девалась? Разве узнал бы ты меня, если бы встретился со мною на рынке?
тыми глазами.
на этот беззубый рот, на этот длинный нос, который сплющился, как лезвие
ножа, на эти красные глаза, на эту дряблую шею, на этот обвислый бурдюк,
на этот безобразный живот...
спряталась, зарылась. Но я ее вижу, вижу ее узкую мордочку и лукавые
глазки, которые за мной следят и манят меня в ее норку.
ен. И отрастил же ты себе брюшко, лис! Видно, от любовной печали ты не
отощал.
меня была занята; но зубы и глотка работали исправно. Облокотясь на
стол, она наблюдала за мной; затем спросила шутливо:
поешь, и дух спокоен.
ди, я городил всякую чепуху, наши глаза смотрели друг на друга и думали
о прошлом. И вдруг:
рила. Теперь, когда это уже ни к чему, я могу это сделать. Ведь я любила
тебя.
нет.
рот или то, что он говорит?
ту ночь, когда застал мельника в твоей печи.
виновата и я; но зато я и поплатилась. Вот ты все знаешь, Кола, а между
тем ты не знаешь, что я его взяла с досады, что ты ушел. Ах, как я на
тебя злилась! Я была зла на тебя уже с того вечера (помнишь?), когда ты
мною пренебрег.
вечером, когда я уснула, да так и оставил меня висеть на ветке, с през-
рением.
если бы это можно было вернуть...
наказать тебя, я принялась тебя мучить. Но только я не думала, что ты
будешь так глуп и убежишь от крючка (до чего мужчины трусливы!), вместо
того чтобы его проглотить.
кишками дорожит.
том, которого я даже имени не помню (я полоскала белье на реке, мне ска-
зали, что он тебя убивает), я бросила валек (плыви, челнок!), он поплыл
по течению, а я, топча белье, расталкивая соседок, кинулась босиком, ки-
нулась опрометью, хотела крикнуть тебе: "Брюньон! Да ты с ума сошел? Ты
разве не видишь, что я тебя люблю? Много ты выиграешь, если у тебя отх-
ватит один из лучших твоих кусков этот зубастый волк! Я не хочу мужа ис-
калеченного и изувеченного. Я хочу тебя целиком..." Да не тут-то было:
пока я разливалась соловьем, наш вертопрах пьянствовал в кабачке, не
помнил уже, за что и дрался, и, взявшись с волком под ручку, вместе с
ним удрал (ах, трус, трус!), удрал от овечки!.. Брюньон, как я тебя не-
навидела!.. Старик, когда я на тебя гляжу, когда я гляжу на нас обоих,
сейчас, все это кажется мне смешно. Но тогда, мой друг, я бы с наслажде-
нием содрала с тебя кожу, изжарила бы тебя живьем; но так как наказать
тебя я не могла, то я самое себя, потому что я тебя любила, я самое себя
наказала. Подвернулся мельник. Со злости я его и взяла. Если бы не этот
осел, я бы взяла другого. За этим дело бы не стало. О, как я мстила! Я
только о тебе и думала, когда он...
шется у тебя голова? Что, Брюньон, получил свое? Пусть только вернется!
Пусть только вернется..." Увы, ты вернулся скорее, чем мне хотелось...
Остальное ты знаешь. Я оказалась связанной со своим дураком на всю
жизнь. И осел (это он или я?) остался на мельнице.
тишках, но, как мы ни старались, мы поворачивали, на всем скаку, обратно
к белому бычку. Я думал, она будет рада услышать подробно про мою жизнь,
про всех моих, про мой дом; но убедился (о, женское любопытство!), что
все это ей известно нисколько не хуже, чем мне самому. И вот, слово за
слово, благо уж начали, затрещали, засудачили о том о сем и ни о чем, с
разбором и без разбору, под гору и в гору, ради удовольствия поболтать
языком, сами не зная, куда мы идем. Оба мы наперебой сыпали слова
гурьбой; с обеих сторон трещала речь, без передышки, как картечь. Рас-
толковывать слова не приходилось: их хватали еще в печи, пока они были
горячи.
кольне бьет шесть часов.
ходящего солнца натирали золотой пылью тысячи травинок с дрожащими носи-
ками. По гладким камешкам прыгал ручеек. Корова лизала ивовую ветвь; две
неподвижные лошади, одна вороная со звездой во лбу, другая серая в ябло-
ках, положив головы друг другу на круп, задумались в предвечерней тиши-
не, кончив пастись. В прохладный дом врывался запах солнца, сирени, теп-
лой травы и золотистого навоза. И в сумраке комнаты, глубоком, мягком,
слегка пахнущем гнилью, поднимался из каменной чашки, которую я держал в
руке, ласковый аромат бургундской наливки. Я сказал:
сожаления):
может быть, оно и лучше так, как есть! Ты ничего на этом не потеряла.
Один день еще куда ни шло. Но всю жизнь! Я тебя знаю, ты меня знаешь:
тебе бы скоро надоело. Ты себе представить не можешь, что я за скверное
существо, негодяй, бездельник, бражник, распутник, болтун, вертопрах,
упрямец, обжора, лукавец, спорщик, мечтатель, злюка, чудак, пучстозвон.
Ты была бы, дитя мое, несчастлива, как камни, и ты бы мне отомстила. При
одной мысли об этом у меня волосы встают дыбом по обе стороны лба. Слава
всеведущему богу! Все хорошо, как оно есть.
сказала:
ничуть не думала.) Ты бы меня, наверное, бил; я бы тебе изменяла. Но что
поделаешь? Раз уж на этом свете и то и другое неизбежно (так начертано в
небесах), то разве бы не лучше было, чтобы это нам досталось друг от
друга?
этого обоюдного счастия.
му же. Любишь друг друга или не любишь, но когда катушка, как у нас с
тобой, подходит к концу, то это дело прошлое, все равно как если бы ни-
чего и не было.
Маккефри Энн
Русанов Владислав
Андреев Николай
Пехов Алексей
Корнев Павел
Прозоров Александр