что такое супружеская жизнь. Давно это было...
- Кошка твоя здорова?
- Померла четыре года назад. Как раз после вашей свадьбы. Кишки себе попортила.
Ей, правда, и так уже возраст вышел - двенадцать лет все-таки. Дольше, чем мы с
женой были вместе... Двенадцать лет жизни - вроде, такая мелочь, а?
- И не говори, - сказал я.
- Там, на горе - слыхал, небось - есть кладбище для животных. Вот там и
схоронил. Пусть теперь хоть на небоскребы эти сверху вниз посматривает. А то уже
куда ни плюнь - все в небоскреб попадешь. Кошке это, конечно, до лампочки... Но
все-таки.
- Тоскуешь?
- Тоскую, понятное дело. Уж не знаю, кому из людей нужно помереть, чтоб я так
тосковал... Что, странно говорю?
Я покачал головой.
Покуда Джей сооружал для очередного посетителя замысловатый коктейль и салат
"Юлий Цезарь", я забавлялся головоломкой из Северной Европы, которую обнаружил
на стойке. В стеклянной коробке нужно было восстановить из фрагментов рисунок -
три бабочки, порхающие над лужайкой с клевером. Терпения моего хватило минут на
десять, затем я плюнул и положил игрушку на место.
- Детей не заводишь? - спросил Джей. - По возрасту уж пора бы...
- А не хочу, - ответил я.
- Серьезно?
- А ты представь: родится кто-нибудь, вроде меня - что я с ним буду делать?
Джей озадаченно рассмеялся и подлил мне пива.
- По-моему, ты слишком много думаешь наперед.
- Да нет, дело не в этом. Просто я никак не могу понять, стоит ли вообще это
делать - производить на свет еще одну жизнь... Ну, вырастут дети, сменится
поколение. И что? Больше гор снесено, больше моря засыпано. Больше скорость у
автомобилей - и больше кошек задавлено... Только и всего, разве нет?
- Но это - только темная сторона жизни. Случаются ведь и хорошие события. Есть
ведь и хорошие люди...
- Да? Ну-ка, приведи мне по три примера и того, и другого - тогда поверю...
Джей ненадолго задумался, потом рассмеялся:
- Все равно: что хорошо, что плохо - о том судить уже не вам, а вашим детям.
Ваше-то поколение уже, хм...
- Отпело свое?
- В каком-то смысле, - изрек Джей.
- Песенка спета, а призрак мелодии в сердце еще звучит...
- Эк у тебя все складно сказать получается...
- Пижонство, - поморщился я.
Бар начал заполняться людьми. Я попрощался с Джеем и вышел на улицу. Девять
часов. Кожу на скулах покалывало - из-за бритья под холодной водой, а также от
водки с лимоном вместо лосьона. Тот же эффект, если верить Джею; вот только все
лицо теперь пахло водкой.
Ночь была на удивление теплой, небо - как и прежде, угрюмо-пасмурным. Южный
ветерок вяло тормошил мокрый воздух. Все так же, как и всегда. Запах моря с
предчувствием дождя. Пейзаж с легким привкусом ностальгии. В буйной траве у
речки - скрежетанье сверчков. И, как всегда, этот "вроде-бы-дождь". Мелкий и
странный - то ли с неба падает, то ли в воздухе висит, - но уже очень скоро
вымокаешь с головы до ног.
В холодном свете фонарей было видно, как в речке бежит вода. Река совсем
обмелела - еле-еле по щиколотку. Но все такая же чистая, как и несколько лет
назад. Ручьи сбегали сюда прямо с гор, и вода никогда не мутнела. Русло реки
было выложено камнями, добытыми из тех же гор; вода звонко журчала по голышам и
стихала в запрудах. Запруды были глубокими, а кое-где даже плескалась рыбешка.
Если долго не шли дожди, от реки оставались лишь длинные лужи вдоль русла, и на
месте бывшего берега проступали белые косы невысыхающего песка. Частенько я
бродил по песчаным косам и выискивал те места, где река обрывалась, выдохшись
меж камнями на собственном дне. Отследив глазами такой обрывок до последнего,
самого крохотного водяного коленца, я останавливался как вкопанный. И тогда на
мгновение мне как будто виделось что-то еще - но уже в следующий миг исчезало.
Словно какие-то странные существа жили, скрываясь, во мраке на дне реки.
Путь вдоль реки был моей любимой дорогой. Двигаться вместе с рекой. Ощущать на
ходу ее прерывистое дыхание... ОНИ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО СУЩЕСТВУЮТ. ЭТО ОНИ СОЗДАЛИ
ГОРОД. СОТНИ ВЕКОВ, ГОД ЗА ГОДОМ - РАЗРУШАЛИ ГОРЫ, ПРЕВРАЩАЛИ ИХ В ЗЕМЛЮ,
ЗАСЫПАЛИ ТОЙ ЗЕМЛЕЙ МОРЕ, РАССАЖИВАЛИ ДЕРЕВЬЯ. С САМОГО НАЧАЛА ГОРОД ПРИНАДЛЕЖАЛ
ИМ. ВИДНО, ТАК ОНО БУДЕТ И ДАЛЬШЕ...
После июньских дождей река уже не переползала рывками от камня к камню на дне, а
резво бежала вперед до самого моря. От деревьев вдоль набережной пахло свежей
листвой, и казалось, что даже воздух, им пропитавшийся, был зеленого цвета. На
траве рука об руку сидело несколько парочек; старик выгуливал собаку. Паренек,
оперевшись на мотоцикл, курил сигарету. Обычный летний вечер, как и всегда.
Купив в забегаловке по пути пару банок пива, я с бумажным пакетом в руках
спустился к реке. Место, где река выливалась в море, теперь походило не то на
крошечную бухту, не то на оросительный канал, зачем-то засыпанный с одной
стороны. От морской бухты остался обрубок метров в пятьдесят шириной... На
песчаном пляже все было как раньше. Мелкие волны; гладко-округлые деревянные
щепки, прибитые к берегу. Запах моря. Глыбы бетонного волнореза с прутьями
арматуры и похабными надписями краской из распылителя... Кусок прошлого шириной
в полста метров. Все остальное было наглухо отсечено десятиметровой бетонной
стеной. Стена эта, оставив от моря лишь узенькую полоску, уходила вдаль на
несколько километров. За стеной же, до самого горизонта - бесформенными
жилмассивами, точно стадами гигантских монстров, тянулись многоэтажки. Море
загнали в пятидесятиметровую клеть - и полностью уничтожили.
По магистрали, когда-то бежавшей вдоль взморья, я двинулся от реки на восток. К
моему удивлению, старый волнорез не тронули. Очень странное зрелище - волнорез,
потерявший море. Я дошел до места, где раньше часто останавливал машину и
смотрел на море, взобрался на бетонный валун, сел и, открыв банку с пивом,
огляделся по сторонам. Вместо моря перед глазами тянулись километры
искусственного грунта и вереницы многоквартирных домов. Торчащие нелепыми
обрубками, дома эти походили скорее на строительные леса для какого-то другого,
надземного города, строить который начали, да бросили на полдороге; а еще больше
- на перепуганных малолетних детей, что глядят на дорогу и никак не дождутся,
когда же их родители вернутся домой.
Прошивая силуэты домов, нити асфальтовых магистралей разбегались в разные
стороны, цеплялись за широченные автостоянки, сматывались в клубок у автобусного
терминала. Супермаркеты, бензоколонки, огромный парк, роскошный Дворец Собраний.
Все было новехоньким - и совершенно ненатуральным. Добытая из гор земля отливала
обычным для всех искусственных территорий холодно-свинцовым оттенком. На тех же
участках, что еще не попали под жернова Планового Градостроения, колыхался
густой бурьян. Просто поразительно, с какой быстротой на "новых землях"
принимаются сорняки. Как будто специально ради того, чтоб дразнить и дурачить
все эти инкубаторские деревья да газоны вдоль асфальтовых улиц, переселяются они
украдкой за человеком, какое бы новое место он себе ни выбрал...
Прискорбное зрелище.
Да только что же я на это могу сказать? Новая игра, по новым правилам, уже
началась. Остановить ее никому не под силу.
Я допил пиво и, одну за другой, с силой зашвырнул пустые банки туда, где
когда-то плескалось море. Те озадаченно покрутились в воздухе - и сгинули в
волнах колыхавшегося бурьяна. Я закурил.
Уже докуривая сигарету, я вдруг заметил, что какой-то человек движется в мою
сторону с фонариком в руке. То был мужчина лет сорока в серой рубашке, серых
брюках и серой фуражке. Судя по всему, полицейский из Службы охраны
государственных объектов.
- Вы сейчас что-то бросали, не так ли? - спросил он, остановившись рядом.
- Бросал, - подтвердил я.
- Что бросали?
- Круглые металлические предметы. Внутри пустые. Отверстие с одной стороны.
Полицейский, похоже, слегка озадачился.
- Зачем бросали?
- Да низачем! Уже двенадцать лет прихожу сюда и бросаю. Иногда - по полдюжины за
раз. И никто до сих пор не жаловался.
- То было раньше. А сейчас здесь - муниципальная территория. Бросать мусор на
муниципальной территории запрещается.
Я выдержал паузу. Что-то задрожало во мне на какую-то долю секунды, но тут же
унялось.
- Вся проблема в том, - сказал я полицейскому, - что в ваших словах и правда
скрывается некий смысл.
- Так в Законе написано, - сказал полицейский.
Я вздохнул и достал из кармана сигареты.
- И что теперь делать?
- Ну, не буду же я требовать, чтоб вы лезли и подбирали. Темно уже, да вот и
дождь собирается... Поэтому - чтобы больше предметов не бросали!
- Больше не буду, - пообещал я. - Спокойной ночи.
- Спокойной ночи, - сказал полицейский и растворился в сумерках.
Свернувшись калачиком на бетоне волнореза, я уставился в небо. Как заметила
наблюдательная полиция, накрапывал дождик. Закурив новую сигарету, я прокрутил в
голове свой диалог с полицейским. Мне показалось, что десять лет назад я был
явно покруче... Хотя нет, - скорее всего, просто показалось. Что так, что эдак -
разницы никакой.
Когда, возвратившись к реке, я поймал на набережной такси, дождь висел в
воздухе, точно густой туман.
- В отель! - сказал я водителю.
- Путешествуете? - поинтересовался тот.
- Ага...
- Первый раз здесь?
- Второй, - ответил я, не задумываясь.
4. ОНА РАССКАЗЫВАЕТ О ШУМЕ ВОЛН, ПОТЯГИВАЯ "СОЛТИ ДОГ"