приняло обычное невозмутимое выражение. Он встал и подошел к
решетке, окружавшей площадку. В лучах яркого солнца широко
раскинулся беспорядочно строящийся город, где наспех слепленные
домишки терялись в кольцах кочевых юрт. На север уходила
бесконечная даль серебряной широкой реки. Солнечные блики сверкали
на ней, как прыгающие золотые рыбки.
замыслили недоброе.
маленькие соломенные юрты, в них прячутся урусы. Такие связанные
бревна урусы называют "плоты". Их плывет много: я сам насчитал
пятьдесят или больше...
необычно звенящим, радостным голосом. - Этот новгородский коназ
Искендер оказался мне верным: он выполнил то, что обещал. Это он
мне посылает бревна для постройки дворцов в моей будущей столице
Мира. А тебя я хочу отблагодарить, кипчакский воин, за твой зоркий
глаз, радостную весть. Тургауд, принеси для доброго вестника
самаркандский халат.
приплыли не без труда из глубины муромских лесов до Нижнего
Новгорода, чтобы плыть дальше по широкому раздолью великой реки.
Пристав к берету, они подождали обоз, собранный князем
Александром. Плоты сопровождали; длинные лодки-"дубовики". В них
сидели гребцы, направлявшие плоты и следившие, чтобы на поворотах
реки они не налетели на берег.
и свобода их родичам, томящимся в татарской неволе. И плоты,
наконец, двинулись по широкому раздолью великой реки в понизовье к
татарам немилостивым. Почти весь путь погода стояла тихая...
оберегает на добром начале! - говорили плотовщики.
принимался бушевать ветер, поднимая большие серые волны. Тогда
главный "ватаман" каравана Авксентий приказывал приставать к
берегу и выжидать, пока уляжется непогода и успокоится своенравная
река.
тонких башенок над бесчисленными войлочными юртами и домишками,
сооруженными из глины, камыша и камней. Плотовщики поняли, что
татарская ставка близко. У берега поднимались мачты небольших
кораблей. Все голоса затихли, и только Волга ласково плескала
волны на скрипучие древесные кряжи, связанные рядами с помощью
липового крепкого лыка.
песня:
песню!
гребцами. В лодках сидели вооруженные монголы в пестрых ярких
одеждах. Причалив к плотам, гребцы закричали:
Ярославича. Надумали выручать вас из неволи.
чтобы посмотреть соломенные и деревянные шалаши, но строгий
старший плотовщик приказал никого на плоты не пускать:
ироды все растащат!
лесинам, перескакивая с плота на плот, злобно и оглушительно лая
на всех подплывавших близко.
становища, и возле них сейчас же выросла Батыева стража Узнав о
прибытии земляков, русские пленники отовсюду бегом кинулись к
берегу реки. Худые, изможденные, обросшие длинными волосами, в
жалких отрепьях, они, в чем были, бросались в воду, взбирались на
бревна и расспрашивали: кто и откуда родом, надеясь среди
прибывших найти родное, близкое лицо, узнать что-либо о своих
земляках.
Новгорода русским послом, собрать во дворе "золотого домика" и
пригласил Гаврилу Олексича прийти туда на утро следующего дня.
"Пусть не забудет о медведях", - напомнил он через своего векиля.
были в порядке, одна за другой, подъезжали "золотому домику", где
помещалась со своими служанками любимая жена Бату-хана Юлдуз-Хатун
- "Звездочка, удивление вызывающая".
подводы, не подпуская копьями любопытных монголов. Посреди двора
был вкопан прочный столб; к нему привязали цепями одного из
медведей: был он страшен, свирепо ревел, рыл лапами землю и
пробовал своротить столб.
небольшим окованным сундуком, в котором хранились серебряные
сосуды и драгоценности, присланные новгородцами для выкупа
пленных.
приезжавших к Бату-хану гостей, красовался удивительный конь-
великан, присланный князем Александром Бату-хану. Все поражало в
этом красавце: и седло иноземного образца, просторное, как кресло,
и широкие стремена, и чепрак с вышитым на нем золотым львом с
поднятым мечом в когтистой лапе. Это был конь, отнятый у
побежденного противника, шведского воеводы.
крыльцо дворца вышел Бату-хан в парчовом халате, с мечом у пояса,
украшенным драгоценными камнями. Хан уселся на низком широком
троне с золочеными драконами по сторонам. Этот трон, вывезенный из
китайского дворца, принадлежал еще деду, Потрясателю Вселенной
Чингиз-хану, и Бату-хан берег его как символ власти грозного
завоевателя.
расшитых золотыми узорами, поместился молодой посол багдадского
халифа Абд ар-Рахман, присланный к Бату-хану, чтобы сопровождать
его в походе на "вечерние страны". Далее расположились
военачальники. Справа от трона сидел непобедимый угрюмый Субудай-
багатур, воспитатель и военный советник Бату-хана, сверкая своим
единственным глазом.
птицами, - это жены Бату-хана и некоторых его приближенных вышли
полюбоваться невиданным зрелищем и расположились на коврах вдоль
узорчатой решетки.
молодой новгородский посол Гаврила Олексич. Он был в серебряной
кольчуге, в блистающем шлеме и в таких же перстатицах и
налокотниках. Всех поразило его юношеское лицо, смелый открытый
взгляд светлых глаз. Он был намного выше сопровождавшего его
рослого монгола-переводчика и всей своей могучей фигурой напоминал
сказочного богатыря.
колени, снял с шеи и положил перед собой небольшой серебряный
складень, сделанный из трех иконок, поцеловал его и тихо прошептал
обычную молитву, которая начиналась: "Да сохранит господь бог нашу
родную землю..." Но в шуме толпы дальнейших слов не было слышно.
ковровую подушку, приглашая сесть.
диковинного шведского коня и поставили его перед троном. Слуга
подал на золотом подносе несколько лепешек, которыми Бату-хан сам
кормил коня, гладил и трепал его по крутой шее.
своим женам, глядевшим с верхней площадки.
воскликнули женщины. - Но мы хотим, чтобы новгородский гость
показал нам также своих ученых медведей.
девушку, в которой все было необычайно: продолговатые черные
сверкающие глаза казались драгоценными камнями. Над ними крыльями