своих признаков и свойств и вовсе не делится на них без остатка. Дерево мы
должны понимать сначала как просто дерево, т.е. без всяких признаков и
свойств дерева, покамест только еще просто как носитель определенных
признаков и свойств. И только тогда м ы получим возможность приписывать
дереву все необходимые для него признаки и свойства. Теперь возьмем мир в
целом. Он обладает неисчислимым количеством признаков и свойств и состоит из
бесчисленного количества больших и малых частей. А так как ничего, кр оме
мира, не существует, то все необходимые для него признаки и свойства мы уже
ему приписали, так что сам он остается уже выше всяких своих признаков и
свойств и выше всяких идей, а Платон говорит, что, значит, и выше всякой
отдельной сущности, выше вся кого отдельного бытия и выше всякого отдельного
познания. Познавать - значит сравнивать. Но миру мы уже приписали всякие
возможные признаки и свойства, так что уже не осталось никакого такого
бытия, с которым мы могли бы наш мир сравнивать. Это значит, ч то, какие бы
признаки и свойства мы ему ни приписывали, он, как отличный от них их
носитель, остается чем-то превысшим всякого бытия и превысшим всякого
познания или мышления.
нигде им не применявшееся, и было тем дополнением, которое Плотин,
основатель античного неоплатонизма в III в., сделал сверху и тем завершил
всю систему античного платонизма. Мало тог о, как представитель крайнего
интимно-субъективного развития личности, он и это безусловно трансцендентное
Единое все же сделал предметом человеческого сознания, но сознания уже не
расчлененно-множественного, не логического и даже не душевного и не умств
енного, а сверхумственного, т.е. познаваемого только в
нерасчлененно-восторженном состоянии, в особого рода наитии или исступлении,
в сверхумном экстазе.
основанная на неоплатонизме, миновать эту теорию сверхумного экстаза,
сверхбытийного вдохновения и такого высокого энтузиазма, который уже далеко
выходит за пределы отдельных чувств и
человеческое сознание в эти глубочайшие экстазы, при помощи которых только и
можно, оказывается, обнять мир в целом? Иной раз у возрожденческих философов
это учение прямо входит в систему
противоположностей" (coincidentia oppositorum) и в соответствии с этим об
"ученом неведении" (docta ignorantia); то же самое мы находим и у Марсилио
Фичино. Иной раз это учение совсем не достигало систематической разработки,
но все же оно звучало в тех или других отдельных эстетических концепциях и
незаметно одухотворяло собою все такого рода концепции. Для стихийного
самоутверждения человеческой личности в эпоху Ренессанса, стремивш ейся
обнять собою всего человека, всю жизнь, всю историю, все мироздание и все
божественные эманации, такое неоплатоническое учение о Едином часто
оказывалось единственным средством и единственным построением, позволяющим
человеку Возрождения утвердить с ебя навсегда и найти для себя вечную опору
в бытии. Такое учение о Едином уже далеко выходило за рамки церковной
традиции, и тут папский кардинал Николай Кузанский и убежденный
антицерковник Джордано Бруно совершенно одинаково и в одном и том же смысле
о казывались сторонниками неоплатонической эстетики сверхумного
первоединства.
средние века, и такой же, но уже с гуманистическим преломлением она упорно и
настойчиво функционировала и в эпоху Ренессанса. Если подвести итог и
выразиться максимально кратко, то нео платонизм был учением: о 1) Едином, о
2) Мировом Уме, о 3) Мировой Душе и о 4) Космосе.
красота - это есть чувственно воспринимаемый, видимый и слышимый космос с
Землей посредине и с небесным куполом сверху, состоящим из правильно
расположенных и точнейше движущихся светил , с периодическими пожарами всего
этого космоса и превращением его в огненный хаос, а с другой стороны, тоже и
с периодическим возвращением его в абсолютную стройность, порядок и
непререкаемо правильную подвижность. Сам же космос является предельным осущ
ествлением Ума как идеального первопринципа при помощи непрерывно
пульсирующей подвижности космической души, в чем осуществляется никогда не
гибнущая и всеохватывающая единичность бытия в целом.
отвлеченном виде. Чтобы понять ее возможное прогрессивное, как и ее
возможное реакционное, общественно-политическое существо, нужно обратить
внимание на следующее.
неоплатонизма может только тот, кто прекрасно разбирается в его
консервативных и реакционных сторонах. Будучи последней философской школой
погибавшего языческого мира, неоплатонизм в течение всего своего
существования старался воскресить все самое древнее и самое длительное, что
было в античности, так что в конце концов неоплатоники оказались
безусловными реставраторами античной старины, погибшей уже задолго до их
появления. В частн ости, они воскрешали старинную античную мифологию, в
которую тогда уже никто не верил, и воскрешали при помощи логических и
диалектических методов, с которыми удивительным образом у них совмещалось
иррациональное понимание отношений между миром и человек ом и такое же
понимание задач духовной жизни человека. Поскольку все это было основано на
первобытном обожествлении сил природы, постольку неоплатонизм не мог не
играть глубоко консервативную роль и не мог не взывать к тем сторонам
античной жизни, которы е уже ушли в далекое прошлое и были мало кому
понятны.
в неоплатонизме? Таковой основой для нас может являться только основа
социально-историческая. Но как сказано выше, как раз в
социально-историческом отношении неоплатонизм был полно й противоположностью
тогдашней погибавшей античности.
творчества совсем не обязательно совпадают с периодами экономического и
технического расцвета, как это случилось, например, в период расцвета
греческой мифологии и греческого эпоса, выраста вших на почве самой
ничтожной экономики и самого слабого технического развития. Отброшенные в
полное уединение и общественно-политическую изоляцию, неоплатоники именно по
этой причине подвергли всю философию, мифологию и науку самой утонченной
рефлексии, которая и привела их к небывалым в античности культурным
достижениям, отчего у них и возникла самая передовая тогда логика и
диалектика.
неоплатоников наиболее передовой в силу ее предельно рефлективного развития?
Парменидовско-платоновское учение о Едином получило в неоплатонизме форму
доказательства неделимой единичност и как каждой вещи, так и мира в целом.
Аристотелевское учение о космическом уме стало у неоплатоников теорией
систематического развития всех мировых закономерностей, взятых в их
принципе. Платоновскую теорию мировой души неоплатоники сделали учением о са
моподвижности мира. И наконец, их размышления о природе далеко ушли от
прежних натурфилософских абстракций и превратили природу в живой и
пульсирующий организм, насыщенный вечными одушевленными энергиями.
эстетики.
бы привести гораздо больше) делают для нас понятным то, что в эпоху
Ренессанса всегда необычайную роль играл как раз античный неоплатонизм
который применялся уже не к отжившим античн ым формам мысли и жизни, но к
выдвижению на первый план свободомыслящей человеческой личности. С
традиционной точки зрения совершенно непонятно, зачем здесь понадобился
неоплатонизм и почему он играл огромную роль, например, на Западе, начиная
от Фомы и
Флоренции и кончая Джордано Бруно и Реформацией. Настоящее наше изложение
хотело бы сделать понятным эту передовую роль неоплатонизма во многих
культурах христианского Востока и Запада.
достижения философии и эстетики, подверг их систематической обработке и
перевел на язык внутреннего ощущения, вполне понятного и даже интимно
переосмысленного. В этом свете основные к атегории прежней античной
философии расцвели в максимально доступном и убедительном виде. Так, старый
аристотелевский Ум из абстрактной категории превратился в неоплатонической
эстетике в красивейшую и привлекательнейшую смысловую структуру мироздания,
к оторая благодаря развитому учению о мировой душе наполнила весь космос
живыми энергиями и пульсирующе оживленными картинами радостной и
эстетической веселящей природы. А весь космос засиял небывалыми красками и
звал к общению с собой могуче и весело. Пра вда, та античная мифология,
диалектикой которой оказался античный неоплатонизм, давно ушла в далекое
прошлое. Но ведь зарождались новые культуры со своей собственной, теперь уже
молодой и могущественной мифологией, и какая же другая система эстетики, кро
ме античного неоплатонизма, могла послужить для осознания и оформления
всякой новой мифологии? Сейчас мы увидим, что в эпоху западноевропейского
Ренессанса место такого мифа занял утверждающий сам себя и артистически
функционирующий человеческий индивиду ум со всеми своими небесными
упованиями и земной ограниченностью, со всей своей радостно-творческой силой
и всеми своими слабостями, тоской и неуверенностью. Какая же другая эстетика
могла лечь в основу эстетики Ренессанса, как не неоплатоническая? Эта э
стетика и стала навсегда неоплатонической, где принципиально проводимый
гуманизм часто до полной неузнаваемости сливался с неоплатоническими
восторгами перед жизнью и бытием всего космоса.
Русанов Владислав
Акунин Борис
Посняков Андрей
Маккарти Кормак
Пехов Алексей
Афанасьев Роман