гала через горный хребет и шла дальше через пустыню. Но с течением вре-
мени после извержений вулканов в горах она была залита лавой, а в пусты-
не ее засыпали пески.
согласились с ним и начали спускаться с горы. Но какая была разница меж-
ду этим спуском и нашим восхождением на Сулеймановы горы! Сейчас мы были
сыты, и путь под гору по великолепной дороге был необычайно легок, в то
время как при подъеме мы едва передвигались, утопая в снегу, совершенно
обессиленные, замерзшие и полумертвые от голода. Если бы не тяжелые вос-
поминания о грустной судьбе бедняги Вентфогеля и мрачной пещере, в кото-
рой мы его оставили со старым да Сильвестра, мы чувствовали бы себя
просто превосходно, несмотря на то что шли в страну, где нас ждала пол-
ная неизвестность и, возможно, опасности.
становился мягче и ароматнее, а страна, раскинувшаяся перед нами, все
сильнее поражала нас своей красотой. Что касается самой дороги, то дол-
жен сказать, что никогда в жизни я не видел подобного сооружения, хотя
сэр Генри утверждал, что дорога через Сен-Готард в Швейцарии очень на
нее похожа. Строителей древнего мира, которые ее проектировали, не оста-
навливали никакие препятствия и трудности, встречавшиеся им на пути. В
одном месте мы подошли к ущелью шириной в триста футов и глубиной не ме-
нее ста и увидели, что все оно завалено огромными глыбами шлифованного
камня, в которых снизу были сделаны арки для протока воды; над рекой же
величественно и горделиво пролегала дорога. В другом месте она вилась
зигзагами у края пропасти в пятьсот футов глубиной, а в третьем шла че-
рез туннель в тридцать футов длиной, который был вырыт в горном кряже,
преграждающем ей путь. Мы заметили, что стены туннеля были сплошь покры-
ты барельефами, изображавшими главным образом одетых в кольчуги воинов,
управляющих колесницами. Один барельеф был особенно хорош: на переднем
плане была изображена битва, а вдали шли побежденные, которых уводили в
плен.
глубокой древности.
царя Соломона, но все же я осмеливаюсь выразить свое скромное мнение и
скажу, что безусловно египтяне успели побывать здесь раньше, чем народы
царя Соломона. Уж очень эта работа похожа на древнеегипетскую.
горного склона, где начинался лес. Сначала нам изредка попадался мелкий
кустарник, но чем дальше мы шли, тем он становился чаще и гуще. Наконец
мы дошли до обширной рощи, через которую извивалась наша дорога, и уви-
дели, что там растут деревья с серебряной листвой, очень похожие на те,
которые встречаются на склоне Столовой горы у Кейптауна. Это меня очень
удивило, так как за все время своих странствий я, кроме как в Капе, ниг-
де их не видел.
листья. - Здесь же масса дров! Давайте сделаем привал и состряпаем обед.
Мой желудок уже почти переварил сырое мясо.
рону от дороги и направились к ручью, журчавшему поблизости, наломали
сухих веток, и через несколько минут запылал прекрасный костер. Отрезав
от принесенного с собой мяса несколько больших, толстых кусков, мы под-
жарили их на конце заостренных палочек, как это делают кафры, и съели с
огромным наслаждением. Наевшись досыта, мы зажгли трубки и впали в бла-
женное состояние, которое после наших мытарств и злоключений казалось
нам почти божественным. Берега ручья, у которого мы отдыхали, были пок-
рыты густой зарослью гигантских папоротников, среди которых виднелись
прозрачные, как кружево, пучки дикой спаржи. Ручеек весело журчал; неж-
ный ветерок шелестел в серебряной листве деревьев; вокруг ворковали го-
луби, и птицы с ярким опереньем, порхая с ветки на ветку, сверкали, как
живые драгоценные камни. Это был рай.
пути, миновали, что мы достигли земли обетованной, и, наконец, волшебная
красота природы - все это так очаровало нас, что мы невольно приумолкли.
Сэр Генри и Амбопа, сидя рядом, тихо разговаривали на ломаном английском
и не менее ломаном зулусском языках. Я лежал на ароматном ложе из папо-
ротника и, полузакрыв глаза, наблюдал за ними. Вдруг, заметив, что Гуд
куда-то исчез, я начал искать его глазами и увидел, что он сидит в одной
фланелевой рубашке у ручья, в котором уже успел выкупаться. Привычка к
исключительной чистоплотности была настолько сильна, что, вместо того
чтобы отдыхать, капитан с увлечением занимался своим туалетом.
ряхнуть и почистить пиджак, жилет, брюки, порванные во время нашего пу-
тешествия, и грустно качал головой, рассматривая многочисленные прорехи
и дыры. Затем, аккуратно сложив свою одежду, он положил ее на берегу,
взял ботинки и пучком папоротника счистил с них грязь. Смазав их куском
жира, который благоразумно припрятал, срезав с мяса инко, Гуд начал их
натирать, пока они не приобрели более или менее пристойный вид. Затем,
внимательно осмотрев ботинки через монокль, он их надел и стал продол-
жать свой туалет. Вынув из маленького дорожного мешка, с которым он ни-
когда не расставался, гребешок со вставленным в него крошечным зер-
кальцем, капитан стал тщательно рассматривать свое лицо. По-видимому, он
остался недоволен своим видом, потому что начал аккуратно расчесывать и
приглаживать свои волосы. Посмотревшись снова в зеркало, он, очевидно,
опять себе не понравился и начал щупать подбородок, на котором красова-
лась изрядная щетина, так как он не брился уже десять дней.
тинки, Гуд тщательно прополоскал его в ручье. Затем, снова порывшись в
своем мешке, он вынул маленькую безопасную бритву, которыми обычно
пользуются люди при путешествии по морю. Старательно натерев жиром под-
бородок и щеки, Гуд начал бриться. Очевидно, этот процесс был весьма бо-
лезненный, так как время от времени он охал и стонал, а я, наблюдая за
ним, буквально корчился от смеха, видя, как он старается привести в по-
рядок торчащую во все стороны густую щетину.
родка, я вдруг увидел, что какой-то луч, как молния, мелькнул над его
головой.
обычная бритва, он, наверно, перерезал бы себе горло). Я тоже вскочил,
но без проклятий, и вот что я увидел. Шагах в двадцати от меня и десяти
от Гуда стояла группа людей. Они были очень высокого роста, с мед-
но-красным цветом кожи. У некоторых на голове развевались пышные султаны
из черных перьев, а на плечи были наброшены плащи из шкур леопарда - это
все, что я заметил в ту минуту.
античной статуи дискобола. Очевидно, это он бросил нож, который, подобно
молнии, сверкнул над головой капитана.
кой воина и, схватив юношу за руку, что-то ему сказал. После этого все
они направились к нам. Сэр Генри, Гуд и Амбопа схватили ружья и угрожаю-
ще подняли их вверх, но туземцы не обратили на это решительно никакого
внимания и продолжали приближаться к нам. Я сразу сообразил, что они не
понимают, что такое огнестрельное оружие, иначе они не отнеслись бы к
нему с таким пренебрежением.
мирными намерениями, и таким образом расположить их к себе. Это была
единственная возможность сохранить жизнь. Они тотчас же повиновались; я
же выступил вперед и обратился к пожилому воину, только что удержавшему
юношу от дальнейшего нападения.
мне следует к нему обращаться.
речии, столь схожем с ним, что мы с Амбопой сразу же поняли.
языке. Между старым и современным зулусским была примерно та же разница,
что существует у нас между языком Чосера и английским языком XIX века.
у троих из вас лица белые, а лицо четвертого такое же, как у сыновей на-
ших матерей? - добавил он, указывая на Амбопу.
прав. Лицо Амбопы, как и его огромный рост и сложение, было такое же,
как у этих туземцев. Но в то время мне некогда было об этом задумы-
ваться.
как можно медленнее, чтобы он меня понял. - А этот человек, - добавил я,
указывая на Амбопу, - наш слуга.
ти горы, где все живое погибает. Впрочем, ложь твоя ни к чему. Чужеземцы
не имеют права вступать на Землю Кукуанов. Вы все должны умереть. Таков
закон короля. Готовьтесь к смерти, о чужеземцы!
дел, что каждый туземец поднес руку к поясу, на котором у него висело
что-то весьма похожее на тяжелый, большой нож.
Посняков Андрей
Ковальчук Вера
Никитин Юрий
Вронский Константин
Шилова Юлия
Рыбаков Вячеслав