Голодовками - залечь бы в спячку, как медведь, а не пухнуть и не
умирать! Ранами и уродствами в драках всех видов - регенерировать бы
себе оторванную руку или выбитый глаз! Но мало... Все дело в
быстродействии. Мышечные реакции происходят за десятые и сотые доли
секунды, а самая быстрая из обменных - выделение надпочечником
адреналина в кровь - за секунды. А выделение гормонов железами и
гипофизом дает о себе знать лишь через годы, а то и раз за целую
жизнь. Так что, - он тонко улыбнулся, - эти знания не утрачены
организмом, они просто еще не приобретены. Уж очень трудно человеку
"вызубрить" такой урок...
на миллионы лет?
Александрович. - Мы, млекопитающие, очень молодые жители Земли.
Тридцать миллионов лет - разве это возраст? У нас все еще впереди.
вскинулся Кривошеин. - Нынешняя среда меняется от года к году - какая
тут может быть миллионолетняя зубрежка, какое повторение пройденного?
Человек сошел с пути естественной эволюции, дальше надо самому что-то
соображать.
режимы! Вы уверены, что этим мы улучшаем человеческую породу? А может
быть, портим?
если именно так вам угодно именовать разрабатываемые на кафедре новые
антибиотики, - лицо Андросиашвили сделалось холодным и высокомерным. -
Желаете заняться этой идеей - что ж, дерзайте. Но объяснить вам
нереальность и непродуманность выбора такой темы для аспирантской
работы и для будущей диссертации - мое право и моя обязанность.
Кривошеин тоже встал, понимая, что разговор окончен, и окончен
неловко. - Но... Вано Александрович, ведь есть интересные факты.
"человек-бог", как его именовали. Так у него, если рядом били
человека, возникали рубцы на теле. Или "ожоги внушением":
впечатлительного человека трогают карандашом, а говорят, будто
коснулись горящей сигаретой. Ведь здесь управление обменом веществ
получается без "зубрежки", а?
Андросиашвили, - сколько вы можете за один присест скушать оконных
шпингалетов?
одного. А вы?
в психиатрической клинике имени академика Павлова, заглотал без
особого вреда для себя... - профессор, вспоминая, откинул голову, -
"шпингалетов оконных - пять, ложек чайных алюминиевых - двенадцать,
ложек столовых - три, стекла битого - двести сорок граммов, ножниц
хирургических малых - две пары, вилок - одну, гвоздей разных -
четыреста граммов...". Это я цитирую не протокол вскрытия, заметьте, а
историю болезни - сам резекцию желудка делал. Пациент вылечился от
мании самоубийства, жив, вероятно, и по сей день. Так что, - профессор
взглянул на Кривошеина с высоты своей эрудиции, - в научных делах
лучше не ориентироваться ни на религиозных фанатиков, ни на мирских
психопатов... Нет, нет! - он поднял руки, увидев в глазах Кривошеина
желание возразить. - Хватит спорить. Дерзайте, препятствовать не буду.
Не сомневаюсь, что вы обязательно попытаетесь регулировать обмен
веществ какими-нибудь машинными, электронными способами...
улыбнулся.
святая: человек без болезней, без старости - ведь старость тоже
приходит от нарушения обмена веществ... Лет двадцать назад я,
вероятно, позволил бы и себя зажечь этой идеей. Но теперь... теперь
мне надо делать то, что можно сделать наверняка. Пусть даже это будут
пилюли...
едва не столкнулся с рослым человеком в синем, не по погоде теплом
плаще. От неожиданности с обоими случилась неловкость: Кривошеин
отступил влево, пропуская встречного, - тот сделал шаг вправо. Потом
оба, уступая друг другу дорогу, шагнули в другую сторону. Человек с
изумлением взглянул на Кривошеина и застыл.
спиной, оглянулся: человек в плаще шел на некотором отдалении за ним.
"Ай да Онисимов! - развеселился аспирант. - Сыщика приклеил, цепкий
мужчина!" Он для пробы ускорил шаг и услышал, как тот зачастил. "Э,
шут с ним! Не хватало мне еще заметать следы". - Кривошеин пошел
спокойно, вразвалочку. Однако спине стало неприятно, мысли вернулись к
действительности.
Получилось неудачно: труп, обратившийся в скелет... Но почему в его
дела стала вникать милиция? И где он сам? Дунул, наверно, наш Валечка
на мотоцикле куда подальше, пока страсти улягутся. А может, все-таки в
лаборатории?"
воротам института. Прямоугольные каменные тумбы ворот были настолько
объемисты, что в левой свободно размещалось бюро пропусков, а в правой
- проходная. Он открыл дверь. Старик Вахтерыч, древний страж науки,
клевал носом за барьерчиком.
не собираясь проверять пропуск: на проходной привыкли к визитам
заведующего лабораторией новых систем в любое время дня и ночи.
ворот. "То-то, голубчик, - наставительно подумал Кривошеин. -
Пропускная система - она себя оправдывает".
папиросы. Кривошеин присел под деревьями, пригляделся и различил на
фоне звезд форменную фуражку на голове человека. "Нет, хватит с меня
на сегодня милиции. Надо идти домой..." - он усмехнулся, поправил
себя: "К нему домой".
остановился. "Э, так будет не по правилам: выслеживаемому идти
навстречу сыщику. Пусть поработает". Кривошеин направился в
противоположный конец парка - туда, где ветви старого дуба нависли над
чугунными копьями изгороди. Спрыгнул с ветви на тротуар и пошел в
Академгородок.
меня в аэропорту? Как меня телеграмма сбила с толку: принял его за
Вальку! Но ведь похож - и очень. Неужели? Валька явно не сидел этот
год сложа руки. Напрасно мы не переписывались. Мелкачи, ах, какие
мелкачи: каждый стремился доказать, что обойдется без другого,
поразить через год при встрече своими результатами! Именно своими! Как
же, высшая форма собственности... Вот и поразили. Мелкостью губим
великое дело. Мелкостью, недомыслием, боязнью... Надо было не
разбегаться в разные стороны, а с самого начала привлекать людей,
стоящих и настоящих, как Вано Александрович, например. Да, но тогда я
его не знал, а попробуй его привлечь теперь, когда он проносится мимо
и смотрит чертом..."
начал осваивать управление обменом веществ в себе. Занятый собой, он
не замечал примет весны, пока та сама не обратила его внимание на
себя: с крыши пятиэтажного здания химкорпуса на него упала пудовая
сосулька. Пролети она на сантиметр левее - и с опытами по обмену
веществ внутри его организма, равно как и с самим организмом, было бы
покончено. Но сосулька лишь рассекла правое ухо, переломила ключицу и
сбила наземь.
Андросиашвили. Тот стоял над ним на коленях, ощупывал его голову,
расстегивал пальто на груди. - Я этого коменданта убивать буду, снег
не чистит! - яростно потряс он кулаком. - Идти сможете? - он помог
Кривошеину подняться. - Ничего, голова сравнительно цела, ключица
страстется за пару недель, могло быть хуже... Держитесь, я отведу вас
в поликлинику.
Кривошеин, хотя в голове гудело, и даже выжал улыбку. - Я дойду, здесь
близко... И быстро, едва ли не бегом двинулся вперед. Ему сразу
удалось остановить кровь из уха. Но правая рука болталась плетью.
вдогонку профессор. - Может быть, заштопают ухо!
разорванного по хрящу уха клейкой лентой, тампоном стер запекшуюся
кровь. С этим он справился быстро: через десять минут на месте
недавнего разрыва был лишь розоватый шрам в капельках сукровицы, а
Шилова Юлия
Сапковский Анджей
Глуховский Дмитрий
Муркок Майкл
Сертаков Виталий
Лукин Евгений