пил в услужение к д'Артаньяну.
боясь быть узнанным. Таким образом, у него оставалось еще свободное вре-
мя: Нуази был расположен всего в трех-четырех милях от Парижа по дороге
в Мо.
начало, если собираешься работать головой, но очень хорошее, если хочешь
работать ногами и руками. Потом он переоделся, боясь, чтобы плащ лейте-
нанта не возбудил подозрений, и выбрал самую прочную и надежную из своих
трех шпаг, которую пускал в ход только в важных случаях. Около двух ча-
сов он велел оседлать лошадей и в сопровождении Планше выехал через зас-
таву Ла-Виллет. А в соседнем с "Козочкой" доме все еще велись усердней-
шие поиски Планше.
заставило его выехать слишком рано, и остановился, чтобы дать передох-
нуть лошадям. Гостиница была переполнена людьми довольно подозрительного
вида, готовившимися, по-видимому, предпринять какую-то ночную экспеди-
цию. В дверях показался мужчина, закутанный в плащ; заметив посторонне-
го, он сделал знак двум приятелям, сидевшим за столом, и те вышли к нему
за дверь.
ратительное монтрейльское вино, задал несколько вопросов о Нуази и уз-
нал, что там всего только два больших дома: один принадлежит па - рижс-
кому архиепископу, и в нем живет сейчас его племянница, герцогиня де
Лонгвиль; другой, где помещается иезуитский монастырь, был, как водится,
собственностью достойных отцов. Ошибиться было невозможно.
лая прибыть в Нуази, когда уже совсем стемнеет. Ну а когда едешь шагом
зимой, в пасмурную погоду, по скучной дороге, нечего больше делать, кро-
ме того, что делает, по словам Лафонтена, заяц в своей норе: размышлять.
Итак, Д'Артаньян размышлял, и Планше тоже. Только, как мы увидим дальше,
размышления их были разного характера.
это слово было - имя герцогини де Лонгвиль.
маться: она была одной из знатнейших дам королевства и одной из первых
придворных красавиц. Ее выдали замуж за старого герцога де Лонгвиля, ко-
торого она не любила. Сперва она слыла любовницей Колиньи, убитого впос-
ледствии из-за нее на дуэли посреди Королевской площади герцогом де Ги-
зом; потом говорили об ее слишком нежной дружбе с принцем Конде, ее бра-
том, и стыдливые души придворных были этим сильно смущены; наконец, го-
ворили, что эта дружба сменилась подлинной и глубокой ненавистью, и в
настоящее время герцогиня де Лонгвиль была, по слухам, в политической
связи с князем де Марсильяком, старшим сыном старого герцога де Ла Рош-
фуко, которого она старалась натравить на своего брата, господина герцо-
га де Конде.
проходившую мимо него ослепительную, сияющую красавицу, герцогиню де
Лонгвиль. Он думал об Арамисе, который ничем не лучше его, а между тем
был когда-то любовником герцогини де Шеврез, игравшей в прошлое царство-
вание ту же роль, как теперь мадам де Лонгвиль. И он спрашивал себя, по-
чему есть на свете люди, которые добиваются всего, чего желают, будь то
почести или любовь, между тем как другие застревают на полдороге своих
надежд - по вине ли случая, или от незадачливости, или же изза естест-
венных помех, заложенных в них самой природой.
всю свою ловкость, он был и всегда, вероятно, будет в числе последних.
Внезапно Планше, подъехав к нему, сказал:
думаешь?
чевне, где мы отдыхали.
добрыми намерениями; и я раздумывал о том, что мне говорит мой инстинкт,
в самом темном углу конюшни, как вдруг в нее вошел человек, закутанный в
плащ, а за ним еще двое.
собственными наблюдениями. - Ну и что же?
должен приехать туда сегодня вечером; я узнал его слугу". - "Ты в этом
уверен?" - спросил человек в плаще. "Да, принц!" - был ответ...
лать", - сказал второй из собутыльников. "Что с ним делать?" - повторил
принц. "Да. Он ведь не такой человек, чтоб добровольно сдаться: он пус-
тит в ход шпагу". - "Тогда придется и вам сделать то же, только старай-
тесь взять его живьем. Есть ли у нас веревки, чтобы связать его, и тряп-
ка, чтобы заткнуть рот?" - "Все есть". - "Будьте внимательны: он, по
всей вероятности, будет переодет". - "Конечно, конечно, монсеньер,
будьте покойны". - "Впрочем, я сам там буду и укажу вам". - "Вы ручае-
тесь, что правосудие?.." - "Ручаюсь за все", - сказал принц. "Хорошо, мы
будем стараться изо всех сил". После этого они вышли из конюшни.
одно из тех предприятий, какие затеваются ежедневно.
один; это вполне может относиться ко мне.
- это тоже вполне может относиться к нам.
дет переодет", - это уж, мне кажется, не оставляет никаких сомнений, по-
тому что вы не в форме офицера мушкетеров, а одеты как простой всадник.
Ну-ка, что вы на это скажете?
частью, для меня миновала пора, когда принцы искали случая убить меня.
Ах, славное то было время! Будь покоен, мы вовсе не нужны этим людям.
торое он всегда питал к своему господину и которое ничуть не ослабело за
пятнадцать лет разлуки.
темноте, двигаются тени? Прислушайтесь: по-моему, слышен лошадиный то-
пот.
после твоих слов мне тоже кажется, что я что-то вижу. - И он остановил-
ся, вглядываясь и прислушиваясь.
ржанье. Слышите?
ленное лошадиное ржанье.
ется. Едем дальше.
девятого, а то и все девять часов вечера.
ного огонька.
лее темные уступы крыш. Время от времени за воротами раздавался лай раз-
буженной собаки, или встревоженная кошка стремительно кидалась с середи-
ны улицы и пряталась в куче хвороста, откуда виднелись только ее испу-
ганные глаза, горящие, как карбункулы. Казалось, кошки были единственны-
ми живыми существами, обитавшими в деревне.
большое здание, отделенное от других строений двумя переулками. Огромные
липы протягивали к его фасаду свои сухие руки. Д'Артаньян внимательно
осмотрел здание.
вет красавица де Лонгвиль. Но где же монастырь?
лошади; посмотри, нет ли у иезуитов света в каком-нибудь окне, а потом
возвращайся ко мне.
шившись, стал подтягивать, как и сказал, подпругу.