Чтение 17–й страницы книги ~Одиссея~

Как же могу переплыть на плоту я широкую бездну

175 Страшного, бурного моря, когда и корабль быстроходный,

Радуясь Зевсову ветру, ее нелегко проплывает?

Раз ты сама не желаешь, на плот ни за что не взойду я,

Если ты мне не решишься поклясться великою клятвой,

Что никакого другого несчастия мне не замыслишь".

180 Так он сказал. И в ответ улыбнулась пресветлая нимфа,

Гладя рукою, его назвала и так говорила:

"Ну, и хитер же ты, милый, и тонко дела понимаешь,

Раз обратиться ко мне с такою надумался речью!

Пусть мне свидетели будут земля и широкое небо,

185 Стиксовы воды, подземно текущие, - клятва, ужасней

И нерушимей которой не знают блаженные боги, -

Что никакого другого несчастья тебе не замыслю,

Что о тебе непрерывно заботиться буду и думать,

Как о самой бы себе, если б это со мной приключилось.

190 Не лишено и мое справедливости сердце, и, право,

Дух в груди у меня не железный и ведает жалость".

Кончив, свет меж богинь пошла впереди Одиссея,

Быстро шагая, за нею же следом и он устремился.

В грот они оба глубокий вошли - богиня и смертный.

195 Он уселся на кресло, какое недавно оставил

Аргоубийца-вожатый, а нимфа пред ним разложила

Всякую пищу, какою питаются смертные люди.

Села сама пред равным богам Одиссеем, и нимфе

Подали в пищу служанки амвросию с нектаром сладким.

200 Руки немедленно к пище готовой они протянули.

После того как питьем и едою вполне насладились,

Нимфа, свет меж богинь, начала говорить Одиссею:

"Богорожденный герой Лаэртид, Одиссей многохитрый!

Значит, теперь же, сейчас, ты желаешь домой воротиться

205 В землю родную... Ну, что ж! Пусть боги пошлют тебе радость!

Если бы сердцем, однако, ты ведал, какие напасти

До возвращенья домой перенесть суждено тебе роком,

Здесь бы вместе со мною ты в этом жилище остался,

Стал бы бессмертным! Но рвешься ты духом в родимую землю,

210 Чтобы супругу увидеть, по ней ты все время тоскуешь.

Право, могу похвалиться, - нисколько ни видом, ни ростом

Не уступлю я супруге твоей. Да и можно ль с богиней

Меряться женщине смертной земною своей красотою?"

Нимфе Калипсо в ответ сказал Одиссей многоумный:

215 "Не рассердись на меня, богиня-владычица! Знаю

Сам хорошо я, насколько жалка по сравненью с тобою

Ростом и видом своим разумная Пенелопея.

Смертна она - ни смерти, ни старости ты не подвластна.

Все ж и при этом желаю и рвусь я все дни непрерывно

220 Снова вернуться домой и день возвращенья увидеть.

Если же кто из бессмертных меня сокрушит в винно-чермном

Море, я вытерплю то отверделою в бедствиях грудью.

Много пришлось мне страдать, и много трудов перенес я

В море и в битвах. Пускай же случится со мною и это!"

225 Так говорил он. А солнце зашло, и сумрак спустился.

Оба в пещеру вошли, в уголок удалились укромный

И насладились любовью, всю ночь проведя неразлучно.

Рано рожденная вышла из тьмы розоперстая Эос.

Тотчас плащ и хитон надел Одиссей богоравный,

230 Нимфа ж сама облеклась в серебристое длинное платье,

Тонкое, мягкое, - пояс прекрасный на бедра надела

Весь золотой, на себя покрывало накинула сверху.

После того занялась отправкою в путь Одиссея.

Медный вручила топор, большой, по руке его точно

235 Сделанный, острый с обеих сторон, насаженный плотно

На топорище из гладкой оливы, прекрасное видом;

Также топор для тесанья дала и потом Одиссея

В дальнее место свела, где были большие деревья -

Черные тополи, ольхи, до неба высокие сосны -

240 Давний все сухостой, чтобы легки для плаванья были.

Место ему указавши, где были большие деревья,

Нимфа Калипсо, свет меж богинями, в дом воротилась.

Начал рубить он деревья. И быстро свершалося дело.

Двадцать стволов он свалил, очистил их острою медью,

245 Выскоблил гладко, потом уравнял, по шнуру обтесавши.

Нимфа Калипсо меж тем бурав принесла Одиссею.

Бревна он все просверлил и приладил одно ко другому,

Брусьями бревна скрепил и клинья забил между ними.

Точно такого размера, какого обычно готовит

250 Дно корабля грузового кораблестроитель искусный, -

Сделал такой ширины свой плот Одиссей многоумный.

После того над плотом помост он устроил, уставив

Часто подпорки и длинные доски на них постеливши.

Мачту в средине поставил, искусно к ней рею привесил,

255 Чтобы плотом управлять, и руль к нему крепкий приладил.

Сделал потом по краям загородку из ивовых прутьев,

Чтоб защищала от волн, и лесу немало насыпал.

Нимфа, свет меж богинь, холста принесла, чтобы сделать

Парус на плот. Одиссей изготовил прекрасно и это.

260 К парусу брасы потом подвязал, и фалы, и шкоты,

Плот потом рычагами спустил на священное море.

День четвертый пришел, и кончено было с работой.

В пятый день Одиссея отправила нимфа в дорогу,

Платьем одевши его благовонным и вымывши в ванне.

265 Мех один ему с черным вином на плот положила,

Больших размеров другой - с водою, в мешке же из кожи -

Хлеба, а также в большом изобильи различных припасов.

Ветер попутный послала ему, не вредящий и мягкий.

С радостным духом он ветру свой парус подставил и поплыл.

270 Сидя на крепком плоту, искусной рукою все время

Правил рулем он, и сон на веки ему не спускался.

Зорко Плеяд наблюдал он и поздний заход Волопаса,

Также Медведицу - ту, что еще называют Повозкой.

Ходит по небу она, и украдкой следит Ориона,

275 И лишь одна непричастна к купанью в волнах Океана.

С нею Калипсо, свет меж богинь, Одиссею велела

Путь соглашать свой, ее оставляя по левую руку.

Целых семнадцать уж дней он по морю путь совершал свой.

На восемнадцатый день показались тенистые горы

280 Края феаков, совсем невдали от пловца. Походили

В море мглисто-туманном на щит боевой эти горы.

От эфиопов меж тем возвращался Земли Колебатель.

Издалека уж, с Солимских он гор заприметил, как море

Переплывал Одиссей. Сильней он разгневался сердцем

285 И, покачав головой, обратился с такой к себе речью:

"Что это значит? Ужели решили насчет Одиссея

Боги иначе, как только в страну эфиопов я отбыл?

Он уже близок к земле феакийской, где должен избегнуть

Крепкой петли тех несчастий, которые терпит все время.

290 Но еще досыта горя надеюсь ему я доставить".

Быстро он тучи собрал и море до дна взбудоражил,

В руки трезубец схватив. И разом воздвигнул порывы

Самых различных ветров и тучами землю и море

Густо окутал. Глубокая ночь ниспустилася с неба,

295 Евр столкнулись и Нот, огромные волны вздымая,

И проясняющий небо Борей, и Зефир быстровейный.

У Одиссея расслабли колени и милое сердце,

В сильном волненьи сказал своему он отважному духу:

"Горе, несчастному мне! О, чем же все кончится это? 300 Страшно боюсь я, что всю сообщила мне правду богиня,

Мне предсказавши, что множество бед претерплю я на море,

Прежде чем дома достигну. И все исполняется нынче.

Сколькими тучами вдруг обложил беспредельное небо

Зевс! Возмутил он все море, сшибаются яро друг с другом

305 Вихри ветров всевозможных. Моя неизбежна погибель!

Трижды блаженны данайцы - четырежды! - те, что в пространном

Крае троянском нашли себе смерть, угождая Атридам!

Лучше бы мне умереть и судьбу неизбежную встретить

Было в тот день, как в меня неисчетные толпы троянцев

310 Сыпали медные копья над трупом Пелеева сына!

С честью б я был погребен, и была б от ахейцев мне слава.

Нынче же жалкою смертью приходится здесь мне погибнуть".

Так говорил он. Внезапно волна исполинская сверху

С страшным обрушилась шумом на плот и его закрутила.

315 Сам он далеко упал от плота, из руки ослабевшей

Выпустив руль. Пополам разломилась на самой средине

Мачта от страшного вихря различных сшибавшихся ветров.

В море далеко снесло и помост и разорванный парус.

Сам Одиссей под водой очутился. Мешал ему сильно

320 Вынырнуть тотчас напор вздымавшихся волн исполинских.

Сильно одежда мешала, ему подаренная нимфой.

Вынырнул он наконец из пучины, плюясь непрерывно

Горько-соленой водою, с его головы нистекавшей.

Как ему ни было трудно, но все ж о плоте не забыл он.