Чтение 17–й страницы книги ~Крест~

вот-вот, уж потерпите.

Через неделю "ААА" связались, спросили, когда же, "президента" не бы-
ло, отвечал Петр, вечером в гостиницу дозвонился Николай:

- Ты еще на работе? - удивился Леонид.

- Разница два часа, - напомнил Николай. - Вам "ААА" звонили?

- Да.

- И мне. Сейчас приедут. За ответственным хранением. Понял?

- Да.

- Что делать? Посоветуй.

- Я бы не отдавал. "Президент" клянется, что металл будет на днях. И
Петр вон головой кивает.

- Извини, пришли.

Николай перезвонил через полчаса.

- Отдал. Пятьдесят. Они проверяли по своим каналам - нет никаких ва-
гонов с металлом. Забирай двадцать, возвращайся в Москву, а Петр пусть
остается и доводит, если получится, дело до конца.

Утром повезло - Борис Николаевич оказался на месте.

- Понимаете, что получается? - Леонид пытался поймать глаза "прези-
дента". - Отвечаете не вы, а мы. Николай вернул все, что у него было, а
за остатком они придут завтра. И если зеленых не будет...

- Не маленький... Петр, скажи, я когда-нибудь подводил? Вечером, ча-
сов в пять приходите сюда.

Пришли к четырем. Прождали впустую до семи - никого.

Вернулись в гостиницу.

Петр ходил по домашнему адресу "президента". Дверь никто не открыл.
Борис Николаевич исчез.

Леонид позвонил "ААА", объяснил ситуацию. Те сказали, что по их све-
дениям "президент" с семьей в Москве, хочет уехать заграницу, но это ему
не удастся - Шереметьево под контролем.

"Президент" явился через два дня.

- В Москву летал, - объяснил он спокойно. - По делам. Вы же у меня не
одни. Зато деньги привез. Правда не все, только пятнадцать. Остальные
завтра.

- Завтра поздно. Я улечу сегодня, а пять верните с Петром.

Леонид шел по зеленым улицам тихого уральского городка и понимал, что
вот сейчас, прямо здесь, так просто получить железной трубой по голове -
"президент", поди, уже шепнул людям Цыгана. Аспидо-черным...

В самолете в одном ряду с Леонидом молодой, похоже еще ни разу не
брившийся, и седой, как лунь, пенсионер, только что познакомившись, живо
обсуждали общий интерес: молодой говорил, что у него лежит на складе две
тысячи тонн металла, а пенсионер, глядя поверх очковой оправы, связанной
ниткой в сломанном месте, утверждал, что у него в банке миллиард.

У Леонида возникло странное чувство нереальности происходящего. Оно
не покинуло его и на бетонном поле аэродрома. Леонид видел себя со сто-
роны: ревут турбины взлетающих и садящихсясамолетов, порыв ветра вздува-
ет пиджак и забрасывает галстук за плечо, Леонид возвращает его на мес-
то, ощущая под рубашкой полиэтиленовый пакет с долларами. Что и кто ждет
его в пронизанном закатным солнцем здании...

Деньги передавали в машине. Леонид пятнадцать, Николай пять, приве-
зенных специально. Молодой человек спортивного типа с замороженным от-
чужденным взглядом тщательно пересчитал купюры и пересел в серебристый
"мерседес", который проводил машину Долиных до города, проверяя, не под-
сел ли к ним кто по дороге.

Приехали в контору.

Петухов начальственно сидел в кресле Николая. Широко улыбнулся:

- Как съездил? Рассказывай...

- Помог бы лучше Голубовичу стол накрыть, - мягко посоветовал Нико-
лай.

- А он один не справится? - нахмурился Петухов, но нехотя вышел из
кабинета.

Николай подошел к окну и, говоря, словно видел то, что с ним было:

- Они позвонили, и приехали буквально через пятнадцать минут на двух
машинах. Я только успел сказать Петухову, что он нужен как свидетель,
что деньги я вернул. А то коробку заберут и прихлопнут, иди потом дока-
зывай. Петухов выслушал, а через минуту сказал, что ему позвонили, тетя
у него при смерти. И испарился. Гнида. Я тебе звонить начал, тут этот
вошел, ты его видел сегодня.

Леонида всего передернуло внутри и ощущение нереальности происходяще-
го пропало. Нет, это не фильм - жизнь страшнее любого сюжета. И не сон,
а обыденность, сентябрь девяносто третьего, Москва...

Глава пятнадцатая

--===Крест===--

К Р Е С Т

Глава пятнадцатая

Октябрь, но совсем не осень - ясносолнечная теплая погода стояла в те дни.
Леонид жил у матери, у нее пошаливало сердце и он ходил по магазинам, невольно
став очевидцем событий.

У Белого Дома шел перманентный, ставший привычным, разношерстный ми-
тинг с писаными от руки плакатами и надсадными криками в мегафон , рядом
с портретами Ленина и Сталина мелькала свастика. Кто-то в защитной пят-
нистой форме выстраивал добровольцев, лица их были напряжены и сосредо-
точены, как перед боем.

Тут же, неподалеку, через проспект, милиция в серо-синих шинельках
проводила учения на случай столкновения, подобного майскому, на площади
Гагарина. Милиционеров разделили на "своих" и "чужих". Первый ряд "сво-
их" встал на колено и плотно сомкнул щиты с дырочками, чтобы видеть "чу-
жих". Второй ряд выставил щиты под углом, поверх первого, а третий прос-
то поднял щиты над головой. Стоило молодым лицам курсантов скрыться за
щитами, как ожило что-то вроде большой шевелящейся рептилии - броненосец
с металлической чешуей.

"Чужие" подбегали к броненосцу, кричали, замахивались, пинали нижние
щиты ногами, и тут же отскакивали, потому что стоящие на колене поднима-
лись, отворяли щит, как дверь, и притворно, по-учебному, замахивались на
"чужого" дубинкой, прозванной еще во времена первого путча, "демократи-
затором".

Делалось все по команде, но с ленцой и невольно театрально - курсанты
ощущали себя в центре внимания толпы зевак и да еще под прицелами кино-
камер японских журналистов, которые вели съемку прямо из открытой двери
микроавтобуса "Тойота".

Командир приказал приступить к следующему упражнению.

Один из "чужих" поджег шашку со слезоточивым дымом и поднес ее к бро-
неносцу. Дым капризно извивался и не желал идти в нужном направлении, а
почему-то упрямо полз к командиру. Тому это явно не понравилось и он ве-
лел бросить шашку на горб броненосца. Метатель выполнил команду, шашка
должна была скатиться по чешуе вниз, но провалилась в щель, в самую се-
редку и мгновенно броненосец развалился - "свои", чихая и матерясь, раз-
бежались от едкого облака.

Второй бросок был еще неудачнее - метатель сам глотнул химии, ослеп
от слез и кашля и швырнул шашку, отвернувшись, не глядя, угодив прямо в
"тойоту" с японцами. Те пороняли свою видеотехнику на асфальт и долго
приходили в себя.

Под ярким солнцем в пейзаже происходящего Леонид ощущал себя и зрите-
лем и участником крупномасштабного театрализованного действия или ки-
носъемки с огромной массовкой вроде "Войны и мира". Войны не было, ее
только репетировали, непонятно по чьему сценарию, и не очень-то веря в
премьеру. Но какой-то режиссер уже поделил соотечественников на "своих"
и "чужих".

На следующий день премьера все-таки состоялась. Позже, из рассказов и
увиденного прямо на улице и по телевидению сложилась, смонтировалась во-
едино лента происшедшего, где каждый кадр по-своему врезался в память.

Сначала собралась митинговать толпа на площади под памятником вождю
мирового пролетариата на пъедестале-знамени, под которым группа российс-
ких граждан тех времен разворачивалась в марше на бой кровавый и, как
они считали тогда, святой и правый. Фигуры граждан каменно застыли, иное
дело - живое сборище их потомков.

Леонид уже видел в своей жизни как толпа совсем других убеждений под
ласковым августовским солнцем пыталась снести памятник "железному" Фе-
ликсу Дзержинскому. Бородатый парень, судя по всему имеющий навыки начи-
нающего альпиниста, одолел высокую колонну пьедестала и, пристроившись у
ног гиганта, плел какие-то петли и узлы из обычной бельевой веревки.
Около "Детского мира" стояла поливочная машина, с помощью которой и на-
меревались сдернуть идола. Удайся эта светлая идея и многотонная фигура
просто погребла бы под собой людей, торжествующих победу демократии. Это
сладкое слово "свобода" обрело свою реальность, не было милиции или ко-
го-то, кто мог бы остановить, и свобода на глазах Леонида превратилась
во вседозволенность. Тысячи полторы стояли около здания КГБ и выкрикива-
ли лозунги. Кричать толпе скучно, толпе надо что-то делать. Вот и пыта-
лись свалить памятник да крошили кто чем мог не могущий иметь вины гра-