был рядом и что каждый день приходил врач, остальное же казалось ей дур-
ным сном. Озноба она почти не ощущала, но поднять голову была совершенно
не в силах, разве что в случае крайней необходимости; в висках пульсиро-
вала мучительная боль. Все было как в тумане - Джордан носил ее на руках
в ванную, ждал за дверью, относил назад в постель, заботливо мыл ей лицо
и руки и менял смятые простыни, на которых она в забытьи металась каждую
ночь.
же подходил к ней ночью, когда она что-то бессвязно бормотала в бреду, и
брал ее беспокойные горячие ладони в свои сильные, прохладные руки, тихо
и ласково приговаривая что-то своим низким мягким голосом.
лась в знакомой комнате, не ощущая больше боли в глазах. Она была еще
очень слаба, но ломота в теле прошла, и Кэсси осторожно пробралась в
ванную комнату, держась за мебель, чтобы не упасть.
была бледна, но, глядя на свое отражение в зеркале, просто ужаснулась.
Ну и вид у нее! Кое-как она привела себя в порядок и стала искать чистую
ночную сорочку, и в эту минуту в ванную вошел Джордан, осунувшийся и
очень усталый.
требовать от вас объяснений по поводу непослушания.
в доме не осталось чистого ночного белья, - озадаченно добавила она.
Она взяла на себя все заботы по стирке и кое-каким другим мелочам.
больны, Кэсси. И я подумал, что вам понадобится женская помощь. Мне ка-
залось, узнав, что я менял вам ночную сорочку, вы будете несколько сму-
щены, хотя Джин упомянула, что было забавно слышать, как вы несколько
раз назвали ее моим именем.
это явный признак, что до выздоровления далеко и пока нужно оставаться в
Постели.
ни разу не взглянув ей в глаза, деловито накрывал ее одеялом.
то я вас прощаю. Но вот в "Брэдбери хералд" все идет кувырком. Заведую-
щей отделом новостей нет, главный редактор и один из репортеров по оче-
реди ухаживают за нашей больной и на работе появляются от случая к слу-
чаю, Гай держит всех на расстоянии, боясь свалиться с гриппом; в общем,
работа всей редакции под угрозой полной остановки.
меется. Кто-то должен был быть радом с вами. Другого никто и не ожидал,
так что волноваться незачем. Каждое утро, когда я, совершенно разбитый
после ночи, проведенной на вашей жуткой кушетке, входил в кабинет, я
слышал один и тот же вопрос: "Как Кэсси?" Ни любопытных взглядов, ни ше-
потка за спиной. Вашей репутации попрежнему ничто не грозит. - В голосе
Джордана сквозила досада, а Кэсси была слишком слаба, чтобы спорить.
о своей репутации. Моя кушетка слишком мала для вас.
удрученное лицо. - Извините меня, Кэсси. Я, кажется, слишком резок се-
годня.
могу понемногу вставать.
завтрак и пойду к себе принять душ и переодеться. Джин будет здесь при-
мерно в десять. Сегодня вечером мы обсудим дальнейший курс лечения.
него. Джордан вскинул голову и на секунду встретился с ней взглядом,
после чего, не говоря ни слова, вышел из комнаты.
щала Кэсси последние новости, и той показалось, что она не была в городе
очень-очень давно.
Джордан в редакции почти не появляется. Я говорила ему, что могу ос-
таться здесь с ночевкой, чтобы постоянно быть рядом с вами, но он и слу-
шать не хочет. Последние три дня он вообще забросил газету. Клод Экленд
вдруг очень посерьезнел и взялся за работу. Даже бросил эту свою раздра-
жающую привычку хихикать по всякому поводу. Джордан болезненно реагирует
на любые двусмысленные разговоры и фривольные намеки.
молвка должна выглядеть как настоящая, и в результате взвалил на себя
огромную обузу, а ведь он на такое вовсе не рассчитывал. Недаром сегодня
утром у него был донельзя рассеянный вид.
в ванную, чтобы до появления Джордана быстренько принять душ, иначе ей
это не удастся, он наверняка не разрешит. Она успела надеть чистую ноч-
ную сорочку и домашний халат и собралась приготовить себе чашку чаю,
когда он вошел в квартиру. В руке у него был огромный букет цветов, под
мышкой бутылка вина, а к груди он прижимал коробки и банки со снедью,
одновременно пытаясь более или менее свободной рукой коекак закрыть
дверь. Кэсси в изумлении взирала на эту картину.
доме и вдруг осознала, что вовсе не хочет видеться с ним реже. За эти
дни ее чувства к нему стали иными; незаметно для себя она привыкла к той
спокойной уверенности и защищенности, какую испытывала рядом с этим
сильным и властным человеком, и, внезапно осознав это, была ошеломлена.
наблюдавшую за ним Кэсси. То, что он прочел в ее глазах, мгновенно стер-
ло с его лица раздражение и досаду.
пройдя в кухню и выкладывая покупки на стол.
обуревавших ее противоречивых чувств. Джордан вопросительно посмотрел на
нее и, улыбнувшись, протянул ей цветы.
мой поступок, я принес вам этот букет, - просто сказал он.
посмотрела в глаза Джордану, а он, твердо взяв ее за руку, повел в
спальню.
лю вам встать к ужину, - пообещал он. - Однако при малейшем неповинове-
нии эта привилегия будет отнята.
лах справиться со своими новыми чувствами.
паинькой, и в вашей жизни случится много приятных вещей! - В ответ на
удивленный взгляд Кэсси он неожиданно по-мальчишески улыбнулся. - Люби-
мая поговорка моей мамы, - признался он. - Таким образом ей удавалось
сладить со мной, когда я был озорным, неуправляемым сорванцом.
впервые в своей взрослой жизни чувствуя себя в буквальном смысле ма-
ленькой девочкой, тем более что стояла сейчас перед ним босиком.
Ее мать лгала постоянно! Лавиния Престон не останавливалась ни перед
чем, чтобы заполучить предмет своих желаний, ей было неважно, что проиг-
равшей могла стать ее собственная дочь. Внезапно Кэсси поняла, что обида
и боль приняли какой-то новый оттенок. Теперь ее больше не волновало,
что мог сказать или сделать Луиджи. Его поступки вызывали в ней только
удивление и отвращение. По сравнению с Джорданом он был так мелок и нез-
начителен. Мягкость, которая так нравилась ей в нем когда-то, оказалась
на поверку слабостью. В Джордане тоже была мягкость, но без малейшего
признака слабости. Он был нежен и мягок с родителями, мягок и ласков с
ней, Кэсси, когда она действительно нуждалась в этом, но это была мяг-
кость сильного человека. Интересно, как бы повел себя Луиджи в случае ее
болезни? Смог бы он так же заботиться о ней и наплевать на то, что ска-
жут люди?
почувствовала, как трудно ей примириться с предательством собственной
матери, которая никогда ее не любила. Сердечная теплота Дороти Рис была
чужда Лавинии, в дочери она всегда видела помеху и даже угрозу.
видящим взглядом в стену, когда в комнату вошел Джордан.
вашем скверном маленьком камине и... - Он вдруг замолчал, и Кэсси с ужа-
сом поняла, что плачет. - Кэсси? - тихо сказал он. - Наверно, вам
все-таки лучше остаться "в постели.
вати, потянулась к халату. - Это чистейшее малодушие, жалость к себе.
из-за Луиджи?
итальянский сосунок! Я плакала не из-за него, а из-за самой себя. Если
Шломо Вульф
Роллинс Джеймс
Афанасьев Роман
Прозоров Александр
Орлов Алекс
Вронский Константин