Чтение 17–й страницы книги ~Свое время~

в хирургическое отделение. Я не думаю, что ее выпишут, хотя такой вари-
ант не исключается - раз она у нас, мы и должны вроде бы довести лечение
до конца. Но все теперь зависит от хирургов. Если кто-то из них заинте-
ресуется ее случаем, то операцию сделают быстро, но советую не тянуть, у
вас в запасе месяц. Самое большее. Идеально было бы, если бы оперировал
академик, директор нашего института, но к нему очередь.

- Посодействовать ничем не можете? А? - с глухой надеждой спросил я.

- Что вы! - в первый раз улыбнулся Воробьев. - Я сам из Владимира.
Приезжий из провинции. Мне дай бог только защититься, самому бы кто-ни-
будь помог.

Это уж точно, если сам себе не поможешь, то кто поможет? Шансов мало,
но что делать?

Я узнал у него, как попасть на прием к академику, простился и вернул-
ся к Наташе. Мы еще раз все обсудили с ней. Получалась такая программа -
развод, женитьба, операция, квартира.

Времени - месяц, хорошо бы успеть. Не получится - значит, не судьба.
Главное, чтобы операция прошла успешно, главное - здоровье.

И все-таки теория вероятности сработала - на обратном пути в элект-
ричке меня поймали контролеры, но я, не споря, уплатил штраф, чем нес-
колько удивил ревизоров и вызвал бурный монолог добросердечной соседки
по вагону, утверждавшей, что я еле-еле успел на поезд и поэтому ехал без
билета, хотя это было неправдой. Все-таки мир не без добрых людей - мо-
жет быть поможет кто-то и нам с Наташкой?

Глава двадцатая

--===Свое время===--

Глава двадцатая

Точно сорвался храповичок и бешено закрутилось колесо времени, точно вот-вот
тронется поезд, а до перрона далеко, еще бежать и бежать, точно сейчас
захлопнутся двери перед самым носом, а надо успеть, обязательно успеть, вопрос
жизни и смерти...

В те времена процедура развода требовала исполнения своих необходимых
формальностей, очевидно, специально предусмотренных для проверки пра-
вильности решения расторгающих брак: подайте заявление, явитесь в назна-
ченный час на собеседование и ждите решения суда. Подайте... Явитесь...
Все это при условии обязательного присутствия Наташи, а она могла, рис-
куя здоровьем и тем, что ее могут просто выписать за нарушение больнич-
ного режима, исчезать незаметно из клиники только после тихого часа или
же, в крайнем случае, после обеда до ужина.

В этот день в редакции я, как сторожевой пес, охранял телефон, не
подпуская к нему Лику и Яна, пока, наконец-то, не дождался Наташкиного
звонка.

- Ты откуда? - и радостно, и сразу тревожно спросил я.

- Из института. Сейчас выхожу. Заеду домой, переоденусь, и пойдем в
суд. Хорошо?

- Обязательно дождись меня. Я бегом. Только по пути залечу в сберкас-
су, надо купить гербовые марки.

- Ой, Валер, лучше сразу приезжай, а сберкасса рядом, вместе сходим.

Ждет, хочет скорее увидеться, конечно, вместе, вместе всегда лучше, а
как же иначе.

Я повесил трубку и умоляюще посмотрел на Лику:

- Малика Фазыловна, - стал подлизываться я, называя Лику ее полным
узбекским именем, - разреши мне в министерство уехать и вернуться завтра
без опозданий?

- А кто гранки читать будет?

- Я их с собой заберу, все до буковки, до точечки, до запятой прочи-
таю и утром принесу, прямо в типографию, если хочешь. Можешь не сомне-
ваться.

Лика вздохнула:

- Иди.

Меня ждет, конечно, ждет Наташка, я на ходу застегнулся, схватил дав-
но уже собранный портфель, Ян что-то крикнул в спину на прощание. Я не
расслышал, не слышал просто уже ничего, некогда, вперед, скорее, скорее.

До метро, в метро, от метро я несся, не переводя дыхания, заранее
рассчитывая, где можно поднажать, а где передохнуть перед новым рывком.

Хорошо, что Наташка уже дома, уже переоделась, как ей идет это лило-
вое платье.

- Ну, что? Двинулись? - я даже дверь прихлопнул неплотно, не до щелч-
ка замка.

- Да ты проходи, разденься. Чаю хочешь? - Наташа потянула меня за ру-
кав пальто.

- Какой чай? О чем ты? Прием у судьи начинается в пять, через полча-
са, а нам еще в сберкассу.

- Пойдем, не стой в передней. Это неприлично... И, кроме того, я жду
звонка.

- Ждешь? Звонка? От кого? - удивленно спросил я. - Ничего не понимаю.

- Неважно.

Я молча повиновался. Что за новости? Не говорит, кто должен звонить,
зачем. Может муж? Это еще что?

Мы прошли на кухню.

Сели за стол.

От чая я отказался.

Сидели молча. Вот так бежишь, бежишь, нетерпеливо ожидаешь радости...

Наконец, я не выдержал:

- В чем дело?

- Что с тобой? - удивилась Наташа, но как-то вяло, неискренне. Смот-
рит куда-то в сторону.

- Кто тебе должен звонить? - уже с нервной дрожью в голосе спросил я.

- Ну, Маринка. Ты только не волнуйся, пожалуйста. Все будет хорошо.
Подождем.

- Я и не волнуюсь, - взволнованно сказал я. - Просто, ничего не могу
понять. Ни-че-го.

- Да что тут понимать, - пожала плечами Наташа. - Просто, я обещала
Марине дождаться ее звонка, вот и все. Если подруга просит, значит, ей
надо.

У подружек всегда секреты, подумал я. Потом окажется какая-нибудь
ерунда типа потрясающей новости о купленном по случаю платье или туфлях,
а мы тут теряем время, которого у нас нет, катастрофически нет. И потом,
какие секреты могут быть у Наташи от меня? Вот именно - от меня?

Заныло слева, под лопаткой.

- А сама позвонить ты не можешь?

- Нет, не могу. У нее пока нет телефона. Она совсем недавно квартиру
получила. Кооперативную. В Новых Черемушках. Правда, дом блочный и пер-
вый этаж. Зато отдельная.

Про квартиру Наташка уж лучше бы не распространялась.

Время - без четверти пять. Прием до семи. Да еще сберкасса. Да неиз-
вестно, сколько там народу. Да ей еще необходимо успеть вернуться в инс-
титут до ужина.

- Наташа, у тебя есть валерьянка?

- Есть. У мамы.

Звонок. Наташа сняла трубку.

- Да... Наконец-то... Да, я... Не узнаешь, что ли?.. Здесь... При-
шел... Ну что?.. Понятно... Ага... Ясно... Значит, такой он... А что ты
ожидала?.. Теперь будем знать... Ой, Марин, извини, некогда нам, очень
некогда... Да, приезжай навестить, вот тогда и поговорим... А сейчас не
могу.

Наташа повесила трубку, ушла в комнату:

- Сейчас нальем валерьянки Валерию... И все будет опять хорошо. Ко-
нечно, будет.

- Лучше пойдем, маленький.

- Ладно, пойдем, - остановилась Наташа. - Тебе, действительно, лучше?

- Пойдем, а?

Наташа еще помедлила, о чем-то раздумывая, потом, побледнев, спроси-
ла:

- А деньги у тебя на марки есть?

- Есть, конечно. Ерунда какая.

Мы зашли в сберкассу, купили марки, поплутали по переулкам в поисках
суда.

Время - пять двадцать.

В суде пусто, висит объявление. Прием перенесен на завтра. И еще ока-
зывается, при подаче заявления нужна справка с места жительства. Значит,
все, до завтра. Опять Наташке сбегать из института, мне - отпрашиваться
у Лики, Наташкиной маме идти в ЖЭК за справкой и к пяти быть здесь.

Время снова замедлило свой ход - мы могли, не торопясь, доехать до
клиники, да еще погулять перед ужином. До метро пошли пешком. Наташа
держала меня под руку, крепко, крепко прижавшись. Я успокоился. Таяло,
как лед, напряжение, даже легче стало дышать.

И тут меня осенила простая, как репа, мысль.

Я даже остановился.

- Так ты ждала звонка Марины, потому что у тебя не было денег на гер-
бовые марки?

Наташа ничего не ответила, смотрела вниз, потом утвердительно кивнула
головой.

Я набрал полные легкие воздуха:

- Нет, как же ты это могла? Как? А? Неужели тебе непонятно, что все
мое - твое, что это наше общее дело? Ты знаешь, сколько стоят все наши
переживания? Могу назвать точную цифру. Десять рублей. Десять! Вот