пришедшей в Оперу впервые в своей жизни, той самой, которую Ришар выбрал,
чтобы заменить мадам Жири, билетершу ложи призрака! Она умерла тотчас же, и
на следующий день одна из газет дала следующий заголовок: "Тысяча двести
килограммов на голову консьержки!" Это был единственный некролог.
Глава 9
Загадочная, карета
Кристина Доэ исчезла сразу после представления, и две недели ее никто не
видел в Опере или где-либо еще. (Это первое исчезновение не следует путать
со знаменитым похищением, которое произошло позже при таких драматических и
необъяснимых обстоятельствах.) Разумеется, Рауль был озадачен отсутствием
Кристины. Он написал ей по адресу мадам Валериус, но ответа не получил.
Вначале он особенно не удивился, поскольку знал ее настроение и решимость
порвать с ним все отношения, хотя и не догадывался о причинах этого. Его
печаль продолжала расти, в конце концов он обнаружил, что ее имени нет ни в
одной из программ. Даже "Фауста" представляли без нее. Однажды около пяти
часов пополудни виконт отправился в Оперу, чтобы разузнать что-то о
Кристине. Он нашел обоих директоров поглощенными работой. Друзья просто не
узнавали их: они утратили бодрое расположение духа и энтузиазм. Частенько их
видели на сцене с нахмуренными бровями, наклоненными головами, бледными
лицами, как будто их преследовала какая-то отвратительная мысль или они
стали жертвой жестокого удара судьбы.
прямую ответственность, но было трудно говорить с ними на тему происшедшего.
Официальное расследование пришло к заключению, что это был несчастный
случай, вызванный износом креплений, но и бывшие директора, и настоящие
обязаны были обнаружить и устранить эти неполадки, прежде чем они привели к
катастрофе.
отстраненными, такими таинственными и непостижимыми, что многие полагали,
что что-то даже более страшное, чем падение люстры, изменило состояние их
ума.
исключением мадам Жири, которая была восстановлена в своей должности.
Поэтому легко себе представить, как Ришар и Мушармен приняли виконта Рауля
де Шаньи, когда тот пришел справиться у них о Кристине. Они просто ответили,
что певица в отпуске. Когда же он спросил, как долго будет продолжаться ее
отпуск, ему вежливо было сказано, что отпуск неограничен, поскольку Кристина
Доэ мотивировала его состоянием здоровья.
поверили мадемуазель Доэ относительно ее болезни.
- будь что будет - пойти e мадам Валериус. Он, конечно, помнил, что Кристина
запретила ему предпринимать какие-либо попытки увидеть ее, но события в
Перросе, а также то, что он слышал через дверь артистической комнаты, их
последний разговор у кромки торфяного болота заставили его подозревать
какие-то козни, которые, хотя и выглядели дьявольскими, все же строились
людьми. Легко возбудимая фантазия Кристины, ее нежная и доверчивая душа,
своеобразное воспитание, построенное на сказках и легендах, ее постоянные
мысли о мертвом отце и в особенности восторженное состояние, в которое ее
повергала музыка, - все это, как казалось виконту, делало ее особенно
уязвимой для нечистоплотных действий некоторых неизвестных, неразборчивых в
средствах людей. Чьей жертвой она стала? Этот вопрос Рауль снова и снова
задавал себе, когда спешил к мадам Валериус.
бретонские предания, в которых плясали домовые, и более всего любил
скандинавскую нимфу по имени Кристина Доэ, но в то же время он верил в
сверхъестественное только в делах религии, и самая фантастическая история в
мире не могла заставить его забыть, что дважды два - четыре.
квартирку на улице Нотр-Дам дес Виктор.
Кристины. Он спросил, можно ли видеть мадам Валериус. Ему ответили, что она
больна, в постели и не принимает посетителей.
освещенную и скупо обставленную гостиную, в которой висели портреты
профессора Валериуса и отца Кристины.
принять вас только в спальне, она больна и не встает.
тени алькова доброе лицо мадам Валериус. Ее волосы поседели, но глаза не
состарились, никогда прежде они не были такими по-детски ясными и чистыми.
Вас, должно быть, послало небо! Теперь мы можем поговорить о Кристине.
музыки, а мадам Валериус лежала здесь, в постели, улыбаясь ему и приложив
пальцы к губам в знак того, чтобы он молчал.
Его мысли о Кристине, уже весьма неопределенные, становились все более и
б"лее беспорядочными, и ему казалось, что все начинает кружиться вокруг
него, вокруг комнаты и вокруг этой необыкновенной седой дамы с ясными
небесно-голубыми глазами, с пустыми небесно-голубыми глазами - Да, я знаю,
что могу положиться на вас, - сказала она со счастливым смехом. - Но
подойдите ко мне поближе, как вы делали это, когда были маленьким мальчиком.
Дайте мне ваши руки, как тогда, когда приходили рассказать мне историю
маленькой Лотты, услышанную от отца Кристины. Вы мне очень нравитесь, мсье
Раулю И Кристине вы нравитесь тоже.
духе" мадам Валериус, Ангеле музыки, о котором так странно говорила с ним
Кристина, голове мертвеца, увиденной им мельком, в каком-то кошмаре, на
ступенях алтаря в Перросе, призраке Оперы, о котором он услышал однажды
вечером, когда задержался на сцене недалеко от группы рабочих, вспоминавших
его описание, данное Жозефом Бюке незадолго до своей таинственной смерти.
голосом.
засмеялась, показывая свои хорошо сохранившиеся зубы. Рауль встал, ужасно
страдая, кровь прилила к его липу.
уйти просто так. Вы рассердились, потому что я засмеялась. Простите. В конце
концов, в том, что произошло, нет вашей вины. Вы же не знали. Вы и не
думали, что Кристина несвободна.
если захочет.
если бы он хотел съесть ее, то не мог выглядеть более свирепо. Бывают такие
моменты, когда чрезмерная наивность кажется такой чудовищной, что становится
ненавистной. Рауль чувствовал, что мадам Валериус слишком наивна.
естественным тоном:
Кристина выйдет замуж, она никогда больше не увидит его. Вот и все. Говорит,
что уйдет навсегда. Но вы же понимаете, она не хочет, чтобы Ангел музыки
ушел навсегда. Это совершенно очевидно.
поехала туда с направляющим духом.
могилы ее отца. Он обещал сыграть "Воскрешение Лазаря" на скрипке ее отца.
казалось, не особенно удивилась такому неразумному требованию. Она подняла
глаза и ответила:
искренней верой в Ангела музыки, который каждый вечер спускался с небес,
чтобы посетить артистическую комнату певицы в Опере.
Панов Вадим
Пехов Алексей
Ларссон Стиг
Шилова Юлия
Роллинс Джеймс
Березин Федор