Чтение 17–й страницы книги ~Выигрыш~

видно, что улыбка замерла в ее глазах, а потом она опустила взор вниз, как
мальчик опускает вниз своего воздушного змея, пряча его от ветра.

- Чего тебе тут надо? - спросила она.

- Я хотел убедиться, что у тебя все в порядке.

- У меня все в порядке.

- Случается, делают что-то и против своего желания.

- Только не я.

- Вы мне мешаете, - сказал молодой человек. - То, над чем я сейчас
работаю, - очень сложная вещь.

- Филипп, это... мой муж.

Он поднял глаза вверх:

- А-а, добрый вечер, - и начал нервно барабанить по столу кончиком
карандаша.

- Надеюсь, вы хорошо ухаживаете за моей женой.

- Это вас не касается.

- Чтобы Кэри была счастлива, вы должны учитывать ее вкусы и привычки.
Например, она терпеть не может пенки на горячем молоке. Взгляните сюда: ее
блюдечко завалено клочками бумаги. Вы должны их убрать, прежде чем наливать
ей кофе. Она не переносит резкие, хотя и негромкие, звуки, такие, как
хрустение поджаренного хлеба или шамканье, которое вы издаете, пережевывая
эту булочку. Вы никогда не должны раскалывать орехи в ее присутствии.
Надеюсь, вы меня поняли. Вот этот звук, который вы издаете своим карандашом,
не приносит ей удовольствия.

- Пожалуйста, подите прочь, - ответил молодой человек.

- Мне необходимо поговорить со своей женой наедине.

- А я не желаю оставаться с тобой наедине, - возразила Кэри.

- Вы слышали, что она сказала? Пожалуйста, оставьте нас.

Меня удивило, как точно Друтер предусмотрел наш диалог. У меня появилась
надежда.

- Прошу прощения, но я вынужден настаивать на своем.

- Вы не имеете права...

Кэри сказала:

- Если ты не оставишь нас в покое, мы сами уйдем отсюда. Филипп, оплати
счет.

- Дорогая, мне нужно продумать до конца свою систему.

- Хорошо, в таком случае я вот что сделаю, - настаивал я. - Я старше вас,
и намного, но я вызываю вас на поединок. Если я вас побью, то поговорю с
Кэри наедине. Если вы станете победителем, я уйду и никогда больше вас не
потревожу.

- Я не допущу никакой драки, - возразила Кэри.

- Вы слышали, что она сказала?

- Предлагаю другой выход. Я оплачу вам полчаса разговора с нею.

- Как ты смеешь такое предлагать?! - возмутилась Кэри.

Я сунул руку в карман, вытащил пригоршню желтых и красных фишек -
пятисотфранковых и тысячефранковых - и разбросал их по столу между чашечками
кофе. Он не мог оторвать взгляда от этого богатства. Фишки заставили его
забыть обо всем.

- Я предпочел бы драку, - сказал я. - Это все мои деньги, которые у меня
остались.

Он уставился в фишки как зачарованный.

- Мне хотелось бы избежать скандала, - наконец произнес он.

Кэри сказала:

- Филипп, ты же...

Я настаивал:

- Это единственная возможность избежать скандала.

- Спепе, он ведь просит каких-то несчастных полчаса. В конце концов, это
его право: есть ведь у вас какие-то вещи, которые вы должны обсудить между
собой, а с помощью этих фишек я по-настоящему смогу испытать свою систему.

Она сказала ему тоном, к которому в последнее время я уже привык:

- Пусть так. Бери эти фишки. Отправляйся в свое проклятое казино. Весь
вечер ты только и думаешь об этом.

У него хватило такта, чтобы не схватить сразу же фишки со стола.

- Увидимся через полчаса.

Я сказал:

- Обещаю вам, что лично приведу ее в казино. К тому же у меня тоже
остались там кое-какие дела.

Потом я его окликнул, когда он был уже возле самой двери:

- Вы потеряли одну фишку.

Он возвратился и начал искать ее под столом. Глянув в лицо Кэри, я
пожалел о своей победе над соперником.

Она едва сдерживалась, чтобы не расплакаться. Затем произнесла с укором:

- Мне кажется, ты сейчас считаешь себя очень умным человеком.

- Нет.

- Тебе удалось очень хорошо раскрыть его. Ты сейчас чувствуешь себя
победителем. А обо мне ты подумал?

- Пойдем на борт яхты, хотя бы на одну ночь. У тебя будет отдельная
каюта. Мы сможем сойти на берег в Генуе, если тебе не понравится, завтра.

- По-моему, ты надеешься, что я изменяю свое решение.

- Да, я на это надеюсь. Большой надежды у меня нет, но все-таки это
лучше, чем полное отчаяние. Как ты не можешь понять, что я тебя люблю!

- Обещай мне никогда больше не играть в рулетку.

- Обещаю.

- И выбрось эту проклятую систему.

- Выброшу.

В годы моей юности была такая популярная песенка, в которой есть такие
слова: "... и сердце у него перестало биться". Именно это я почувствовал,
когда она начала ставить свои условия.

- Ты сообщил ему, - спросила она, - об акциях?

- Нет.

- Я не пойду на яхту, пока ты не расскажешь ему о них. Нельзя быть таким
подлым по отношению к хозяину яхты.

- Обещаю, что раскрою ему всю правду перед тем, как мы ляжем спать.

Она наклонила голову, чтобы я не смог увидеть ее лица, и некоторое время
сидела молча. Я также исчерпал все свои аргументы: больше мне сказать было
нечего.

Ночь стояла тихая, покой ее нарушал лишь отдаленный гул морского прибоя.
Наконец она сказала:

- Чего же мы ждем?

Мы забрали свои чемоданы и пошли пешком в казино. Она отказалась заходить
туда, но я настоял:

- Я ведь обещал привести тебя.

Я оставил ее в вестибюле, а сам пошел на "кухню"там его не было. Затем я
направился в бар и наконец заглянул в зал для избранных. Он был там, впервые
играя пятисотфранковыми фишками. А. Н. Второй сидел за тем же столом. Он
сидел в своем кресле на колесиках, и его пальцы метались, как мыши. Я
наклонился над его плечом и сказал ему несколько слов насчет нашего заклада,
но он не проявил никакого любопытства: все его внимание было сосредоточено
на шарике, крутившемся вокруг рулетки. Наконец шарик остановился на отметке
"ноль". Я подошел к Филиппу. Крупье сгребал лопаткой выигрыши.

- Кэри уже тут, - сказал я Филиппу. - Я сдержал свое слово.

- Попросите ее, чтобы она сюда пока не заходила. Мне сегодня везет, кроме
последнего тура. Мне не хочется, чтобы меня беспокоили.

- Она вас уже никогда больше беспокоить не будет.

- Я выиграл уже десять тысяч франков.

- Однако все достается проигравшему, - заметил я. - Проиграйте и эти
деньги за меня. Это все, что у меня осталось.

Я не стал ждать его возражений - и не думаю, что он бы особенно возражал.
В тот вечер Гом был образцовым хозяином. Он сделал вид, что ничего не знает
о наших неприятностях, да и мы сами потихоньку начали о них забывать. До
ужина мы пили коктейли, а за ужином - шампанское. Потом я заметил, что Кэри
не совсем уверенно начала произносить слова: выпитое за ужином сделало свое
дело. Она рано ушла спать, желая оставить меня наедине с Гомом. Мы с ним
вышли на палубу, чтобы проводить ее до каюты. С моря дул легкий ветерок, а
облака спрятали луну и звезды, и огни на яхте заблестели еще ярче.

Гом сказал:

- Завтра вечером вы, возможно, и переубедите меня, что Расин лучший поэт,
но сегодня я все-таки хотел бы почитать вам Бодлера.

Он облокотился на поручни и начал читать на память своим низким бархатным
баритоном, а мне вдруг очень захотелось узнать, к кому же в своем бурном
прошлом уже обращался однажды этот старый мудрый человек с неограниченными
возможностями, адресуя эти проникновенные строки Бодлера:

Вижу на этих каналах,

Как спят корабли,

Которые бродят по всему свету;

Ради того, чтобы удовлетворить

Твое малейшее желание,

Они и пришли сюда с края света...

Он повернулся к нам и сказал:

- Эти строки адресую вам, мои юные друзья, от имени поэта.

Гом обнял нас за плечи, а потом легонько подтолкнул Кэри к трапу, который
вел вниз, в ее каюту. Она вскрикнула, как раненая птица, и исчезла.

- Что с ней случилось? - спросил Гом.

- Видимо, что-то вспомнила.

Я знал, что она вспомнила, но не сказал ему.