Чтение 17–й страницы книги ~Школа гениев~

У Куртиса сжалось сердце.

Дети-птицы покидали свое гнездо.

Он не смотрел на мрачно сопящего Херста.

"Хорошо летят, только сесть где?"

- Ладно, ладно, - прервал тишину Херст. - Признайся, ты явился ко мне
ради этих птичек. Так ведь? А сейчас думаешь, где бы им отдохнуть, а?

Они обнялись.

- Я никуда не выхожу, - сварливо объявил Херст. - Мне хватает
собственного мира. Но если ты всерьез захочешь меня увидеть, позвони. Не
знаю зачем, но мне хочется еще раз встретиться с теми, кто еще не
свихнулся и не переплыл Лету.

Площадь Согласия всегда была самым шумным местом столицы. И сейчас
там кипела толпа длинноволосых юнцов. "Мы не хотим заниматься войнами, мы
хотим заниматься любовью!"

Зеркальные стекла Института социальных проблем глядели прямо на
площадь.

Вот институт, усмехнулся Куртис. А вот и проблемы.

- Как странно видеть тебя среди городского шума.

Куртис обернулся.

- Дон!

- Идем прямо через сквер. Центральный вход перекрыли студенты.
Видишь, они не хотят заниматься войнами. Мы пройдем через черный ход. Не
надо к лифту, нам и подняться-то всего на третий этаж.

- Все так же боишься лифтов?

Куртис скосил глаза: прихрамывает ли Реви?

- Ну и как?

Куртис смутился.

Хромота Реви лежала на его совести. Когда-то они проводили лето в
Айлштадских горах. Непревзойденными чемпионами по части тарзаньих игр
являлись, конечно, Лаваль, Рэнд и Фостер. Килби и Херст, даже Ликуори
неутомимо старались подражать им, только Реви, как правило, держался в
стороне.

- Я знаю, у меня не получится.

- Это потому, что ты не хочешь попробовать, - напирал Куртис. - Ты же
видишь, получается даже у Нормана.

Реви покраснел. Даже странно, что он все же полез на дерево. Итог -
сломанное бедро.

- Почти незаметно, - смущенно заметил Куртис.

- "Врачу, исцелися сам", - не без гордости процитировал Реви. И
передразнил: - "Это потому, что ты не хочешь попробовать". Я хорошо помню
твои слова, Рон.

- Ладно, ладно, - рассердился Куртис. - Показывай дорогу. Мог бы
вспомнить что-нибудь другое. Тоже мне, акробат.

Обиталище Реви состояло из трех просторных гостиных-кабинетов,
примыкавших непосредственно к лабораториям.

Рон указал на кресло:

- Садись. И извини меня. Я отвлекусь, но буквально на минуту.

Он повел электронным ручным пультом, и экран телевизора, врезанный
прямо в стену, осветился. На экране мельтешили фигурки боксеров. Диктор
шумно подсчитывал удары и очки. Ревели болельщики.

- Бокс? В это время?

- Подожди, - отмахнулся Реви. - Это спецканал. Ребята из "Спорте"
подкидывают мне информацию.

Он огорченно вздохнул:

- Все-таки Симпс. Противная морда.

И, выключив телевизор, обернулся:

- С этой системой, Рон, пришлось повозиться, зато теперь я не трачу
время на ожидание новостей.

- Не получаешь же ты их до того, как их преподнесут?

- Бывает и так.

- То-то я гляжу, вид у тебя огорченный.

- Бывает и так. Но спортивный катарсис - вещь в высшей степени
благородная.

- Час назад я выслушал лекцию об искусстве. Неужели и здесь что-то
такое повторится?

- А-а-а, ты был у Пауля, - Реви улыбнулся. - Не ради спортивных
развлечений я выбросил на систему такие деньги. У меня теперь свой
"Мединформ". В любой час дня и ночи я могу получить любую информацию из
любой части страны, разумеется, медицинскую. Хочешь знать, сколько человек
на данный момент гриппует в Бэрдокке?

- Ну нет, избавь меня от такой информации. Но я бы с интересом узнал,
сколько на данный момент в Бэрдокке гнездится истинных глупцов. Так
сказать, "мозговых туманностей". Можешь такое?

- О глупцах, тем более истинных, я как-то не думал, - рассмеялся
Реви. - Вот с гениями и откровенными дураками дело обстоит проще.

- Дон, - спросил Куртис. - Помнишь химический концерт Фроста? С этими
свечами и заклинаниями?

- Еще бы.

- А фразу Дэйва? Помнишь, он так странно сказал: "Если мы завтра еще
и выиграем у ривертаунцев..."

Реви засмеялся:

- Если хочешь знать, Рон, наша команда на другой день действительно
выиграла у ривертаунцев.

Куртис вопросительно уставился на друга.

- Ты должен помнить, Рон, ведь Билл, начиная свои фокусы, сказал:
думайте! И пояснил: думайте о главном! Он пытался подвести нас к озарению,
помочь нашим мозгам. Это был не просто фокус, он, кажется, чего-то и
впрямь добился. Вот, видимо, подобное озарение, инсайт, есть такой термин,
посетило нашего Дэйва.

- Значит, не один я чувствовал некую тревогу?

- Разумеется. К сожалению, ни Билл, ни Дэйв не нашли времени
поделиться с нами тем, что они открыли. Я много думал о том вечере, Рон.
Иногда мне кажется, Фрост вплотную подошел к чему-то чрезвычайно важному,
может даже, к некоему новому способу воздействия на функции человеческого
мышления. Подчеркну, к химическому способу, при этом к способу прямому,
воздействующему сразу на интеллект, без выхода на эмоциональные центры.
Чувство тревоги или радости, скорее всего, провоцировалось музыкой Инги,
такую маскировку придумал, несомненно, сам Фрост. Тут понимаешь, Рон,
странная штука. В сущности, не будучи хорошим психологом, Фрост нашел
мощный способ раскачивать хоровую доминанту.

- То есть основную идею?

- Вот именно. Но подчеркиваю, не чувственную, как это происходит в
случае с наркотиками, а интеллектуальную.

- Хочешь сказать, в тот вечер доминантой Дэйва была эта мыслишка о
возможном выигрыше у ривертаунцев?

- А почему нет? - удивился Реви. - Одних тянет к обобщениям, других к
анализу, третьих - к прогнозу. Прогноз, в некотором смысле, производное
первого и второго.

- Убедил, убедил, Дон. И ты что, не знаешь до сих пор ничего
определенного о работах Фроста?

- Конечно. Ведь он ничем таким со мной не делился.

- А кто мог знать о его работах?

- Не сомневаюсь, Дэйв. Возможно, Анри. Допускаю, что кое-что знала
Инга.

- А твой "Мединформ"? Он ничего такого не знает?

Реви улыбнулся:

- Не хитри, Рон. Выкладывай, что там у тебя?

- Почему у меня? У нас. Так точнее. Я думаю о гибели Дэйва, Рон, и о
затянувшихся болезнях Инги... Эта подпольная лаборатория, теперь смерть
Анри... Даже добровольное положение Сиднея Маури Джинтано в его криогенный
гроб укладывается в эту схему... Ты не находишь?

Он выложил на стол письмо Джинтано-старшего, и анонимку, взятую у
Камилла.

Реви кивнул:

- Кажется, мы идем по одному следу.

- Что ты имеешь в виду?

- А вот что, Рон. Примерно через полгода после гибели Дэйва, ко мне,
чисто конфиденциально, обратился сотрудник одной известной промышленной
фирмы. Жалкое зрелище, Рон. Обломки человека, клубок измотанных нервов.
Если его что-то и поддерживало, то только обрывки столь же измочаленных
надежд. Выяснилось, что примерно за год до нашей встречи этот человек, по
предложению лиц, которых он мне не назвал, согласился принять участие в
некоем закрытом эксперименте, сулившем недурные дивиденды для его
организаторов. Речь шла о составлении регулярных экономических прогнозов
при помощи, скажем так, "интеллектуального" допинга. Результаты прогнозов,
Рон, оказались просто ошеломляющими. В течение короткого времени мой
пациент, принимая предложенный ему препарат, решил ряд невероятно сложных
задач. А потом нервный срыв, депрессия, провалы в памяти... И дело тут в
том, - Реви поднял глаза на Куртиса, - что все это совпадает во времени с
последними месяцами жизни Дэйва Килби...

- ...и арестом Фроста, - закончил за Реви Куртис.

- Если бы только это.

- Говори.

- Инга...

- Почему ты сразу не забрал ее в свой институт?

- Этому воспротивился Сидней Маури Джинтано. Я не смог его