особенности судя по тому, что недаром же прислал князь Иван
Иваныч свою музыку, ожидалось немалое количество гостей к
вечеру.
приставлял ладони к вискам и стеклу и с нетерпеливым
любопытством смотрел на улицу. Из мрака, который сперва
скрывал все предметы в окне, показывались понемногу: напротив
- давно знакомая лавочка, с фонарем, наискось - большой дом с
двумя внизу освещенными окнами, посредине улицы - какой-нибудь
ванька с двумя седоками или пустая коляска, шагом
возвращающаяся домой; но вот к крыльцу подъехала карета, и я,
в полной уверенности, что это Ивины, которые обещались
приехать рано, бегу встречать их в переднюю. Вместо Ивиных за
ливрейной рукой, отворившей дверь, показались две особы
женского пола: одна - большая, в синем салопе с собольим
воротником, другая - маленькая, вся закутанная в зеленую шаль,
из-под которой виднелись только маленькие ножки в меховых
ботинках. Не обращая на мое присутствие в передней никакого
внимания, хотя я счел долгом при появлении этих особ
поклониться им, маленькая молча подошла к большой и
остановилась перед нею. Большая размотала платок, закрывавший
всю голову маленькой, расстегнула на ней салоп, и когда
ливрейный лакей получил эти вещи под сохранение и снял с нее
меховые ботинки, из закутанной особы вышла чудесная
двенадцатилетняя девочка в коротеньком открытом кисейном
платьице, белых панталончиках и крошечных черных башмачках. На
беленькой шейке была черная бархатная ленточка; головка вся
была в темно-русых кудрях, которые спереди так хорошо шли к ее
прекрасному личику, а сзади - к голым плечикам, что никому,
даже самому Карлу Иванычу, я не поверил бы, что они вьются так
оттого, что с утра были завернуты в кусочки "Московских
ведомостей" и что их прижигали горячими железными щипцами.
Казалось, она так и родилась с этой курчавой головкой.
выпуклых полузакрытых глаз, которые составляли странный, но
приятный контраст с крошечным ротиком. Губки были сложены, а
глаза смотрели так серьезно, что общее выражение ее лица было
такое, от которого не ожидаешь улыбки и улыбка которого бывает
тем обворожительнее.
нужным прохаживаться взад и вперед, притворившись, что
нахожусь в задумчивости и совсем не знаю о том, что приехали
гости. Когда гости вышли на половину залы, я как будто
опомнился, расшаркался и объявил им, что бабушка в гостиной.
Г-жа Валахина, лицо которой мне очень понравилось, в
особенности потому, что я нашел в нем большое сходство с лицом
ее дочери Сонечки, благосклонно кивнула мне головой.
подозвала ее ближе к себе, поправила на голове ее одну буклю,
которая спадывала на лоб, и, пристально всматриваясь в ее
лицо, сказала: "Quelle charmante enfant!"*). Сонечка
улыбнулась, покраснела и сделалась так мила, что я тоже
покраснел, глядя на нее.
сказала бабушка, приподняв ее личико за под бородок, прошу же
веселиться и танцевать как можно больше. Вот уж и есть одна
дама и два кавалера, - прибавила она, обращаясь к г-же
Валахиной и дотрагиваясь до меня рукою.
покраснеть еще раз.
шум еще подъехавшего экипажа, я почел нужным удалиться. В
передней нашел я княгиню Корнакову с сыном и невероятным
количеством дочерей. Дочери все были на одно лицо - похожи на
княгиню и дурны; поэтому ни одна не останавливала внимания.
Снимая салопы и хвосты, они все вдруг говорили тоненькими
голосками, суетились и смеялись чему-то - должно быть, тому,
что их было так много. Этьен был мальчик лет пятнадцати,
высокий, мясистый, с испитой физиономией, впалыми, посинелыми
внизу глазами и с огромными по летам руками и ногами; он был
неуклюж, имел голос неприятный и неровный, но казался очень
довольным собою и был точно таким, каким мог быть, по моим
понятиям, мальчик, которого секут розгами.
слова, внимательно всматривались; потом, пододвинувшись
поближе, кажется, хотели поцеловаться, но, посмотрев еще в
глаза друг другу, почему-то раздумали. Когда платья всех
сестер его прошумели мимо нас, чтобы чем-нибудь начать
разговор, я спросил, не тесно ли им было в карете.
езжу в карете, потому что, как только я сяду, меня сейчас
начинает тошнить, и маменька это знает. Когда мы едем
куда-нибудь вечером, я всегда сажусь на козлы - гораздо
веселей - все видно, Филипп дает мне править, иногда и кнут я
беру. Этак проезжающих, знаете, иногда, - прибавил он с
выразительным жестом, - прекрасно!
Филипп спрашивает: куда вы кнут изволили деть?
что взяли да потеряли, а Филипп будет из своих денежек
отвечать за ваше баловство, - продолжал, все более и более
воодушевляясь, раздосадованный лакей.
казалось, горячо принимал сторону Филиппа и был намерен во что
бы то ни стало разъяснить это дело. По невольному чувству
деликатности, как будто ничего не замечая, я отошел в сторону;
но присутствующие лакеи поступили совсем иначе: они подступили
ближе, с одобрением посматривая на старого слугу.
дальнейших объяснений, - что стоит ему кнут, так я и заплачу.
Вот уморительно! - прибавил он, подходя ко мне и увлекая меня
в гостиную.
вы платите: Марье Васильевне вот уж вы восьмой месяц
двугривенный все платите, мне тоже уж, кажется, второй год,
Петрушке...
злости. - Вот я все это скажу.
ваше сиятельство! - прибавил он особенно выразительно в то
время, как мы входили в залу, и пошел с салопами к ларю.
голос в передней.
известных случаях множественные и единственные местоимения
второго лица, высказывать свое мнение о людях. Хотя она
употребляла вы и ты наоборот общепринятому обычаю, в ее устах
эти оттенки принимали совсем другое значение. Когда молодой
князь подошел к ней, она сказала ему несколько слов, называя
его вы, и взглянула на него с выражением такого пренебрежения,
что, если бы я был на его месте, я растерялся бы совершенно;
но Этьен был, как видно, мальчик не такого сложения: он не
только не обратил никакого внимания на прием бабушки, но да 95
же и на всю ее особу, а раскланялся всему обществу, если не
ловко, то совершенно развязно. Сонечка занимала все мое
внимание: я помню, что, когда Володя, Этьен и я разговаривали
в зале на таком месте, с которого видна была Сонечка и она
могла видеть и слышать нас, я говорил с удовольствием; когда
мне случалось сказать, по моим понятиям, смешное или
молодецкое словцо, я произносил его громче и оглядывался на
дверь в гостиную; когда же мы перешли на другое место, с
которого нас нельзя было ни слышать, ни видеть из гостиной, я
молчал и не находил больше никакого удовольствия в разговоре.
как и всегда бывает на детских вечерах, было несколько больших
детей, которые не хотели пропустить случая повеселиться и
потанцевать, как будто для того только, чтобы сделать
удовольствие хозяйке дома.
обыкновенно испытывал при встрече с Сережей, я почувствовал
какую-то странную досаду на него за то, что он увидит Сонечку
и покажется ей.
Глава XXI. ДО МАЗУРКИ