедрая! Коньячок из лучших, таким и аристократ не
побрезгует! Сивухой не прет, язык не обжигает, а в животе словно костер
развели, тепленький, ласковый.
Хмелеть я начал тут же, на третьем глотке. На пустой желудок, да
хорошего коньяка -- много ли надо?
-- Будешь? -- дружелюбно спросил я Марка.
-- Угу, -- он сделал маленький глоток, поморщился, вернул фляжку.
Виновато признался: -- Я вино больше люблю.
-- А ты, летунья?
Сейчас я весь мир любил.
-- Жить надоело? -- отрезала Хелен.
Ну, не хочет, как хочет. Может и впрямь, не стоит пьяному хитрой
механикой управлять.
Через минуту меня потянуло в сон. Марка тоже сморило. Какое-то время
мы возились, пытаясь устроиться удобнее на крошечном сиденье. Хоть
мальчишка и худой, но уже не такой маленький, чтобы на коленках его
держать. Эх, маловат планёр... будет ли когда такое, что планёры
размером с линкор над океаном понесутся? Я бы слетал. Дело нехитрое,
когда летун умелый: сиди, держись крепче, слушай, как ветер парусиновые
крылья треплет...
Дважды я просыпался -- так, на миг, когда планёр начинал кружить в
поисках попутного ветра. Один раз заметил, что солнце в спину светит, и
схватил Хелен за плечо:
-- Куда летишь, ведьма!
Она вздрогнула:
-- Поток ищу! Успокойся, вор, на острова нам уже не вернуться, не тот
ветер!
Марк открыл глаза, протянул руку, взял карты. Вглядывался в них
минуту, потом вернул Хелен.
-- Все правильно, Ильмар...
И тут же заснул снова.
Правильно так правильно. Я уснул. Мне снилось, что мы снова взлетаем
с острова, ревет ракетный толкач, только это уже было не страшно,
наоборот, я сам сижу на переднем креслице, дергаю рычаги, и матерчатая
птица послушно взмахивает огромными крыльями...
-- Маркус! Ильмар! Маркус!
Проснулись мы вместе. Колени у меня затекли, не разогнуть... вот
незадача, будто Марк, уснув, потяжелел чуть не вдвое.
-- Плавать умеете? -- отрывисто спросила Хелен.
Впереди тянулись скалы. Берег! Сестра-Покровительница, и вправду --
берег! И ни какой-нибудь там остров, Европа впереди, Держава...
Вот только море было под нами. Совсем рядом. Казалось, что пенные
брызги с верхушек волн вот-вот захлестнут планёр и утянут за собой, на
дно.
-- Толкач включай! -- закричал Марк. -- Хелен, толкач!
-- Я его час назад сожгла, -- хмуро отозвалась летунья. -- Крепко же
ты спал, мальчик...
Значит не примерещился мне рев ракетный...
-- До берега доплывешь? -- спросила Хелен.
-- Нет, -- ответил я. -- Ноги затекли.
-- О тебе речи нет, дурила, -- отозвалась девушка. -- Маркус,
доплывешь?
До берега с милю еще было, и я головой покачал. Никому тут не
доплыть, вода холодная, море бурное.
-- Нет, Хелен, -- спокойно сказал Марк. -- Не доплыву я. Тяни уж...
Ночная Ведьма. Звездный час твой пришел... сама ведь знаешь, чего я
стою.
Она обожгла его разъяренным взглядом. И снова в свои рычаги впилась.
А планёр дергался, носом клевал, все ниже и ниже клонился.
Когда с острова взлетали, я того боялся, что море далеко. Теперь --
вот как все повернулось! -- наоборот. Убиться-то мы не убьемся,
наверное. Только внизу -- буруны да камни, а впереди -- обрыв да водяные
валы, дробящиеся о скалы в пыль. Изломает планёр, и из кабины не
выберемся. А и выберемся -- не доплывем до берега. А и доплывем --
прибой нипочем живыми не отпустит.
-- Тяни, ну тяни же, Хелен! -- крикнул Марк. -- Как в Далмации
тянула, когда зажгли тебя! Тяни, Ночная Ведьма! Прошу тебя!
Девушка молчала, вся в свою механику ушла, будто частью планёра
стала. И пусть мне самому было страшно, но не восхититься ей я не мог.
Неужто и впрямь она из тех летунов, что в горах воевали, бомбы на
головы гайдукам бросали? У нее же, наверное, Железный Орел с венком за
храбрость, особой аудиенции с Владетелем удостоена... Тяни, Хелен, тяни
свою машину! Никогда больше тебя ногой по животу не ударю, клянусь!
Только долети до берега! Сестра, Сестра-Покровительница, глянь на меня,
пропадаю! Искупитель, дай время повиниться, много зла на мне, не успею
все вспомнить, пока тонуть буду!
Планёр уж было совсем к воде прижался, и Хелен такое словечко выдала,
что не всякий мужик решится повторить. И словно того дожидаясь, планёр
вдруг вверх подался, тяжело, но все же вверх! Правду видно говорят
русские, что черное слово беду прочь гонит!
-- Давай! -- радостно крикнул Марк.
Скалы надвигались, и летели мы на одном с ними уровне. Высокий берег,
больно уж высокий. Неужели врежемся в камень?
Но, видно, не зря Хелен славу имела!
Перед самыми скалами, когда, казалось, я уже листики на кустах
случайных различал, да ополоумевших чаек, над гнездами мечущихся,
вздернула она машину, будто норовистого коня перед барьером. И не подвел
планёр, перемахнул скалы, чиркнул брюхом по земле, захрустело дерево,
затрещали колеса на буграх. Помчались мы, еще быстро, но уже по тверди,
и планёр на ходу рассып(лся, нас, драгоценных, оберегая, стекла в
окошках бились и сыпались -- я Марка к себе прижал, лицо от осколков
укрывая и сам зажмурился. А Хелен впереди ругалась по-черному, и плакала
навзрыд при каждом треске -- все это в те короткие миги, пока мы
останавливались.
Только в таких слезах я ее никогда не упрекну. Летуны не зря у Дома в
чести, это я накрепко понял. И водить планёр -- куда большее умение и
храбрость нужны, чем по полю боя на пулевики скорострельные ходить...
Небо-то какое далекое...
Лежал я, присыпанный деревом и стеклом вперемешку, пол-лица тряпка
оторвавшаяся прикрывала. Только одним глазом и мог смотреть вверх. А
пошевелиться страшно. Ног не чую. Неужели хребет сломал, и теперь
доживать калекой? Кому безногий вор нужен? Только палачу...
Не дело, видно, людям по небу летать. Совсем не дело.
-- Ильмар!
Марк стащил с моего лица тряпку -- я даже разглядел на ней шов, и
ухмыльнулся тому, что торопливая штопка пережила планёр. Мальчишка вроде
ничуть не пострадал, стоял прямо, лишь на ногу чуть припадал, но это еще
с островов, это ничего...
-- Ты как?
-- Ног не чую, -- пожаловался я. -- Конец мне, парень. Вот оно как...
летать...
Марк задумчиво смотрел на меня. Потом сообщил:
-- Ты вроде не обделался...
-- Да ты в своем уме! -- рассвирепел я. -- Чего несешь!
-- Когда позвоночник ломают, то под себя ходят, -- сообщил Марк. --
Пошевели ногой.
Я попробовал, но ничего не ощутил.
-- Нога шевелится, -- сказал Марк.
Приподнявшись на локтях, я глянул на ноги. Напрягся.
И впрямь -- двигаются.
-- Как же так, словно немые... -- прошептал я.
Мальчишка вдруг засмеялся:
-- Ильмар... да я же у тебя на коленках четыре часа просидел...
отдавил тебе ноги. Пройдет!
Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 [ 17 ] 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78
|
|