его надо было назвать монологом: связанный продавец только глупо мычал и
корчился, из ссадины по его лицу текла кровь.
миг изо рта с резко поредевшими зубами скомканный носовой платок. - Ты
будешь говорить или нет? Мочало, дай-ка сюда сигаретку!
судорожно задергавшемуся лицу.
парень, лысина которого отливала синевой. - Там какой-то кент
развыступался, может, выйдешь?
где у нас ружья?...
какой-то подросток, явно более деликатной комплекции, а затем что-то
вспыхнуло и он понял, что лежит на земле.
Эльвиру не узнал.
сколько у вас нашлось защитников - я даже не ожидала...
кто противником было затруднительно - каждый дрался с каждым, умело, не
умело, кто-то вопил, кто-то ругался, короче, царила полная неразбериха.
отбивая сумочкой чью-то руку.
одиночку ходить не любят. Именно на эту тему рассуждал оператор-химик,
передвигаясь между огромными газовыми баллонами, отдаленно напоминающими
гигантский лоток с куриными яйцами к которым зачем-то приделали сверху
тоненькие трубочки. Что придет вместе с эпидемией, он не знал и, будучи
пессимистом, рисовал себе новые картины одну мрачнее другой - от атомной
бомбы, сброшенной на город в целях скорейшей и полной дезинфекции, до все
пожирающих крыс. Последнее было навеяно недавно просмотренным фильмом
ужасов.
мелкую аварию - где-то в конце коридора предупредительно замигала красная
лампочка. Лишь зуммер, сообщающий о том, что утечка газа становиться
опасной заставила его поднять взгляд и тут же схватиться за противогаз.
Теперь он уже удивился, как не распознал сразу запах и не заметил легкий
туман, делающий расплывчатым очертания баллонов.
сбившихся под ней волос, он вошел в проход, ведущий к месту аварии и
остановился: там, за поворотом, в месте, на котором указывала лампочка,
находился уже соседний участок.
товарищей-лопухов, но звук зуммера становился все призывней. Туман
сгущался, а к красной лампочке присоединилась еще и зеленая - авария
принимала масштабы, опасные для всего завода. Присоединился к разноцветной
иллюминации и второй звук, тревожное "И-и-и... и-и-и... и-и-и...",
вынуждая оператора прибавить ходу.
ухо, край которого чуть загнулся и теперь терся об резину, или что другое.
Он терпел как мог, но возле самого баллона, с которого струйкой стекал
похожий на сжиженный азот белесый дымок, не выдержал - в щели начал
заходить запах. Оператор поднял руки, поправляя противогаз и в этот самый
момент на его шее сомкнулись руки, одетые в прорезиненные "химические"
перчатки... Вскоре измятое тело оператора уже скорчилось на полу.
Констриктор начал выпрямляться, но неожиданно зашатался, рванул пятерней
собственный ворот и принялся открывать рот, судорожно глотая помутневший
от газа воздух. Вместе с хрипом из его рта вырывалась струйка пены, он
замахал руками в воздухе, двигаясь быстрее обычного, но бессистемнее, и
начал оседать на пол. Нет, это не было началом последней стадии болезни -
с баллона все сползала и сползала разбавляющаяся воздухом белесая струйка
ненавязчивого яда. Ее уже хватило, чтобы цельной доползти до пола, который
словно дымился - газ был тяжелее воздуха и скапливался внизу. Очутившись в
его более концентрированных струях, констриктор замер очень быстро, а
белый дым продолжал сгущаться над телами, хороня их в своих изменчивых
клубах. Довольно быстро стелющееся по полу облако заполнило весь цех,
начало толстеть и еще один химический предохранитель сработал, включая
белый прожектор над входом а затем и аварийную сирену. Ремонтная бригада,
как ни странно, не спешила отозваться на ее вой. Странно - для
гипотетического наблюдателя, находящегося в затопленном газом цеху: на
самом деле у аварийщиков была уважительная причина манкировать своими
служебными обязанностями. Даже более, чем уважительная - констриктор уже
успел посетить их дежурку и помочь им отправиться туда, откуда никакая
сирена не могла их вернуть. Где-то через час происходил телефонный
разговор, который иной циник мог бы признать смешным, да он и был таковым,
если бы все не было так грустно.
газа, тряся головой, отчего в его лысине прыгали отражение украшавших
стены многочисленных лампочек. - Был даже приказ - химические заводы не
оставлять, они что там, с ума посходили? Да под суд их всех, начиная с
директора. Что? Констриктор, говорите, побывал? Ну, так проверяли бы лучше
своих сотрудников, посадили бы врача на проходную, что ли... Ну а мне
какое дело, что заболевание в латентном периоде не диагностируется? Теперь
полгорода сгореть может... Думать надо было - неужели не придумали бы, как
этих гадов выявлять? Халатность это - и все. Такая утечка, такая утечка...
Ну где я-то вам людей возьму? Только почему я и за констрикторов отвечать
должен, я что - всегда крайний? Не слышу... повторите... ясно, будет
сделано. Будет сделано, говорю! Бригада прибудет на место в течении часа.
- Похоже, министр дал отбой: начальник управления службы газа протер
лысину клетчатым, бело-синим платком и с жалобным видом посмотрел на свое
отражение в настенном, невесть зачем привешенном зеркале. - Сами они -
констрикторы, - сказал он себе, вздыхая. - Задушили меня со всех сторон. А
что я могу сделать?
на древке швабры - к ее дальнему концу был привязан утюг; Альбина втянула
голову в плечи.
импровизированным оружием. - А если там констриктор?
сказать, что констриктор вряд ли стал бы нажимать на кнопку там, где дверь
можно было высадить едва ли не одним достаточно сильным ударом, но ей
страшно казалось утверждать что-то наверняка.
не решался открыть дверь сразу. Осторожно передвигаясь на цыпочках он
скользнул к двери (спортивный костюм Рудольфа болтался на нем свободно,
как тряпка), и приник к дверному глазку. Перед ним стояло искаженное
гнутым стеклом мужское лицо: за спиной стоял еще кто-то, различимый еще
хуже.
кресла синюю пижаму. - Он не поймет... Но кто это может быть? Ну и
положеньице."
- Давай, посмотри ты, только осторожно...
Лишь бы не он... лишь бы это был не он, не кто чужой... Разве могла она
лишиться его спокойного голоса, излучающего уверенность, без его сильных
массивных плеч, за которые можно было спрятаться? Как нужен он был ей
сейчас - надежный, тяжеловесный, неизменный...
протягивая руку к замку.
протестует против ее готовности открыть дверь не только из осторожности.
"Какое собственно, право я имею на эту девушку? - спросил он себя, опуская
голову вниз, к выкрашенному под дерево линолеуму, - вот уж не думал, что
буду ревновать первую встречную к первому встречному же мужчине - не глупо
ли это? Озверел, одичал я там без женского пола - не иначе..."
напряжения ее руки начали понемногу подрагивать. - Так я открою?
понимал, отчего болезненно поморщился, чувствуя, что будет большой
подлостью этим доверием злоупотребить.
Белоусов Валерий
Прозоров Александр
Ильин Андрей
Лукьяненко Сергей
Никитин Юрий
Афанасьев Роман