той.
буду кататься на таких лошадях. Боюсь вот-вот проснуться, и все окажется
только сном. Я уже говорила вам, как я люблю лошадей. Кажется, отдала бы
все на свете, чтобы иметь когда-нибудь собственную лошадь.
именно вот так? Хозяин уверяет, что у меня на лошадей особый нюх. Сам он
болван, ни черта в них не смыслит. Между тем у него, кроме вот этой пары
выездных, двести огромных тяжеловозов, а у меня ни одной лошади.
Двести голов, говорю вам! Уверяет, будто он завзятый лошадник. А я даю
слово, Саксон, что все это вранье; вот мне дорога последняя облезлая ло-
шаденка в его конюшне. И все-таки лошади принадлежат ему! Разве это не
возмутительно?
занимаюсь разглаживанием самых очаровательных, какие только можно себе
представить, - но блузки-то чужие! И смешно - и несправедливо!
что вы должны стоять и гладить их. Вы понимаете, что я имею в виду, Сак-
сон. Нечего играть в прятки. Вы знаете. И я знаю. И все знают. А свет
устроен так по-дурацки, что мужчины иногда не решаются говорить об этом
с женщинами. - Тон у него был смущенный, но в то же время чувствовалось,
что он уверен в своей правоте. - С другими девушками я таких вопросов
даже не касаюсь: сейчас вообразят, что это неспроста и я чего-то от них
хочу добиться. Даже противно, до чего они везде ищут нехорошее. Но вы не
такая. С вами я могу говорить обо всем. Я знаю. Вы - как Билл Мэрфи, -
словом, как мужчина!
любовью взгляд.
говорить о таких вещах с знакомыми молодыми людьми, они сейчас же этим
воспользовались бы. Когда я с ними, мне кажется, что мы друг другу лжем,
обманываем, ну... морочим друг друга, как на маскараде. - Она нереши-
тельно помолчала, потом заговорила опять, тихо и доверчиво: - Я ведь не
закрывала глаза на жизнь. Я многое видела и слышала; и меня мучили иску-
шения, когда прачечная, бывало, надоест до того, что, кажется, готова на
все пойти. И у меня могли бы быть нарядные блузки и все прочее... может
быть, даже верховая лошадь. Был тут один кассир из банка... и заметьте,
женатый. Так он прямо предложил мне... Ведь не церемониться же со мной!
Он же не считал меня порядочной девушкой, с какими-то чувствами, естест-
венными для девушки, а так - ничтожеством. Разговор между нами был чисто
деловой. Тут я узнала, каковы мужчины. Он объяснил мне точно, что он для
меня сделает. Он...
заскрипел зубами.
несправедлива, отвратительна! Неужели люди могут так жить? В этом же нет
никакого смысла. Женщин - славных, хороших женщин - продают и покупают,
как лошадей. И я не понимаю женщин. Но не понимаю и мужчин. Если мужчина
покупает женщину, она его, конечно, надует. Это же смешно. Возьмите хотя
бы моего хозяина с его лошадьми. У него ведь есть и женщины. Он может,
пожалуй, купить и вас, потому что даст хорошую цену. Ах, Саксон, вам,
конечно, очень пристали нарядные блузки и всякая мишура, но, даю слово,
я не могу допустить и мысли, чтобы вы платили за них такой ценой. Это
было бы просто преступлением...
мчавшийся автомобиль. Шофер резко затормозил машину, и сидевшие в ней
пассажиры с любопытством уставились на молодого человека и девушку, лег-
кий экипаж которых мешал им проехать. Билл поднял руку.
пающийся край дороги и крутизну склона.
Эти кони никогда не видели машины, и если вы воображаете, что я позволю
им понести и опрокинуть коляску на крутизне, жестоко ошибаетесь.
твоими лошадьми не случится. Освободи место, и мы проедем. А если ты
не...
ют с товарищем? Со мной спорить бесполезно. Поезжайте-ка обратно вверх
по дороге, и все. Доедете до широкого места, и мы прокатим мимо вас. Как
же быть, раз влипли? Давай задний ход.
наконец, послушался, дал задний ход, и вскоре машина исчезла за поворо-
том.
есть автомобиль да несколько галлонов бензина, так они уже воображают
себя хозяевами всех дорог, которые проложили мои и ваши предки.
фера из-за поворота. - Трогайте. Вы можете проехать.
А если вы мне не оставили достаточно места, так я перееду и тебя и твоих
дохлых франтов.
всякого понукания, легко взяли крутой склон и объехали машину, стоявшую
с включенным мотором.
опять потянулась пустынная дорога. - Да взять хотя бы моего хозяина. По-
чему у него могут быть двести лошадей, сколько хочешь женщин и все про-
чие блага, а у нас с вами ничего?
- по стольку-то за метр. Вы и сами знаете, что сделает из вас прачечная
через несколько лет. А посмотрите на меня! Я каждый день продаю понемно-
гу свою силу. Поглядите на мой мизинец. - Он переложил вожжи в одну руку
и показал ей другую. - Я не могу его разогнуть, как другие пальцы, и я
владею им все хуже и хуже. И вывихнул я его не во время бокса - это от
моей работы. Я продал свою силу за прилавком. Видали вы когда-нибудь ру-
ки старого возчика, правившего четверкой? Они точно когти - такие же
скрюченные и искривленные.
- заметила Саксон. - Правда, они, наверно, тоже калечили себе руки рабо-
той, но зато ни в чем не чувствовали недостатка - и лошади у них были и
все.
калечу ради хозяина. Знаете, Саксон, у него руки мягкие, как у женщины,
которая никогда не знала труда. А ведь у него есть и лошади и конюшни,
но он палец о палец не ударит. Я же с трудом выколачиваю деньги на харчи
да на одежду. И меня возмущает: почему все так устроено на свете? И кто
так устроил? - вот что я хотел бы знать. Ну хорошо, теперь другие време-
на. А кто сделал, что они стали другие?
занимает: существует он вообще где-нибудь? И если он правит миром, - а
на что он нужен, если не правит, - то почему он допускает, чтобы мой хо-
зяин или такие вот люди, как этот ваш кассир, имели лошадей и покупали
женщин - милых девушек, которым бы только любить своих мужей да рожать
ребят, и не стыдиться их, и быть счастливыми, как им хочется?..
подъема по крутой старой дороге, ведшей в долину Мораги; перевалив через
холмы Контра-Коста, экипаж стал по такому же крутому склону спускаться в
зеленое, тихое, освещенное солнцем Редвудское ущелье.
группы деревьев, под которыми журчала невидимая вода, и на гудящих пчел.
жить в деревне, а ведь я всю жизнь провела в городе.
жизнь провели в деревне.
деревне.
теперь на лошадей, сдерживая их при спуске по крутой извилистой дороге.
Саксон закрыла глаза и откинулась на спинку сиденья, отдаваясь чувству
невыразимо блаженного отдыха. Время от времени он поглядывал на ее лицо
и закрытые глаза.
вится?
рыть. Хорошо до боли. Все такое честное...