пыльно, наверх уходило что-то вроде винтовой лестницы, и оттуда сочился
свет. Хозяин уже был наверху. Обходя выступы, я вскарабкался наверх и
очутился в небольшой, но просторной, залитой дневным светом кабине. Стены
ее состояли из прозрачного материала, вставленного в толстый металлический
каркас. Снаружи не было никаких досок, а только наклонная каменистая
равнина, на которой стояли две большие черные машины. Совсем недалеко
поднимались горы, а вдали виднелся какой-то домик. Хозяин стоял рядом и
смотрел на пульт. И опять мне стало не по себе: пульт был не лучше сарая,
он был таким, как будто его изготовили - даже не в Берлине, а где-нибудь в
Петербурге. На черной эмалевой поверхности располагались гальванометры со
стрелками и реостаты в эбонитовых корпусах. И я до сих пор не могу понять,
зачем понадобилась эта мерзкая декорация, да и вся постановка. Я подошел
ближе к пульту. Прямо посередине торчала большая поворотная рукоятка со
стрелкой, лежащей на черной панели с белыми надписями: Home, Process,
Accelerate. Рукоятка стояла в положении "Home". Я сдвинул ее. Сразу внизу
послышался звук, похожий на гудение электромотора, а потом раздался глухой
удар и пробежал легкий ветерок. Видимо, закрылась входная дверь. Хозяин
наблюдал за моими действиями без страха, на его чистом румяном лице был
только интерес. Я сдвинул ручку дальше, завыло уже сразу несколько
электромоторов, закрылась и вторая дверь, вернее, люк в полу, через
который мы поднялись в кабину, и на пульте слабым светом зажглись
лампочки. Ракета оживала на глазах. Очевидно, декораторы имели в виду
ракету в духе идей Циолковского. Большевики что-то твердят и о Кибальчиче,
моем бывшем объекте наблюдения, но это все глупость - такую ракету, как
Кибальчич, придумали еще древние китайцы. Я повернул рукоятку еще дальше,
к самому слову "Process", и местность вокруг заволокло густой пеленой дыма
или пыли, доходящей почти до стекол кабины. Это происходило бесшумно.
Когда стрелка коснулась слова "Process", стекла вокруг потемнели, а клубы
пыли осветились изнутри желтым огнем. И ракета начала подниматься.
Коричневые выжженные солнцем склоны стремительно ушли вниз, и вокруг
осталось только темно-синее небо и белые зубья гор на горизонте. Ракета
сотрясалась, двигаясь рывками. Горы на глазах становились все ниже, а небо
темнее, но линия горизонта оставалась на том же уровне. Казалось, горы
опускаются в огромную чашу. Они опускались, а из-за горизонта наплывали
все новые горы, белые и серые, и казалось, что им не будет конца. Потом
хребты дальних гор скатились внутрь чаши, став туманно-голубыми, а края
чаши совсем выровнялись, и равниной на горизонте, наверное, был уже Китай.
Хозяин следил за полетом с восторгом, а я не мог понять, почему нет
перегрузок и почему мы можем стоять спокойно, как на смотровой площадке.
Конечно же, это была не ракета Кибальчича! Некоторое время вид за стеклом
не менялся, только линию горизонта затягивало туманом, но вдруг я заметил,
что горизонт перестал быть прямым. Мне представляется цельной такая точка
зрения: прав египетский мудрец Птолемей, а не Коперник. На самом деле
Земля не круглая, а плоская, и ее накрывает хрустальный свод. Есть
гравюра, где любопытный путешественник добрался до края земли, до
соединения с небесным куполом, проделал дырку и с любопытством смотрит на
шестерни и цепи мирового механизма. Какую бы конечную физическую преграду
господь бог ни ставил людям, их хитрость и гордость разрушат любую стену.
Безграничная пустота космоса на самом деле не означает безграничную
свободу - это просто та стена, которая не может быть разрушена. Там нет
ничего, кроме камней. И я в самом деле думал бы так, но я не религиозен.
Мне только было непонятно и обидно, почему вместо тайн и мудрости Шамбалы
лишь эта совершенная, но, в сущности, примитивная ракета да круглый как
лысина шар Земли.
реостата задавали угол полета по горизонтали и вертикали. И еще было много
каких-то кнопок и лампочек. Я пробовал их нажимать, но ничего не
изменялось. Тогда я стал с умным видом передвигать рычаги и нажимать на
кнопки, ведь с одним колесом и двумя реостатами Хозяин мог справиться и
без меня. Ракета продолжала подниматься. Теперь округлость Земли стала
хорошо видна, а на краю шара появилась тонкая радуга. Я стал двигать
реостаты, стараясь поймать в поле зрения Луну. Она выскочила сбоку
совершенно неожиданно и оказалась непривычно яркой и огромной. Стрелка
стояла между "Process" и "Accelerate". Я развернул ракету прямо к Луне.
Хозяин смотрел на меня с одухотворением и благодарностью. Мы молчали. Я
снова взглянул на Луну: она заметно увеличилась.
Ракета затормозила рывками, а потом все опять стало спокойно, и только
через несколько минут Луна снова уменьшилась. Больше я ничего не трогал. И
Хозяин до самого приземления так и не произнес ни слова, только смотрел
неподвижно сначала в черноту космоса, потом в оранжевое пламя, пожирающее
все чуждое Земле, а потом в пыль, поднятую при посадке. Я не хотел
оставаться там с Хозяином. К тому же это путешествие было предназначено
для него, а не для меня.
Машины, слава богу, были на месте, и надо сказать, что помощники имели
завидное терпение. Яйцеобразный аппарат опустился на то же место, откуда
стартовал. Вокруг валялись обгорелые обломки сарая. Скалы были оплавлены,
и труп Шина скорчился и почернел. Черная обугленная кожа на спине
топорщилась, как растрескавшаяся земля в засуху. Хозяин велел подтащить
его под пружинное основание ракеты - теперь я понял, что пружина была
посадочным амортизатором. Один из водителей с машиной и оружием был
оставлен возле ракеты для охраны, а мы с Хозяином поехали в базовый
лагерь. Сотрудники, проходя мимо, приветствовали нас, но Хозяин не
поддерживал разговор и привел меня в командирскую палатку. Он сам стал
готовить чай, для чего был извлечен настоящий самовар. Разжигали его на
дворе. Потом вошли внутрь и стали пить чай.
скоростью.
скоростью, местное время не изменяется, а в точке отлета могут пройти
годы.
Если бы мы летали дольше, мы вернулись бы в будущее. Или вы точно знаете,
куда лететь?
достоверностью могли быть сном, а не явью. Но Шина не было, а в
командирской палатке проходило какое-то совещание. На отсутствие Шина,
одного водителя и одной машины пока никто не обращал внимания. Я спустился
вниз, к ручью, и стал умываться. Камни вокруг еще не потеряли разноцветной
утренней окраски, и от них тянулись длинные тени. Солнце поднималось на
глазах, и пока я вскарабкался по склону обратно к лагерю, все уже приняло
обычный вид: коричневые камни, вдали белые вершины, голубое небо, пыль и
жара. Хозяин уже искал меня вдвоем с Игорем Анатольевичем, тем, который
вез меня из Бомбея. Мы опять пошли в командирскую палатку, где посередине
стоял походный столик с разложенными на нем бумагами и картами. Мы сели к
столику, и Хозяин начал разговор. Он предложил нам увести ракету в
безлюдное место и ждать там дальнейших указаний. Перевозчиков (как я уже
говорил, вряд ли это его настоящая фамилия) должен после посадки сообщить
Хозяину, где находится ракета. Если ракета не полетит без Хозяина, мы
отправимся вдвоем: я и он сам. Пока он все это говорил, я смотрел на
клочок бумаги, лежащий на карте - то самое письмо Махатм. Хозяин спросил
мое мнение, и я ответил, что литературные достоинства послания
великолепны. После этого мы отправились на машине к Шамбале.
машине, яйцеобразный корпус ракеты стоял на своем месте. Никакого
торжественного прощания не было. Как только машина остановилась, Хозяин
сухо произнес: "Идите", Перевозчиков вылез из-за своих рычагов, и мы
вдвоем пошли к ракете. Я был уверен, что люк не откроется. Как и вчера, я
встал на пружинное основание, под которым лежал уже воняющий труп, и
подобрался к люку. И он открылся. Я вошел, и Перевозчиков вошел следом.
Мешки с продуктами, оружием и инструментами я предоставил таскать ему.
Полет был восхитительным. Кнопкой "Ноmе" я решил не пользоваться,
предполагая, что "Home" - это назад в горы. Вместо этого я решил управлять
только скоростью и реостатами рулей. К счастью, сила тяжести в этой ракете
так все время и оставалась направленной к полу кабины, даже когда
поверхность Земли была прямо над нашими головами. Прежде всего я увел
Лондон Джек
Шилова Юлия
Каргалов Вадим
Шилова Юлия
Куликов Роман
Перумов Ник