ложь, святая ложь. Ну если бы все - правда, правда! Гошу снова надо
посадить на скамью подсудимых, ибо по-настоящему все, то есть по правде,
не выяснено. И Валю снова посадить. Сейчас десять лет, а могут дать и
пятнадцать. Правда! Сильная личность эту правду станет топтать, защищая
себя. Самое ужасное, когда человек, защищая себя, подминает все
обстоятельства под свои сильные ноги, топчет их, как глину...
заодно! Закон гарантирует его сильную личность! И он _с_д_е_л_а_л_ красиво
нас всех. "Сделал" - это говорят мои племянники. У них теперь в языке
много дурных слов...
убивал! Этому поверил Гоша, этому поверил я, этому, пройдет немного,
поверите вы...
половчее выпроводить гостя, но вдруг сел на койку, обхватил голову руками.
Тело его стало вздрагивать, и Гордий понял, что старик плачет. Он подошел
к нему, участливо опустил ему руку на плечо, дядя Дмитриевского неловко
сбросил руку, но не притих, а пуще еще затрясся в плаче.
Теперь надо врать, чтобы не забрали Гошу... Ужасно! Это все ужасно! Не
подбивайте Гошу на поступки! Не надо. Он-то уж ни в чем не виноват! Вы
снова убьете его. Я возил ему книги, пробивался с почтой, носил все, чтобы
он не отстал. Я считал своим долгом ему помогать, коль лгал и сажал его в
тюрьму. И теперь снова вы. Все прошло - и вы! Одной жертвы всем мало? В
первую очередь вам? Не ходите к Гоше больше, умоляю вас! Я так одинок! Он
хотя бы заходит ко мне... Все это лишило меня работы. Я мечтал еще
работать долго. Меня после изолятора быстренько оформили, и вот пенсион,
одиночество. Единственная отрада - Гоша. Но его вновь по вашей милости
посадят. Это он мне так говорит. И я подумал: так будет!
сожаления к себе, унижаясь перед Гордием. Успокаивать его было делом
бесполезным.
костюме. Он загорел, волосы на его голове черные, густые, лицо длинное,
интеллигентное, но очень сердитое. Он не скрывает своего недовольства.
Гордий сидит за столом, подперев голову ладонями. Нет-нет приемник
исторгнет звуки: то музыку, то диктор ворвется в мир и что-то расскажет о
счастье, любви, войне, мире. Кому есть дело до гражданина вселенной
Дмитриевского? Сейчас бы посылал в эфир волшебные звуки старинной или
современной музыки, его имя объявляли бы с уважением. Ни брату, ни дяде,
ни жене Дмитриевский не разрешает вмешиваться. Пусть даже и сотни
неточностей в оформлении письма-заявления Генеральному прокурору.
кафедры. 28 лет. Отсидел два года. По первому суду приговаривался вместе с
Дмитриевским к высшей мере наказания. Приговор был отменен. Вторым судом
приговорен к трем годам тюремного заключения - срок не отбыл, выпущен по
амнистии.
суда - инженер на химическом заводе.
четвертый день после ареста мужа к своим родителям.
Детей от первого брака нет.
ремонтом телевизоров и радиоприемников.
находится в послеродовом отпуске.
руке наколка - Жора. Строен, хорош собой. Молчалив, глядит часто
исподлобья. Нравится женщинам.
после каждого раза он мстил - в строю набрасывался на обидчика - Сан
Саныча. Конвой отнимал "Пахана" полумертвым.
заставить Дмитриевского, наконец, решиться говорить правду, только правду
и ничего иного. Так думал Гордий. Он понимал: ни дядя, ни родители жены
Дмитриевского, дышащие после всего на ладан, не могут убедить
Дмитриевского начать еще раз и начать все сначала. Для Гордия было теперь
ясно, что без Дмитриевского, без его твердого согласия держаться истинных
фактов, ему ничего не добиться. Думалось: если дядя еще подсобит, напишет
все то, что было у него со следователем, вынет из своих "заметок", как
следователь принуждал его давать ложные показания, якобы спасая
Дмитриевского, тогда - вкупе с твердым заявлением его бывшего
подзащитного, можно поставить все на свои места. Можно в третий раз
попытаться освободить невинного человека.
Долгова значат? Пусть они обвиняют Павлюка и Гузия. Докажешь, если нет тех
в живых? Но и так хватит всего, - рассуждал он, наблюдая за Романовым. -
Если бы Романов только взялся! Не побоялся бы нового разбирательства.
Говорил все то, что когда-то требовал и от него следователь Меломедов.
Ведь было, конечно, было! Заставлял следователь и этого парня дудеть под
свою дудку!
думаете, что уговорите меня? Вам всего мало? Мало того, что я лишился
всего?.. Из-за братика! Вы считаете меня круглым идиотом? Я пойду и стану
вытягивать братика? Дудки! Я тоже боюсь. Боюсь. Боится моя мама, боится
отец. Вы знаете, боятся и родители жены Дмитриевского. - Он всегда называл
его Валей, теперь назвал по фамилии - как чужого, отторгнутого. - Я никому
не верю так же, как, может, не верите и вы... Нам пудрили мозги. Нам
говорили, говорили, говорили... И все это была, мягко говоря, неправда! Я
и сам распространял неправду. Я верил, что ее нет, хотя она была налицо. Я
потом, когда прошел по кругу, понял, что такое ад.
"Пахан" с пятилетним стажем. Звал первое время Романова "Ученый", затем -
"Сука".
работать с "шестеркой", к которому он был жесток и несправедлив.
полгода пятерых. Среди них - некто "Куколкуева". В нетрезвом виде в общаге
зажал воспитательницу тетю Соню в красной комнате и собирался на спор
("штобы, шмакодявка, не вякала лозунги!") ее изнасиловать. На счастье тети
Сони, в тот час пришел в заводскую библиотеку (она была в этом общежитии)
Романов.
проиграл и вынужденно полез к этой старухе! Дай мне, суке, по рогам!
великий и мудрый строй... Это - гадость, прикрытая лозунгами! Я заработаю,
да. Я буду ишачить. Но больше, больше... не пойду. Вся наша система
мстительна. Теперь она отправила вас на пенсию. Потом они найдут повод
упрятать вас в психушку, если вы станете снова и снова проникать туда,
куда при нашем и новом строе проникать не требуется!
Посняков Андрей
Контровский Владимир
Громыко Ольга
Лондон Джек
Шилова Юлия
Каменистый Артем