связали по рукам и ногам, бросили в речку Челси, потом выудили - и все
только затем, чтобы теперь слушать какую-то идиотку. Сядь немедленно!
за пояс брюк и перетащил его через планшир. Дойль старался помочь, но он
слишком ослабел и ему удалось только перекинуть руки через планшир, когда
его проносили над ним. Он бездвижно лежал на банке, впитывая удовольствие от
того, что может расслабиться и дышать.
плаву... больше минуты.
наклонилась, чтобы он мог ее видеть.
щедро выразит нам свою благодарность. А теперь, если ты не возражаешь, я
двинусь дальше, а то нас относит к берегу. - Он сел в центр банки, и Дойль
услышал, как скрипнули уключины, когда он взялся за весла. - Мне придется
сейчас здорово потрудиться, чтобы нагнать то время, которое мы потеряли,
Мэг, - сказал он нарочито громко. - И все-таки я боюсь, что мы доберемся до
места слишком поздно и не сможем занять наше обычное место на
Биллингсгетском рынке. - Он остановился на мгновение, потом лодка дернулась
и ринулась вперед.
одежду попортили, - заметила она. Дойль кивнул.
себя, Дойль сел, но тут же понял, что поторопился - закружилась голова.
мне ни цента... то есть я хотел сказать - ни пенса.
нет денег! И говорит-то он не по-нашему - никак иностранец?
мокрой одежде его стала пробирать дрожь, и он покрепче стиснул челюсти,
чтобы не клацать зубами.
остановились, сэр?
завернуться? На самом деле я только что приехал. Они забрали все: все
деньги, мой багаж, мой - ox! - мой паспорт...
оскорбленной добродетели. - Ну и как же вы собираетесь расплатиться с нами
за все, что мы для вас сделали?
понапрасну тащить меня из реки? Я бы так прямо и сказал, что такие условия
для меня неприемлемы, и вы могли бы отправиться восвояси и поискать
кого-нибудь более достойного быть спасенным вами. Позволю, впрочем,
заметить, что мне никогда не доводилось читать последнюю часть этой притчи -
ту часть, где бережливый самаритянин подает бедняге счет за оказанные
услуги.
принимать от него деньги, даже если бы они у него и были. Я знаю, он будет
счастлив отработать долг - да, да, именно так, сэр, по законам божеским и
человеческим, - помогая нам на рынке. Например, вы можете таскать корзины,
сэр. - Он глянул на ботинки и пальто Дойля. - А сейчас принесите ему одеяло,
чтобы он смог снять мокрую одежду. Мы ему разрешим, пожалуй, взять рабочую
одежду Патрика в обмен на его вконец испорченное тряпье - мы попробуем
продать это старьевщику как ветошь, сэр.
носу лодки пальто и панталоны - все бывшее в употреблении, а еще немного
порывшись, вытащила латаные-перелатанные плисовые штаны, некогда белую
рубашку и пару башмаков, которые выглядели так, будто они украшали ноги
старого Криса еще в те далекие времена, когда он был в возрасте Дойля.
так его любил.
удовольствием переодеться в эти жалкие, но сухие обноски. Он выпихнул свои
мокрые вещи из-под одеяла, Мэг собрала их и сложила столь бережно, что Дойль
теперь не сомневался - они рассчитывают получить хорошую цену.
себя, решил отодвинуться подальше от лужи, в которой все это время сидел.
Эх, жаль, что сейчас нет трубки, или сигары, или хотя бы сигареты! Он
заметил, что в лодке свалены какие-то бочонки и мешки.
мерзнут на Биллингсгетском рынке, что с радостью выложат два пенса за
тарелку супа. А зимой - три пенса.
только... хм, ну, из вежливости, что ли. Мы едва ли получаем за него то, что
тратим на его приготовление.
таинственный лунный свет на полях, на деревьях, на ряби реки. Мэг
потянулась, отцепила фонарь на носу лодки, чиркнула кремнем и повесила
фонарь на крюк.
виднелись две лодки, связанные вместе, - тяжелогруженые, низко сидящие в
воде, и на каждой что-то огромное, накрытое парусиной.
видели, как одна такая лодка загорелась, и горящий человек сиганул в воду с
верхушки тюка с сеном. Вот это было здорово! Куда лучше, чем в мюзик-холле!
И бесплатно.
подумал, что маленькое путешествие - довольно забавная история, вполне можно
будет когда-нибудь рассказать за рюмкой бренди в клубе - в "Будлс" или
"Уайт"... когда-нибудь, когда он разбогатеет.
дней, конечно, придется трудно, но преимущество его знаний из двадцатого
века непременно склонит чашу весов в его пользу. Черт подери, конечно, он
сможет найти работу в газете, ну, или будет делать потрясающие предсказания
- когда будет война, например, или относительно литературных направлений...
и Эшблес приедет в Лондон через недельку, наверняка нетрудно будет с ним
подружиться... и Байрон через два года вернется в Англию, - у него будет
время завязать знакомство до того, как "Чайлд-Гарольд" сделает его
суперзвездой. А почему бы мне, думал Дойль, не изобрести что-нибудь эдакое -
электрическую лампочку или двигатель внутреннего сгорания... или
ватерклозет? Нет, лучше уж ничего не менять в истории - любое подобное
вмешательство может аннулировать рейс, которым я сюда прибыл, или даже
обстоятельства встречи моих родителей. Надо быть очень, очень осторожным...
но, пожалуй, я все-таки могу дать, к примеру, Фарадею, или Пастеру, или
кому-нибудь еще парочку контрабандных советов. Он вспомнил, как спрашивал у
портрета Вильяма Эшб-леса, были ли девочки, виски и сигары лучше в его
время. Ладно, теперь уж я и сам как-нибудь выясню это. Он зевнул и
растянулся на мешке с луком.
убаюкивающему ритму движения лодки.
Глава 3
торжище по-прежнему выплескивалось на соседние кварталы. Тележки с
турнепсом, капустой, луком и морковью и прочими плодами земли нескончаемой
вереницей тянулись по всей длине Темз-стрит - мимо Белого Тауэра с флагами
на башнях, мимо дорического портика здания Таможни, мимо восьми причалов у
реки и дальше - к Лондонского мосту.
оконечности Темз-стрит до крутого спуска к реке. Лодки продавцов устриц,
пришвартованные к деревянной набережной, образовали узкий и извилистый
проход - Устричную улицу, как обычно называли это место торговцы овощами.
сделать ни шагу - он уже успел изучить здесь каждый камень, пока бегал все
утро по проклятому рыбному рынку.
несмотря на жуткий голод, все-таки не соблазнился этой сомнительной пищей.
Дойль похлопал по карману, проверяя, на месте ли четыре пенса, честно
заработанные тяжким трудом. "Все, что ты выручишь сверх шиллинга, можешь
оставить себе, - милостиво разрешил Крис, когда Дойль и Шейла забегали к
нему на лодку, - теперь ты дорогу знаешь и сам сможешь обойти весь рынок по
обычному маршруту". С этими словами он всучил Дойлю корзину самого
никудышного лука и велел им с Шейлой отправляться в разные стороны.
Безусловно, находиться в обществе Шейлы, создания на редкость
отвратительного, - удовольствие сомнительное, но сейчас, одинокий,
измученный и беспомощный, он был бы рад и такой попутчице.
Шилова Юлия
Андреев Николай
Конан-Дойль Артур
Березин Федор
Глуховский Дмитрий
Перумов Ник