мужиков сумели убежать из-под монастырского замка.
них погрузили всех сводных. Суда отвели от берега и поставили на якорях
посреди реки, чтобы неповадно было ходить на берег.
выстроена будочка с двумя лавками и столиком посредине. Лавки были покрыты
овчинами и персидскими коврами, и на них расположились Антуфьев и его сын.
Будку охраняли привязанные на цепях два лохматых пса-волкодава.
детьми. На передней части судна они разостлали сенники, мешки, тулупы,
поставили свои сундуки. Среди них поместились Тимофейка, Дарья и Аленка.
Скарба у них было немного: Тимофейка особенно берег ящик с кузнецкой
снастью.
рулевым, управлявшим громадным веслом - потесью, сделанным из целой
столетней ели; это весло служило рулем.
молотобойцы. На каждом судне сторожили четыре стражника с самопалами и
бердышами. На одном из стругов прохаживался кат с кнутом за поясом. Кнут
был плетеный из невыделанной лосиной кожи.
выпадал снег, покрывая все струги белым налетом, и днем стаивал. Антуфьев
выжидал, пока вс° погрузят. Из Тулы прибывали еще подводы с частями
сверлильных и стругальных станков, и их переносили на струги.
все осматривал, никому не верил на слово, проверял, пересчитывал и
заглядывал в небольшую толстую тетрадь в кожаном переплете. Эту тетрадь он
называл "юрнал" и в ней делал заметки и записывал счета.
суетились приказчики. Путь предстоял длинный, все нужно было захватить,
ничего не забыть. Большинство ехавших вздыхали, что им не придетс
вернуться обратно.
сизого пара, клубившегося над Окой, струги начали поочередно подымать
якоря и плавиться вниз по реке.
кончались, тянулись равнины, где снег еще держался в оврагах, а на сжатых
полях и лугах с прошлогодней желтой травой уже бродили тощие взлохмаченные
коровы.
обратился в озеро, среди которого островками подымались крыши изб и
верхушки деревьев. Город Кашира на обрывистом правом берегу, окруженный
зубчатой каменной стеной, казался нарядным и веселым. Водяные мельницы,
расположенные на склоне к реке, шумно работали под напором ручьев,
вздувшихся от таявших снегов.
около Коломны, шумной и многолюдной, окруженной каменной стеной с пузатыми
башнями. Здесь в Оку впадает Москва-река. Большие и малые суда
направлялись вверх и вниз по течению: одни - сплавом, другие - на веслах
или под парусами. Кое-где бурлаки, "вложившись" в лямку, низко
наклонившись к земле, медленно подвигались берегом, и на конце длинной
бечевы важно пенила воду тупоносая широкогрудая расшива*.
он впервые оказался без дела. Не зная, за что приняться, он ходил по
палубе, смотрел на плывшие мимо суда, на уходившие вдаль берега. Спускал с
цепи псов, стравливал их и с деревянным хохотом наблюдал, как они грызлись
и катались кубарем. Потом псов разливали водой и снова привязывали к
будке.
поселений и записывал свои наблюдения в счетную тетрадку, озаглавив ее:
"Юрнал о путном шествии".
правой стороне. Приплыл на долбеночке старик ветхой. Купил у него пару
уток. Очень кланялся. Сказывал, зима была холодная, на низах хлеба
подзябли.
подожгли и разрушили. Дома развалились. По обе стороны реки знатные избы
бояр, где лета проводють. День был тихой.
городу Мурому. Здесь мордвины хорошо земли распахали. Стали у берега и
ночевали. Ночь ждали всего каравана.
на том же месте. А к ночи тихо.
города в путь.
Владимира. Берег с правой стороны горный, покрыт добрыми пажитями верст на
двадесять, а левый низмен, бесплоден и мало обитаем.
свету стали на якорь неподалеку от города по реке. День был и ночь все
тихо.
путь. В 9 часу пришли к городу Нижнему, и пристали к берегу, и ночевали у
города. Дожжик малинкой накрапывал. Караван еще не собрался. Славный
город. Строен на вышнем берегу реки. Стены каменные, и царь приказал
поставить на нем было стрельцов достаточно, чтобы татары не шебаршили.
и окуней.
города пошли в путь. Того числа был ветер невелик.
наказывал, чтобы молились Пантелеймону-целителю, и сам для примера с ними
молился. Все же некоторые померли.
Васильгород-Суровский. Обтекает река Сура. Той ночи в 12 часу судно
нанесло на мель, и с мели по завозне в 3 часу выплыли. Здесь всюду видно
много татаров и черемисов. Женатые голову бреют, а неженатые на макушке
оставляют косму волос длинную, до плеч. Жрут конину.
Здесь закупил рыбы соленой, хотя и заквасилась, но наши работники все
равно съедят.
достаточно. Черемисы ненадежны. Воевода приходил на струг, спрашивал
проездные грамоты. Я ему нос утер царским указом. Ходил по берегу, видел в
лесу орех, вишню и смородину.
Казани и стали на якоре по реке Волге против Казанки-реки. А та река впала
в Волгу с левой стороны. Приставали суда небольшие. День был тих, и ночь
тако ж.
Со всех сторон равнины безлюдны. Стены посада деревянные, а кремлевские
толстые, сложены из хорошего камня. Река Казанка обтекает кремль колесом,
и к нему не подступишь.
Черемисы привозят продавать все, что есть у них, даже собственных детей
обоего пола, которых уступают всякому желающему куповать дешево. Это они с
голодухи.
они оттудова выселены. А коли войдут, стрельцы рубят им голову.
архирею за их обходительность".
берегу уже ждала сотня подвод и два десятка было местных* казаков на
башкирских конях. Они окружили выгружавшихся рабочих и выставили
сторожевые посты.
говорили рабочие, окружив мертвых, лежавших в ряд, с руками, скрещенными
на груди. Веки всем опустили, покрыв медными грошиками. В головах у
каждого стояли иконки и горела восковая свеча.