вам. Отгадаешь, Янька, красны выступки куплю! <Бежит бесок мимо лесок,
закорюча носок, заломя хвостичок!>
сверла перовидные, тесла, топоры, пилы, скобели и скобельки, стамески и
долота. Выбрал изогнутый резец, потрогал острие, присвистнул, отложил,
взял другой. Передернул плечом: <Эк, нахолодало за зиму!> Поднялся по
крутой лесенке в горницу.
резчицкий снаряд.
Онфим, - даве мы варяжские ладьи смотрели на Волхово, так во такие носы!
бересте корабль с круто поднятыми кормой и носом, и на нем опять
человечков: варяги приплыли торговать.
реки холодом, - куском угля делает разметку на причелине. Прицелившись,
решительно и круто взрезает дерево. Плотники, поглядывая, смолкают.
режет и выбивает, вылезает из-под резца еще грубая, неотделанная голова
крылатого грифона. <Это справа, а слева поставлю л°ва-звиря, Онфиму
радость будет>, - думает Олекса, с осторожной силой нажимая резцом,
выбивает околину и заваливает края. Постукивают топорами плотники,
поглядывают на Олексину работу: <Мастер, да и только!>
да причелины, покрывал бы густым плетеным узором наличники, вереи,
подзоры, столбы, сани... Ходил бы пеший на ту же рать к Колываню да лихо
гулял по праздникам в красной рубахе домотканой, в желтых сапогах яловых,
в зипуне сероваленого сукна... И дела бы не было до хитрых боярских
козней!
Гюрятича. - Про братчину-никольщину забыл ле?
другу не рад Олекса. Спускается на землю, снова становится купцом.
братство тянешь! Много кун ему передавал?
спине: - Пошли-ко на сени!
свое со глуби моря достану, а он с моста не подберет! За мной серебро еще
ни у кого не пропадало!
сам знашь. Тайностей твоих он мне не выдавал, не боись, Максим! А я что
дал, то дал! Мы с тобой дружья-приятели давно были и будем. Давай
сказывай, почто пришел? С делом, неделом али пустым разговором? От
Ратибора, поди?
Олекса, не гневай на меня, - начал Максим, бегая глазами, когда вошли в
сени и уселись на перекидную скамью прям волоковых окон, сейчас настежь
раздвинутых ради весеннего теплого дня. - Я серебро у тебя взял, нынче
всем серебро нать, я знаю. А только хочу дело предложить. Такое дело, я бы
сам один попользовалсе, да перед тобой в долгу. Ворочается дружина,
Путятина чадь, из Югры, меха везут. Слышно, в распуту подмокли, отдадут
нипочем...
Ратибор еще не в тысяцких, гляди!
есть на Варяжском дворе, на кораблях. А под Раковором нападут разбоеве,
товар тот пограбят...
по <правде>, по грамотам договорным, прибыток пополам, а?
участник. Бог даст, с немцами и без того переведаемсе...
плутовская усмешка, добавил:
том стану и побожусь, коли надо, что ничего не знал!
верну по грамоте, в срок.
сам знашь!
глазами, начал сказывать. Дела были пустяковые, из-за них одних и ходить
не стоило.
Ты лучше вот что, раз уж пришел. У Фомы Захарьича будешь?
Захарьич баял, певца нам нать доброго. Спеть-то кто не споет, а так спеть,
как покойный Домажир, царство ему небесное, поискать надоть! Вышена не
пригласишь, век на княжом дворе, а Терпило уж из силов вышел, не поет
нынь... Люди ему говорили, Захарьичу, в Неревском конци Чупро, медника
Офоноса сын, на Даньславлей улици живет, добрый певец. Я у Дмитра прошал.
Говорит - люди бают, не лгут. Он запоет - тут и заспал, и заслушался бы,
из синя моря повыздынет, из темных лесов повыведет! Дак передай - можно
звать без опасу. Мотри, Максим, не забудь! Фома Захарьич сильно тем
озабочен. Без хорошего певца пир не в пир!
такое предлагают... и кто!> Отдумал снова лезть на хоромину. Вспомнил
вдруг, что надо Нездила проведать, товар свезти, а скоро и корелы по воде
придут с железом, дак урядить с мытником, чтоб не держали разом, и мытное
внести. Где только серебра взять? Да, Гюрятич, добро начали! Чем только и
кончим? Утопит нас с тобой Ратибор!
запряжет!
находилась близ торга, на земле общинной церкви Параскевы-Пятницы.
опоясывали ее по стенам, тяжелые столы способны были, не пошатнувшись,
выдержать любую тяжесть. Слюдяные окна шли по двум сторонам покоя.
Братчинники неспешно подымались по широким ступеням высокого, на выносе,
крыльца. Входя, снимали шапки, крестились. Не переняли еще поганый обычай
татарский, что владимирские бояре, - в гридне шапок не снимать. Степенно
кланялись, уважая друг друга. Рассаживались чинно, оставляя привычные
места запоздавшим, и не по чинам, не по богатству, а почитая ум и седины.
Иные подходили под благословение священника. Разговор шел неспешный - о
торге, о ценах нынешних, о дикой вире, что наложил Ярослав на купцов.
<Слыхали, дружья-товарищи, что с нами делают! Что Клуксовичева чадь
творит?>
стыдясь несказанных слов и самого себя. И - диво! - словно бы и прежний
Олекса вошел в гридню, словно бы и сказал заветные слова, - подвинулись,
отозвались участливо:
Олекса, опуская голову.
прознавший от Максима про злосчастную проделку с железом, весело ткнул
Олексу в бок:
Возвращаясь, уже за Ловатью, обоз Олексы повстречал разбойников. Ватага