продолжил Юрий.
Он вырыл в земле овальное углубление, тщательно уложил в него сеть и
теперь обмазывал ее глиной.
Самый древний способ изготовления глиняной посуды еще до изобретения
гончарного круга. Подсохнет глина, сосуд вместе с сетью вытащат, сеть
отделят, и горшок можно обжигать.
Богомил, судя по зеленоватому цвету лица, тоже чувствовал себя неважно, но
крепился. Явно стесняется, боится показать слабость. Придется брать
инициативу на себя, да заодно и Герову урок преподать.
по-моему, тоже не в форме.
за "проявление ложной стыдливости", как несколько высокопарно выразился
наш командир. Геров поначалу надулся, но быстро отошел, видно понял, что
слишком многое сейчас зависит от состояния каждого из нас, ведь в случае
опасности даже невольная слабость может обойтись очень дорого.
Обследование не принесло ничего тревожного - просто сказывались
последствия отравления браназином и нужно было отдохнуть. Поэтому
Старадымов, не обращая внимании на горестные вздохи Богомила, отогнал бот
на приличное расстояние от стойбища, опустил его прямо на небольшую
лужайку, оставив работающими только локатор и слабое силовое поле для
защиты от тотчас окруживших нас несметных полчищ таежного гнуса, который
вполне вольготно чувствовал себя и на Терре Инкогнита.
заснул.
приказ и последовал примеру Юрия, успев заметить, что Геров тоже
устраивается поудобнее.
сначала Старадымов, потом Богомил. Уже стемнело, поэтому, поздравив друг
друга с пробуждением, мы вылетели к стойбищу.
верхушками сосен. Юрий и Джерри были рядом, но меня не покидало ощущение
одиночества. Одиночество это не было тоскливым, не несло в себе отчаяния.
Скорее, это был некий синтез легкой грусти и умиротворения. На Терре я
всегда утрачивал чувство времени, оно как бы растворялось в таких
маленьких по вселенским масштабам, но таких необъятных, если посмотреть
обыкновенным человеческим глазом, просторах девственных лесов, пустынь,
океанов. Здесь же эти ощущения словно возводились в степень N, в степень
неизведанности, непредсказуемости, недоговоренности.
ведь куда бы ни забросило человека, его всегда тянет в родные пенаты. Но
любопытство, жажда увидеть то, что никто из землян не мог видеть,
взглянуть на некое подобие исторического прошлого нашей планеты
собственными глазами, помимо воли, приглушали стремление воротиться на
круги своя. Должно быть, я испытывал то, через что прошли Магеллан,
участники экспедиций на другие планеты, через что прошел Юрий на Криме.
сбывались. Стойбище готовилось отужинать. А как известно, прием пищи с
древних времен сопровождался непринужденной беседой. Именно поэтому я и
предложил друзьям посетить аборигенов в этот вечерний час.
Несколько человек несли на длинных шестах оленьи туши. Поступь охотников
была неторопливой, головы гордо приподняты. По всему чувствовалось,
сегодня им сопутствовала удача. Первыми в стойбище прибежали
сопровождавшие охотников собаки.
не хватало Боя.
Из жилищ спешили женщины. Привстали с бревна, лежащего неподалеку от
кострища, седобородые старики.
отреагировал я. - Добыча, которую принесут мужчины, для племени вопрос
жизни в самом утилитарном смысле этого слова.
уже сновал низкорослый абориген. Его подручный, безусый юноша, который,
наверное, еще не достиг того возраста, когда можно просить старейшин
назначить испытание, чтобы доказать, что достоин высокого звания охотника,
безропотно выполнял все приказания. Вот они принесли из жилища мелкие
древесные стружки, вот юноша подал длинную тонкую палочку, затем, так же
почтительно, большой лук.
Джерри.
Главное, чтобы стружки были сухие.
перевел ретранслятор обращенные к юноше слова.
учитель быстрыми пилящими движениями стал добывать огонь с помощью своего
нехитрого приспособления. Из лунки потянулся едва заметный дымок, затем
вспыхнул крошечный язычок пламени и побежал по стружкам. Юноша торопливо
подал приготовленный хворост, и огонь, освещая одухотворенные лица ученика
и учителя, нервно взметнулся вверх. Потом пламя чуть осело, стало ровным и
уверенным.
сторону. Линекер, ожидая разъяснений, глянул на меня.
странного субъекта. - По-видимому, шаман.
таких же штанах и огромной шапке, увенчанной оленьими рогами. Рога чутко
поворачивались то налево, то направо, словно их обладатель ждал, что из
окружающей стойбище чащи вот-вот выскочит беспощадная волчья стая. В руках
шамана вздрагивал от ударов раскрашенный красными зверями и птицами бубен.
Каждый шаг сопровождался мерным бряканьем костяных погремушек, свисавших с
темной морщинистой шеи шамана. Остановившись в нескольких шагах от костра,
он замер, прислушался. Соплеменники затаили дыхание, на лицах читался
священный трепет. Шаман словно забыл об их существовании. Он закружился в
танце. Слились в один круг полы куртки. Внезапно, когда вращения достигли
предела, шаман рухнул на землю, его тело конвульсивно дрогнуло и
вытянулось в полном изнеможении. Немного придя в себя, он приложил ухо к
земле.
сейчас его душа гостит у великих духов.
плохо слышно, о чем говорят духи.
время, ниспошлет богатый урожай плодов небесных и плодов земных!..
я и приложил палец к губам, боясь пропустить хоть слово прорицания.
ленивыми, и охотникам легко будет догнать их и убить, сколько понадобится
племени. И когда на небе покажется лицо младшего брата Великого духа,
будет большой праздник, праздник урожая.
переговариваться.
выхватил из невнятного гула фразу, произнесенную знакомым нам молодым
охотником.
охотник со шрамом. - Мы ошиблись, поэтому зверь ушел. Он понимал, что в
воде люди ничего не смогут ему сделать. Так было всегда...