наверняка кто-то где-то и как-то его видел, хоть краем глаза,
подсознательно, не помня об этом -- но видел. Именно на это я и
рассчитывал. Покопавшись в мозгах соседей, я надеялся получить нужную
мне информацию, так сказать, портрет предполагаемого преступника. Что
мне это даст, я пока не знал, но это было единственное, на что я мог
рассчитывать в ближайшее время.
перемывали косточки всех жильцов как этого подъезда, так и всех, к нему
прилегающих, с самого первого этажа и до самого последнего. Разумеется,
приоритетом пользовалась тема недавнего преступления. Я расположился
метрах в двадцати от подъезда, как раз напротив входа в него, и,
подперев корпусом трансформаторную будку, принялся изучать мысли
всезнающих бабулек.
попотеть, прежде чем извлечешь из всей груды никчемных, пустых, сорных
мыслей ту единственную, которая тебе как раз и нужна.
носили эти пожилые женщины в своих убеленных сединами головах! То ли
старость тому виной, то ли чисто женская приверженность ко всяким
мелочам, только мне пришлось переворошить такой объем информации,
которой бы с лихвой хватило на Большую Советскую Энциклопедию и еще бы
осталось на кучу всевозможных справочников. Но мой кропотливый и отнюдь
не легкий труд был вознагражден: постепенно, штрих за штрихом перед
моим мысленным взором стал вырисовываться портрет незнакомого мужчины,
чей образ отпечатался в памяти двух или трех женщин где-то в районе
двух часов пополудни в день убийства Паукова. Это был молодой мужчина
лет двадцати восьми -- тридцати, длинноволосый, слегка в подпитии, в
джинсах, тельняшке и с сумкой в руке. Он уверенно прошел в подъезд и
скрылся в нем; когда и как он выходил, никто не видел. Доверия мне этот
тип явно не внушал.
начали кидать в мою сторону тревожные и беспокойные взгляды, я решил
покинуть свой пост и на досуге поразмыслить о своих дальнейших шагах.
требовательный голос.
погонами сержанта и цепким, подозрительным взглядом ощупывал мою
фигуру.
не было, поэтому, прежде чем принять решение, я решил узнать, чем же
все-таки вызвано это странное любопытство к моей персоне со стороны
блюстителя порядка. Не ошибка ли это?.. Нужная мне информация имела
явный приоритет перед всеми другими мыслями, поэтому "считать" ее из
памяти сержанта не составило особого труда. Информация гласила:
сигнал поступил, что какой-то подозрительный тип уже битых два часа
околачивается у пятого подъезда -- ну, у того, где эту пьянь
пристукнули, -- и что-то вынюхивает. Выясни личность и доложи. Усвоил?
ближайшее отделение. Докажи теперь, что ты не верблюд.
приготовившись к волоките установления моей личности.
бесстрастно, словно выученный урок, произнес Стоеросов.
избежать объяснения в отделении милиции.
ответил сержант.
бесполезно. Краем глаза я заметил, как старушки у подъезда No 5 ехидно
посмеивались мне вослед.
трехстах от места моего пленения. Стоеросов провел меня в комнату
дежурного офицера и легонько толкнул навстречу сурового вида капитану,
который отчаянно дымил подмокшей "Примой".
отказался.
правопорядка, кто я, где живу и чем занимаюсь. Капитан, зло выплюнув
так и не поддавшийся его натиску окурок "Примы" на пол, позвонил
куда-то, потом что-то долго выяснял, и наконец, слегка разочарованный,
объявил:
за кого себя выдаете.
гениальной проницательностью. -- Рад это услышать лишний раз, тем
более, из ваших уст. Обретя теперь полную уверенность, что я -- это я,
надеюсь заснуть в эту ночь спокойно. Мне можно идти?
лежащей на столе пачки. -- Один вопрос. Что вы делали у подъезда номер
пять дома 33 по Мурановской улице в течение последних двух часов?
меня глазами. -- Несколько странное времяпровождение, вы не находите?
обязан?
Но, возможно, за вами есть и другие.
совершил за свою жизнь? Тогда мне придется начать со дня своего
появления на свет.
издеваюсь. Он это понял не слишком рано, но и нельзя сказать, чтобы
поздно.
глазами и усердно пережевывая потухший окурок. -- Отвечайте, что вы
делали у дома, где две недели назад произошло убийство?
серьезно, -- если вы хотите получить какую-нибудь информацию обо мне,
позвоните следователю Пронину в МУР, он вам все объяснит. Сергей
Тимофеевич как раз ведет дело об убийстве Паукова.
садясь в кресло. Найдя в ворохе бумаг нужный телефон, он набрал номер
уголовного розыска.
Матерый из триста двадцатого. Да, да, того самого... Рад, что
вспомнили. У меня к вам вот какое дело, товарищ майор. Ко мне в
отделение поступил один подозрительный субъект, который утверждает, что
лично знаком с вами и работает в контакте с органами. Кто именно? Некто
Нерусский, Николай Николаевич... Что? Первый раз слышите? -- Губы
капитана растянулись в мстительной ухмылке, когда он буквально
пробуравил меня взглядом. -- Я, собственно, так и думал.
этаким типом. Чего-чего, а такой подлости я от него не ожидал.
было силы крикнул в микрофон:
или я довожу дело сам, но уже без вашего участия. О моих возможностях
вы должны иметь некоторое представление, тем более, что кое-что я уже
откопал.
радостный голос этого хамелеона в майорских погонах:
знаете ли, не сразу понял, кого назвал мне капитан Матерый. Слышимость
никудышняя. Извините за недоразумение. Так вы говорите, Николай
Николаевич, что напали на след убийцы? Я не ослышался?
двадцати восьми -- тридцати, с длинными, темными волосами, крупными,
несколько грубыми чертами лица, в тельняшке и старых потертых джинсах.
Ходит уверенно и слегка вразвалку. Похоже, что бывший моряк. Есть все
основания полагать, что в момент убийства Паукова этот тип находился
где-то в районе квартиры пострадавшего.
Пехов Алексей
Дальский Алекс
Орловский Гай Юлий
Махров Алексей
Орлов Алекс
Лондон Джек