любого существа. То есть не то, чтобы полностью, но заметно определяет.
Почему, собственно, наш Маугли остался человеком прямостоящим? Это наводит
на определенные размышления. Он ходит на ногах, он активно пользуется
руками, это само по себе не есть что-то врожденное, это воспитывается. Он
может говорить. Конечно, он не понимает, что он говорит, но видно, что та
часть мозга, которая ведает речью, задействована у него великолепно... И
ведь он запоминает все с одного раза! Странно, очень странно. Негуманоиды,
о которых я знаю, были бы совершенно неспособны так воспитывать
человеческого детеныша. Прокормить его, приручить - могли бы. Исследовать
в своих странных лабораториях, похожих на гигантскую действующую модель
кишечника, - тоже могли бы. Но увидеть в нем человека, идентифицировать в
нем человека, сохранить в нем человека - вряд ли. Неужели это все-таки
гуманоиды? Ничего не понимаю.
широком смысле слова, какой только можно придумать, раз они спасли жизнь
нашему младенцу, и они гениальны, ибо сумели воспитать его похожим на
человека, ничего, может быть, не зная о руках и ногах. Как ты полагаешь,
Стась?
выходил; на темном экране вспыхивали, переливаясь, радужные полотнища
сполохов, и в их прозрачном свете был едва виден Комов, сидевший
совершенно неподвижно, а мальчика я так и не сумел разглядеть ни разу. Но
дело у них явно шло на лад, потому что большой бортовой вычислитель время
от времени принимался тихонько чавкать и урчать, переваривая и организуя
информацию, получаемую с транслятора. Потом я задремал, и приснились мне,
помнится, какие-то хмурые небритые осьминоги в синих спортивных костюмах и
с зонтиками, они учили меня ходить, а мне было так смешно, что я все время
падал, вызывая их крайнее неудовольствие. Проснулся я от мягкого и
неприятного толчка в сердце. Что-то произошло. Вандерхузе сидел,
напряженно пригнувшись к экрану, вцепившись руками в подлокотники.
Как и прежде, полыхали и переливались небесные огни, Комов сидел в прежней
позе, далекий айсберг отсвечивал розовым и зеленым. Потом я увидел.
хребта, на фоне радужных полотнищ поднималось что-то вроде длинного
тонкого хлыста - черная кривая, словно царапина на экране. Этот хлыст едва
заметно вибрировал, гнулся, иногда словно бы проседал и снова
распрямлялся, и заметно было, что он не гладкий, а как бы суставчатый,
похожий на ствол бамбука. Он торчал над хребтом, до которого было по
крайней мере километров десять, словно кто-то высунул из-за вершин
исполинское удилище. Он придавал знакомому пейзажу на экране нереальный
вид декораций кукольного театра. Смотреть на это было как-то
противоестественно и жутко-смешно, как если бы над вершинами появилась
неправдоподобно-громадная физиономия. В общем, это было что-то вне всяких
масштабов, что-то невозможное, вне всяких представлений о пропорциях.
- И невозможно, чтобы это было искусственное.
Расстояние не меняется. Четырнадцать километров. И эта штука страшно
вибрирует, вся трясется. Амплитуда не меньше сотни метров... Совершенно
невозможная штука.
радиовызова "всем немедленно вернуться на борт" и внутреннего сигнала
"всем собраться в рубке". Потом он повернулся ко мне и непривычно
отрывистым голосом скомандовал:
жди. Без команды - ничего.
отрывистые звонки сигнала сбора. Навстречу мне мчалась Майка, на ходу
натягивая куртку. Она была в туфлях на босу ногу.
средствами. Меня слегка лихорадило, но в общем я был спокоен. В известном
смысле я был даже горд: ситуация складывалась редкостная. Настолько
редкостная, что я был уверен: с момента первого старта этого корабля на
пост УАС никто еще не заходил - разве что работники космодромов для
профилактического осмотра автоматики.
и сразу же заблокировал кормовую установку, чтобы в суматохе не выпалить в
надир. Затем я взялся за верньеры ручной наводки, и изображение на экране
поползло через черное перекрестие перед моими глазами: прополз клыкастый
айсберг, проползла туманная масса над болотами, прополз Комов - теперь он
стоял, озаряемый сполохами, спиной к нам и глядел в сторону гор... Еще
немного повыше. Вот он. Черный, дрожащий, нелепый, совершенно невозможный.
А рядом - второй, он покороче, но растет на глазах, вытягивается,
гнется... Елки-палки, да как же они это делают? Какие же это мощности
нужны, и что это за материал? Ну и зрелище!.. Теперь это было так, будто
чудовищный таракан прячется за горами и высунул оттуда свои усы. Я
прикинул телесный угол поражения и установил перекрестие таким образом,
чтобы одним ударом поразить обе цели. Теперь оставалось только толкнуть
ногой педаль...
неверном свете сполохов. Это мне не понравилось. Успею или нет? Чего там,
должен успеть... Я мысленно прорепетировал, как я выпускаю импульс, а
затем двумя движениями разворачиваю пушку на третью цель. Ничего, успею.
Стрелять только по моей команде.
пространства каким-нибудь, дождешься тогда от тебя команды. Меня уже
заметно трясло. Я стиснул руки, чтобы привести себя в порядок. Потом я
посмотрел, как там Комов. Комов был ничего себе. Он снова сидел в прежней
позе, повернувшись к гигантскому таракану боком. Я сразу успокоился, тем
более, что обнаружил, наконец, рядом с Комовым крошечную черную фигурку.
Мне даже стало неловко.
выставил усы... Большие усы, не спорю, я бы даже сказал - сногсшибательной
величины усы. Но, в конце концов, никакие это, вероятно, не усы, а
что-нибудь вроде антенн. Может быть, они просто за нами наблюдают. Мы за
ними, а они за нами. И даже, собственно, не за нами, наверное, а за своим
воспитанником, за Пьером Александровичем Семеновым наблюдают - как, мол,
он здесь, не обижают ли его...
хотелось бы ее здесь применять. Одно дело - сровнять с грунтом
какую-нибудь скалу, чтобы расчистить посадочную площадку, или, скажем,
завалить ущелье, когда нужен пресный водоем, а другое дело - вот так, по
живому... А вообще-то применялись когда-нибудь ПМП как средство обороны?
Пожалуй, да. Во-первых, был случай, не помню где, грузовой автомат потерял
управление и стал валиться прямо на лагерь, - пришлось его сжечь. А потом,
помнится, разбирали такой инцидент: на какой-то биологически активной
планете корабль-разведчик подвергся "направленному непреодолимому
воздействию биосферы"... То есть подвергся он или нет - до сих пор
неизвестно, но капитан решил, что подвергся, и ударил из носовой пушки.
Выжег он вокруг себя все, до самого горизонта, так что потом при
расследовании эксперты только руками разводили. Капитана, помнится, от
полетов отстранили надолго... Да что и говорить, страшное средство - ПМП.
Последнее средство.
до целей и рассчитал их высоту и толщину. Расстояния оказались:
четырнадцать, четырнадцать с половиной и шестнадцать километров. Высота -
от пятисот до семисот метров, а толщина у них была примерно одинаковая: у
основания около пятидесяти метров, а на самом кончике уса - меньше метра.
И все они действительно были суставчатыми, как бамбуковые стволы или
катушечные антенны. И еще мне показалось, что я различаю на их поверхности
какое-то движение, направленное снизу вверх, этакую перистальтику, но,