Чтение 17–й страницы книги ~В стране вечных каникул~

- Нет, не соседкину, а свою! Теперь она моя.

- Довольно породистая...

- Довольно породистая! Да знаешь ли ты, что ее родители имели десять
золотых медалей, пятнадцать серебряных и столько же бронзовых! Я уже не
говорю о ее дедушке и бабушке!..

- Отдай ее нам, - сказал Валерик.

- Это невозможно: Рысь любит только меня. И просто сдохнет с тоски...

- Не умрет! А кто-нибудь из ребят будет ее воспитывать.

- Твой любимый Жорочка?

- Напрасно ты злишься: Жорка - хороший парень.

- А я плохой?

- Жорка - сильный и добрый.

- А я слабый и злой?

Валерик ничего не ответил.

- А я, значит, не могу воспитывать свою собственную таксу? Не имею
права?

- Извини меня, Петя... Но ведь ты же не можешь ходить в школу. А кру-
жок наш будет как раз при школе.

- Почему это я не могу?

- Потому что ты проходишь "курс лечения", а больные школу не посеща-
ют.

- Это вам учительница сказала? Она все перепутала!

В эту минуту из подъезда выскочил Мишка-будильник и громко сообщил:

- Восемь часов двадцать минут!

Они с Валериком побежали за ворота, на ту самую дорогу, по которой я
и сегодня мог бы идти зажмурившись...

Из другого подъезда выскочил Жора, догнал их... И они побежали втро-
ем.

Дед-Мороз аккуратно выполнял мою просьбу. Я понял, что смеяться мне
теперь придется в одиночку. И в одиночку придется закалять свою волю. И,
уж конечно, одному придется сидеть в темноте на служебном стуле подруги
маминой юности.

Я вернулся домой. Снял трубку и набрал две двойки.

- Собака очень утомляет меня, - сказал я Снегурочке. - Просто даже
отягощает... Пусть она вернется к своим хозяевам.

Словно предчувствуя разлуку, такса стала тереться о мою ногу.

- Рысь, брысь! - отогнал я ее.

- Что такое? - спросила Снегурочка.

- Это я собаке... Она наскучила мне!

- Все понятно. Заказ принят. Номер заказа тринадцать дробь семь.
Больше никаких желаний не будет?

Я хотел что-нибудь попросить. Помолчал немного...

Но, так ничего и не придумав, спросил у Снегурочки:

- А почему у вас к каждому номеру прибавляется это самое "дробь
семь"?

- Для пущей сказочности, - ответила Снегурочка.

- Для сказочности? - удивился я.

- Ну да. Разве ты не замечал, что семерка - одна из самых волшебных
цифр? Почти все чудеса в сказках совершаются "за семью морями", "за
семью замками", "за семью печатями", "в семь дней и семь ночей" или
где-нибудь "на седьмом небе"!.. Значит, сегодня заказов на развлечения
не будет?

- Нет. Что-то я немного устал...

ПИОНЕР-ПЕНСИОНЕР

Я и правда устал, потому что в Стране Вечных Каникул был очень напря-
женный график развлечений.

Утром я выходил из дому, за углом садился все в тот же троллейбус,
впереди и на боку которого было написано: "В ремонт!", и прибывал на нем
в Докмераб. Там я пел "хором", ходил "хороводом", соревновался сам с со-
бой, побеждал, забирал все призы, которые были у Деда-Мороза, получал
жестяную подарочную коробку и уходил домой.

Конечно, я мог попросить Деда-Мороза изменить эту программу, но я
по-прежнему боялся, что в другом представлении не будет соревнований, в
которых я уже так привык побеждать. И что я не буду каждый день получать
пряники, пастилу и шоколадные медали. Хотя от всего этого меня уже по-
немножку начинало тошнить.

Над столом у меня теперь вместо "Расписания уроков" висело "Расписа-
ние развлечений". Согласно этому расписанию, которое каждый день меня-
лось, я после Елки непременно должен был идти в цирк, или на дневной
концерт, или на какую-нибудь выставку.

А сразу же после обеда я, по маминому приказу, отправлялся в кино.

Вечером, вернувшись с работы, мама высовывалась в окно и, если я был
во дворе, требовательно звала меня слушать патефон. Иногда в окно высо-
вывался и папа.

- Домо-ой! Пора смотреть диафильмы! - командовал он.

Да, кроме кинофильмов, я еще должен был дома в обязательном порядке
смотреть диафильмы.

Раньше папа, который был за "беспощадное трудовое воспитание", требо-
вал, чтобы я сам вешал на стену свой пододеяльник, предварительно, ко-
нечно, вынув из него одеяло, и чтобы сам возился с черным аппаратом,
вставляя в него узкие ленты диафильмов. Теперь папа не разрешал мне ве-
шать экран-пододеяльник и не позволял близко подходить к аппарату - он
все делал сам, а я был только зрителем.

- Твое дело смотреть! - говорил папа. - Это тоже нелегкое занятие.

И правда, это было не очень легко, если учесть, что в нашем домашнем
кинотеатре, как и на медицинской Елке, одна и та же программа повторя-
лась каждый день. Мои приятели теперь поздно возвращались из школы: го-
товились ко дню юнукров.

Во дворе и в красном уголке я общался теперь, главным образом, с пен-
сионерами. Кстати, однажды, когда я заказал в "Столе заказов" в качестве
очередного развлечения катание на поезде метро (ничего другого я уже
просто не мог придумать!) и когда я спустился на эскалаторе вниз, дежур-
ный по станции усадил меня в первый вагон под табличку: "Для пассажиров
с детьми и инвалидов". Я долго упирался, отказывался, но он решительно
настаивал: "Нет, нет, сиди, пожалуйста: здесь твое место! Видишь, напи-
сано: "Для инвалидов".

В красном уголке я играл с пенсионерами и инвалидами в их любимые
"сидячие игры": лото и домино. И еще я привык слушать разговоры о разных
болезнях. Я теперь точно знал, от чего бывают спазмы сосудов, каковы
признаки грудной жабы, склероза и язвы желудка. Вернувшись домой, я под-
робно ощупывал себя и находил признаки всех болезней, о которых слышал
во дворе. Кажется, я старел... Нет, не взрослел (поскорее вырасти и
стать взрослым было в те годы моей самой заветной мечтой!), а именно
старел и дряхлел.

Однако не все мои новые друзья поддавались возрасту. Бывший спортсмен
дядя Рома все время говорил о пользе физических упражнений. И однажды я
решил с его помощью потренироваться в хоккейной игре: мне очень хотелось
научиться защищать ворота и когда-нибудь взять реванш за свое первое по-
зорное поражение.

Мы договорились, что я буду стоять в воротах, а дядя

Рома попытается клюшкой забивать мне голы. Помню, дядя Рома, который
очень любил физические упражнения, размахнулся, ударил - я упал и не
пропустил шайбу. Но в ту же минуту упал и дядя Рома... Ему стало нехоро-
шо.

- Простите меня, дядя Рома, - пролепетал я.

- Ничего, ничего... Просто переоценил свои возможности, - сказал он.
- Каждому возрасту - свои игры...

Вечером Валерик, встретив меня, спросил:

- Играешь в хоккей с пенсионерами?

- А что такого особенного? Достойные, всеми уважаемые люди... Пользу-
ются заслуженным отдыхом!

- Они-то заслуженным!.. - сказал Валерик. И усмехнулся: - Эх ты, пио-
нер-пенсионер!

Так приклеилось ко мне еще одно прозвище.

"Когда же, - думал я, - сбудется, наконец, предсказание Деда-Мороза,
и я узнаю, почему Валерик не подвластен волшебной силе?.."

"ОПАСНАЯ ЗОНА" В ПОСЛЕДНЕМ РЯДУ

Уже целые сутки я голодал... Я не мог больше питаться пряниками, пас-
тилой и шоколадом.

Признаться в этом маме и папе я не хотел. Но когда они ушли на рабо-
ту, я стал шарить в буфете и на кухне между оконными рамами, где мама
обычно охлаждала продукты.

"Колдовство какое-то! - злился я. - Ничего нет... Нарочно едят в кафе
и в столовой, чтобы я умер с голоду".

На моем столе, и в буфете, и на подоконниках лежали пакеты с призами
и жестяные коробки с подарками, но я не мог даже смотреть на них. На
улице я теперь всегда заранее, по запаху, угадывал приближение конди-
терских магазинов и тут же переходил на другую сторону.

В полдень я попросил у соседки кусок обыкновенного черного хлеба.

Как я мечтал теперь о простом черном хлебе! Или о картошке с жареной
колбасой!.. Или о том, чтобы посидеть просто вдвоем с Валериком и пого-
ворить о наших общих делах, как это бывало раньше. Но общих дел у нас с
ним уже почти не осталось...

Соседка черного хлеба не нашла.