Чтение 17–й страницы книги ~Встреча через века~

инженер. - Я хотел бы поговорить с вами о многом.

- Как-нибудь в другой раз. Я рад буду, если вы навестите меня. Кстати, я
до сих пор не знаю вашего имени.

- Меня зовут Дмитрий, как и вас. И мне это очень приятно.

Они вышли на палубу.

Все взгляды тотчас же устремились на Волгина. Но люди не подходили и нему
и явно старались рассматривать его незаметно.

Он вспомнил чью-то фразу, что его появление на судне - удача для экипажа.

Конечно, они все интересовались им и не надеялись увидеть вблизи. То, что
произошло, - это действительно счастливый случай для них. Не каждый день
появляются на Земле воскресшие люди.

- А нельзя ли, - спросил Волгин у своего спутника, - увидеть район грозы,
то место, куда я летел?

- Почему же? Пройдемте на пост наблюдения.

Они спустились по другой лестнице и вошли в полукруглую каюту посередине
которой стоял также полукруглый стол. Он был сплошь заполнен бесчисленным
количеством кнопок и приборов. На потолке ровно горели или непрерывно мигали
разноцветные лампочки.

У стола в напряженных позах сидели три человека. Они оглянулись на
вошедших, но тотчас же снова повернулись к стене, где находился очень
большой экран.

Очевидно, работа не позволяла отвлекаться.

Волгина оглушил неистовый грохот. Было совершенно непонятно, почему этот
шум не слышен не только на палубе, но и у самых дверей каюты.

Он тотчас же понял, что грохот - это раскаты грома могучего и почтя
непрерывного грома, идущего от места, где бушевала гроза, в ста километрах
отсюда.

Экран казался отверстием в стене. В его глубине творился хаос из воды и
огня.

Эта гроза, являвшаяся суммой всех гроз, собранных с площади диаметром в
двенадцать тысяч километров, не имела ничего общего с самыми сильными
грозами, которые приходилось когда-либо наблюдать Волгину. Это было падение
в море сплошной массы огненной лавы. Молнии сливались друг с другом, и
потоки воды были окрашены в желто-красный цвет.

"Как много электричества в воздухе!" - подумал он, вспомнив слова своего
тезки, что все это только излишки атмосферного электричества, подавляющая
часть которого шла на полезную работу.

Волгин даже вздрогнул, вспомнив, что совсем недавно летел прямо в этот
хаос, и если бы не персонал станции...

Ему хотелось еще раз выразить свою благодарность за спасение, но говорить
здесь было совершенно невозможно.

Инженер дотронулся до плеча Волгина и знаком предложил выйти отсюда.
Волгин последовал за ним.

Как только дверь закрылась, грохот прекратился, сменившись полной
тишиной.

Звукоизоляция была, очевидно, совершенной.

- Теперь я понял, какой опасности подвергался! - сказал Волгин. - Еще раз
спасибо!

- Вы увидели бы грозу, - ответил инженер, - и свернули бы в сторону. Но
все же приближаться к ее району очень опасно. Бывает, что группы молний
выходят из повиновения и уклоняются в сторону. Что еще хотели бы вы увидеть?

- Если можно, хотел бы посмотреть, что представляют собой ваши установки
для сбора туч.

- Вот этого как раз и нельзя. - В голосе инженера слышалось сожаление. -
Входить в помещение, где они расположены, во время их работы не менее
опасно, чем лететь в полосу грозы. Они будут работать еще долго.

- Тогда я покину вас. Будем надеяться, что мне еще представится случай
осмотреть их.

- Если не у нас, то на любой другой станции. Мне хотелось бы, чтобы вы
приехали к нам.

- Обещаю, что приеду, - сказал Волгин.

Он чувствовал, что люди, находящиеся на судне, ждут от него какого-нибудь
знака внимания. Кроме того, ему хотелось лично поблагодарить того человека,
который догнал его на арелете и вернул обратно. И он попросил командира
познакомить его с членами экипажа.

- Все наверху, - ответил тот, - кроме трех, которых вы видели на посту.
Но они не могут покинуть его.

- Вы передадите им мой привет.

С каждым работником станции Волгин обменялся крепким дружеским
рукопожатием.

Трое не удержались и обняли Волгина.

Так произошло его первое, непредвиденное и случайное, близкое
соприкосновение со своими новыми современниками. С этого момента Волгин
сбросил наконец стесняющее его чувство обособленности. Он стал обычным
человеком, таким, каким был всегда,

- любящим людей и их общество.

Он сел в свой арелет, и инженер Дмитрий объяснил ему то, чего Волгни еще
не знал, - как пользоваться указателем направления. Он и раньше видел
маленькую светящуюся зеленую точку на крохотном щитке, но ни разу не
спрашивал, что это такое.

По указанию инженера Волгин соединился с Мэри и попросил ее дать пеленг.
Зеленая точка сразу вспыхнула.

- Теперь летите прямо, - сказал ему командир судна. - Арелет сам приведет
вас к тому месту, где находится телеоф вашей сестры, а следовательно, и она
сама.

Когда вы будете близко, зеленая точка превратится в красную. Тогда
смотрите вниз и выбирайте место посадки.

- До свидания, друзья! - сказал Волгин.

Он видел на всех лицах грустные улыбки, и ему стало вдруг жалко покидать
этих людей, которых он совсем не знал.

Арелет плавно поднимался.

Вскоре станция исчезла из виду.

Зная, что машина летит правильно и что его вмешательства в управление ею
не требуется, Волгин отдался своим мыслям.

Он думал о карманном телеофе. В этой маленькой коробочке, такой
невзрачной с виду, помимо телефона и часов, находилось еще и пеленгационное
устройство для арелетов. Что еще может в ной заключаться?..

Сможет ли он понять когда-нибудь всю "чудовищную" технику этого века?
Технику, столь отличную от прежней.

"А ведь и прежнюю-то технику я почти не знал", - опасливо думал Волгин.

Зеленая точка превратилась в красную, когда арелет был уже над
Ленинградом.

Посмотрев вниз, Волгин легко нашел свой дом. Опускаясь, он с удивлением
увидел на веранде Люция.

Неужели он бросил работу и примчался в Ленинград, узнав об исчезновении
своего сына? Какой же переполох учинил он своим легкомыслием!

Волгин готов был выслушать любой выговор от своего отца. Хорошая
головомойка была вполне заслужена.

Опустив арелет у самой веранды, Волгин вышел из машины.

Люций, Владилен и Мэри бросились ему навстречу.

Но они и не думали упрекать Волгина. Совсем другая причина заставила их
нетерпеливо ожидать блудного сына и брата.

И то, что Люций тут же сообщил ему, было так неожиданно, так волнующе
необычайно, что Волгин сперва не поверил.

А когда убедился, что ему говорят правду, почувствовал буйную,
всепоглощающую радость.

И, не в силах сдержать ликующий восторг, схватил Мэри и пустился с нею в
дикий танец.

Люций и Владилен смеялись. Они радовались за Волгина, понимали и
разделяли его чувства.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ 1 Волны золотистых волос падали на плечи, обтянутые
коричневой кожей комбинезона.

Девушка задумчиво смотрела на экран. Лучи Солнца были еще слабы, и не
нужно было надевать защитные очки, чтобы смотреть на него.

Темная бездна по-прежнему окружала корабль. Немигающие точки звезд не
притягивали к себе внимания, как восемь лет тому назад. Только одна звезда
изменила свой вид, не казалась больше точкой, не имеющей размера, а сияла
крохотным диском. Эта звезда была Солнцем - старым знакомым Солнцем, под
светом которого прошла вся жизнь.

Вся, кроме последних восьми лет, Девушка смотрела прямо на Солнце, не
мигая, не отводя взгляда, уже около часа.

У нее были большие, совсем черные глаза с длинными ресницами, над
которыми в смелом полете изгибались черные брови. Это создавало странный
контраст с цветом ее волос.

Она сидела в кресле перед пультом, искрящимся бесчисленными огоньками
разноцветных сигнальных ламп. Едва слышный шелест, различный по высоте и
тону, исходил от многочисленных приборов пульта. Создавалось впечатление,
что в помещении рубки играет тихая музыка. Иногда в нее вмешивалась певучая
нота, короткая, как вскрик, или длинная, постепенно замирающая. Точно песня,
исполняемая под аккомпанемент шелестящего оркестра.

Девушка не обращала внимания на эти звуки. Она ловила их, машинально
отмечая, что ничего тревожного нет, все в порядке.

За восемь лет она привыкла к пению приборов. Оно сопровождало весь путь
корабля, не стихая ни на минуту даже тогда, когда корабль стоял на
поверхности посещенных им небесных тел. Приборы никогда не выключались.
Этого нельзя было сделать.

Остановить их могла только катастрофа, последняя и непоправимая.

Восемь лет назад девушка не обладала еще непоколебимым спокойствием,
присущим ей сейчас. Она с замиранием сердца думала о возможности катастрофы
не боялась ее, а именно думала о ней с тревожным любопытством.