read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com



- Признаюсь, дядюшка, - отвечал я с достоинством пожимая плечами, -
по-моему, это такой смешной отказ, что не стоит обращать и внимания, и
я, право, удивляюсь вашему смущению.
- Ох, братец, не знаешь ты ничего! - вскрикнул он, энергически махнув
рукой.
- Да уж теперь нечего горевать-с, - ввязалась вдруг девица Перепели-
цына, - коли все причины злые от вас самих спервоначалу произошли-с,
Егор Ильич-с. Снявши голову, по волосам не плачут-с. Послушали бы ма-
меньку-с, так теперь бы и не плакали-с.
- Да чем же, Анна Ниловна, я-то виноват? побойтесь бога! - проговорил
дядя умоляющим голосом, как будто напрашиваясь на объяснение.
- Я бога боюсь, Егор Ильич; а происходит все оттого, что вы эгоисты-с
и родительницу не любите-с, - с достоинством отвечала девица Перепелицы-
на. - Отчего вам было, спервоначалу, воли их не уважать-с? Они вам
мать-с. А я вам неправды не стану говорить-с. Я сама подполковничья
дочь, а не какая-нибудь-с.
Мне показалось, что Перепелицына ввязалась в разговор единственно с
тою целию, чтоб объявить всем нам, и особенно мне, новоприбывшему, что
она сама подполковничья дочь, а не какая-нибудь-с.
- Оттого, что он оскорбляет мать свою, - грозно проговорила наконец
сама генеральша.
- Маменька, помилосердуйте! Где же я вас оскорбляю?
- Оттого, что ты мрачный эгоист, Егорушка, - продолжала генеральша,
все более и более одушевляясь.
- Маменька, маменька! где же я мрачный эгоист? - вскричал дядя почти
в отчаянии, - пять дней, целых пять дней вы сердитесь на меня и не хоти-
те со мной говорить! А за что? за что? Пусть же судят меня, пусть целый
свет меня судит! Пусть, наконец, услышат и мое оправдание. Я долго мол-
чал, маменька; вы не хотели слушать меня: пусть же теперь люди меня ус-
лышат. Анфиса Петровна! Павел Семеныч, благороднейший Павел Семеныч!
Сергей, друг мой! ты человек посторонний, ты, так сказать, зритель, ты
беспристрастно можешь судить...
- Успокойтесь, Егор Ильич, успокойтесь, - вскрикнула Анфиса Петровна,
- не убивайте маменьку!
- Я не убью маменьку, Анфиса Петровна; но вот грудь моя - разите! -
продолжал дядя, разгоряченный до последней степени, что бывает иногда с
людьми слабохарактерными, когда их выведут из последнего терпения, хотя
вся горячка их походит на огонь от зажженной соломы, - я хочу сказать,
Анфиса Петровна, что я никого не оскорблю. Я и начну с того, что Фома
Фомич благороднейший, честнейший человек и, вдобавок, человек высших ка-
честв, но ... но он был несправедлив ко мне в этом случае.
- Гм! - промычал Обноскин, как будто желая поддразнить еще более дя-
дю.
- Павел Семеныч, благороднейший Павел Семеныч! неужели ж вы в самом
деле думаете, что я, так сказать, бесчувственный столб? Ведь я вижу,
ведь я понимаю, со слезами сердца, можно сказать, понимаю, что все эти
недоразумения от излишней любви его ко мне происходят. Но, воля ваша,
он, ей-богу, несправедлив в этом случае. Я все расскажу. Я хочу расска-
зать теперь эту историю, Анфиса Петровна, во всей ее ясности и подроб-
ности, чтоб видели, с чего дело вышло и справедливо ли на меня сердится
маменька, что я не угодил Фоме Фомичу. Выслушай и ты меня, Сережа, -
прибавил он, обращаясь ко мне, что делал и во все продолжение рассказа,
как будто бы боясь других слушателей и сомневаясь в их сочувствии, -
выслушай и ты меня, и реши: прав я или нет. Вот видишь, вот с чего нача-
лась вся история: неделю назад - да, именно не больше недели, - проезжа-
ет через наш город бывший начальник мой, генерал Русапетов, с супругою и
свояченицею. Останавливаются на время. Я поражен. Спешу воспользоваться
случаем, лечу, представляюсь и приглашаю к себе на обед. Обещал, если
можно будет. То есть благороднейший человек, я тебе скажу; блестит доб-
родетелями и, вдобавок, вельможа! Свояченицу свою облагодетельствовал;
одну сироту замуж выдал за дивного молодого человека (теперь стряпчим в
Малинове; еще молодой человек, но с каким-то, можно сказать, универ-
сальным образованием!) - словом, из генералов генерал! Ну, у нас, конеч-
но, возня, трескотня, повара, фрикасеи; музыку выписываю. Я, разумеется,
рад и смотрю именинником! Не понравилось Фоме Фомичу, что я рад и смотрю
именинником! Сидел за столом - помню еще, подавали его любимый киселек
со сливками, - молчал-молчал да как вскочит: "Обижают меня, обижают!" -
"Да чем же, говорю, тебя, Фома Фомич, обижают?" - "Вы теперь, говорит,
мною пренебрегаете; вы генералами теперь занимаетесь; вам теперь генера-
лы дороже меня!" Ну, разумеется, я теперь все это вкратце тебе передаю;
так сказать, одну только сущность; но если бы ты знал, что он еще гово-
рил... словом, потряс всю мою душу! Что ты будешь делать? Я, разумеется,
падаю духом; фрапировало меня это, можно сказать; хожу как мокрый петух.
Наступает торжественный день. Генерал присылает сказать, что не может:
извиняется - значит, не будет. Я к Фоме: "Ну, Фома, успокойся! Не бу-
дет!" Что ж бы ты думал? Не прощает, да и только! "Обидели, говорит, ме-
ня, да и только!" Я и так и сяк. "Нет, говорит, ступайте к своим генера-
лам; вам генералы дороже меня; вы узы дружества, говорит, разорвали".
Друг ты мой! ведь я понимаю, за что он сердится. Я не столб, не баран,
не тунеядец какой-нибудь! Ведь это он из излишней любви ко мне, так ска-
зать, из ревности делает - он это сам говорит, - он ревнует меня к гене-
ралу, расположение мое боится потерять, испытывает меня, хочет узнать,
чем я для него могу пожертвовать. "Нет, говорит, я сам для вас все рав-
но, что генерал, я сам для вас ваше превосходительство! Тогда помирюсь с
вами, когда вы мне свое уважение докажете". - "Чем же я тебе докажу мое
уважение, Фома Фомич?" - "А называйте, говорит, меня целый день: ваше
превосходительство; тогда и докажете уважение". Упадаю с облаков! Можешь
представить себе мое удивление! "Да послужит это, говорит, вам уроком,
чтоб вы не восхищались вперед генералами, когда и другие люди, может,
еще почище ваших всех генералов! "Ну, тут уж я не вытерпел, каюсь! отк-
рыто каюсь! "Фома Фомич, говорю, разве это возможное дело? Ну, могу ли я
решиться на это? Разве я могу, разве я вправе произвести тебя в генера-
лы? Подумай, кто производит в генералы? Ну, как я скажу тебе: ваше пре-
восходительство? Да ведь это, так сказать, посягновение на величие су-
деб! Да ведь генерал служит украшением отечеству: генерал воевал, он
свою кровь на поле чести пролил! Как же я тебе-то скажу: ваше превосхо-
дительство?" Не унимается, да и только! "Что хочешь, говорю, Фома, все
для тебя сделаю. Вот ты велел мне сбрить бакенбарды, потому что в них
мало патриотизма, - я сбрил, поморщился, а сбрил. Мало того, сделаю все,
что тебе будет угодно, только откажись от генеральского сана!" - "Нет,
говорит, не помирюсь до тех пор, пока не скажут: ваше превосходи-
тельство! Это, говорит, для нравственности вашей будет полезно: это сми-
рит ваш дух!" - говорит. И вот теперь уж неделю, целую неделю говорить
не хочет со мной; на всех, кто ни приедет, сердится. Про тебя услыхал,
что ученый, - это я виноват: погорячился, разболтал! - так сказал, что
нога его в доме не будет, если ты в дом войдешь. "Значит, говорит, уж я
теперь для вас не ученый". Вот беда будет, как узнает теперь про Коров-
кина! Ну помилуй, ну посуди, ну чем же я тут виноват? Ну неужели ж ре-
шиться сказать ему "ваше превосходительство"? Ну можно ли жить в таком
положении? Ну за что он сегодня бедняка Бахчеева из-за стола прогнал?
Ну, положим, Бахчеев не сочинил астрономии; да ведь и я не сочинил аст-
рономии, да ведь и ты не сочинил астрономии... Ну за что, за что?
- А за то, что ты завистлив, Егорушка, - промямлила опять генеральша.
- Маменька! - вскричал дядя в совершенном отчаянии, - вы сведете меня
с ума!.. Вы не свои, вы чужие речи переговариваете, маменька! Я, нако-
нец, столбом, тумбой, фонарем делаюсь, а не вашим сыном!
- Я слышал, дядюшка, - перебил я, изумленный до последней степени
рассказом, - я слышал от Бахчеева - не знаю, впрочем, справедливо иль
нет, - что Фома Фомич позавидовал именинам Илюши и утверждает, что и сам
он завтра именинник. Признаюсь, эта характеристическая черта так меня
изумила, что я ...
- Рожденье, братец, рожденье, не именины, а рожденье! - скороговоркою
перебил меня дядя. - Он не так только выразился, а он прав: завтра его
рожденье. Правда, брат, прежде всего...
- Совсем не рожденье! - крикнула Сашенька.
- Как не рожденье? - крикнул дядя, оторопев.
- Вовсе не рожденье, папочка! Это вы просто неправду говорите, чтоб
самого себя обмануть да Фоме Фомичу угодить. А рожденье его в марте бы-
ло, - еще, помните, мы перед этим на богомолье в монастырь ездили, а он



Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 [ 17 ] 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.