крылышки, бился на скользких плитках балкона. А мать, как ни в
чем не бывало, ворковала над своим любимцем. Мое сердце
сжалось от боли. Хватило бы у меня жестокости, я бы вышвырнула
это гнездо с балкона, а сиротку забрала к себе и вскормила
искусственно. Но, во-первых, я - не жестокий человек,
во-вторых, мама бы ни за что не позволила держать этого
несчастного уродца в доме.
выброшен и слабо трепыхался у самого края балкона, над бездной
семиэтажной высоты. Я накричала на голубицу и водворила малыша
в гнездо. На следующий день я его нигде не могла обнаружить.
Мать столкнула его с балкона. И, очень довольная, обволакивала
своей любовью того, крепкого обжору,
каплями и, чтоб утешить, объяснила, почему, на ее взгляд, так
поступила гадкая голубица:
равно был не жилец на этом свете. Даже если б она поровну кор-
мила обоих. У него не хватило бы нужных качеств, чтобы выжить,
победить в борьбе за существование. Поэтому она, мать,
движимая разумным инстинктом, сосредоточила свою любовь на
более крепком, способном постоять за себя.
поймешь.
пойму!
Разум-то ваш - куриный!
- красавец! Рига - красавица! А Москва... Велика Федора, да
дура. Так можно говорить только от зависти. А завистью
страдают все провинциалы. Из того же Ленинграда, из той же
Риги.
человечества. Правда, я не совсем понимаю, как делится
человечество на прогрессивное и непрогрессивное и сколько на
земле людей прогрессивных и сколько непрогрессивных.
если и меньше, то чуть-чуть. И уж по уродливости и грязи
Нью-Йорк переплюнет Москву.
одноклассники, на полном серьезе спрашивали меня, есть ли в
Москве на перекрестках светофоры и продается ли в магазинах
хлеб. Вот такие у них знания о мире. Как будто живут не в
Нью-Йорке, а Тьмутаракани, и телевидение еще не изобретено.
Так знайте вы, дубины разноцветные, что в московских магазинах
продается торт "Пражский", который вы тут днем с огнем не
найдете. А советские конфеты "Мишка на Севере" такой
вкусности, какая вам и не снилась.
дом. Я там все исторические памятники знаю. Сколько там
памятников! Потому что у России богатейшая история. Голова
может лопнуть, пока запомнишь хотя бы краткий курс истории,
что мы проходим в школе.
было в истории. Когда вас Колумб открыл? Почти вчера. Вот и
вся ваша история.
Я когда была еще совсем глупой, училась в первом классе.
Как-то в выходной день дедушка Лева с бабушкой Любой (в это
воскресенье меня по графику сплавили, чтоб дать моим родителям
возможность отдохнуть от меня) повели меня гулять в Центр. Мы
шли по улице Горького от памятника Пушкину к памятнику Юрию
Долгорукому. Пушкин - великий русский поэт и поэтому стоит на
своем памятнике пешим и с задумчивым лицом. А Юрий Долгорукий
- князь, основатель Москвы. Это он основал мой родной город
более восьмисот лет тому назад. Как и полагается князю, он в
железном шлеме и в железной кольчуге восседает на огромном
чугунном коне. Который задрал передние копыта вверх, и
поэтому, когда смотришь снизу, видишь лишь ступни князя и
живот коня.
чугунных шара в конце конского живота у самых задних ног.
Так ведут себя невоспитанные дети из плохих семей. Надо
спрашивать без пальца.
судьбу, спрятала обе руки в карманы, - так что же висит у коня
между задних ног?.. Такие круглые, как... пушечные ядра?
при этом плечами. Дедушка Лева заговорил в нос, что с ним
обычно бывало, когда он попадал в затруднительное положение:
а железный... Когда его делали на заводе... мм, понимаешь,
то... не убрали лишний металл... вот и остались такие два
выступа...
до безобразия большие глаза. - Тоже есть такие выступы?
Мм... понимаешь... тут надо учесть различные факторы... мм.
оком. - Что ты мекаешь и что ты бекаешь? А ты, - сказала она
мне сердито, - не приставай к дедушке и не мучай его глупыми
вопросами. Он старенький и на пенсии, и может сморозить
глупость, как грудной младенец. Что стар, что млад.
Обязательно ей нужно знать, что у памятника между ног?
Подрастешь немного, будешь проходить по зоологии про лошадей и
все узнаешь.
изучать в школе зоологию, а навела справки в нашем дворе у
мальчишек. Они не стали мекать и бекать, как дедушка Лева, а
все объяснили мне коротко и ясно.
Мария Филипповна привела нас к памятнику Юрию Долгорукому, как
цыплят поставила тесным кружком вокруг гранитного
пьедесталами, задрав голову, мы ничего, кроме донского живота,
не увидели.
между лошадиными ногами. - Это - яйца!
дурно. Но она устояла, потому что она - крестьянского
происхождения, а не гнилая интеллигенция.
угол, и я слышала, как за стеной, в гостиной, папа отчитывал
своего отца, дедушку Леву, за то, что тот не мог дать ребенку
вразумительный ответ и погасить нездоровое любопытство.
этом отношении еще очень далеко до Москвы.
Россия - тюрьма народов. Здесь все прекрасно, там - жуть.
Эмигранты только об этом ведут разговоры, спорят, ругаются.
Нервы не в порядке. Правда, Б.С. не совсем разделяет такой
взгляд, он не дает в обиду Россию.
сказал ему один наш гость. - Поэтому ты и на солнце видишь
пятна. А открыл бы частный кабинет, положил бы сто тысяч
зелененьких в карман, и ты бы Америке ножки целовал.
воротник, приподнял, левой рукой распахнул дверь и выбросил
гостя в коридор, как нашкодившего котенка. Жена этого гостя не
стала дожидаться особого приглашения. Гневным жестом запахнула
на шее черно-бурую лису (русскую) и побежала догонять мужа.
России, потому что там прошла его юность, и он тоскует не так
по России, как по своей молодости.
было легче. Я была совсем маленькой. И мне все казалось
прекрасным. Ну, не совсем все. А здесь - сплошные проблемы,
как говорят американцы. Все пойми, все раскуси. Что к чему?
Как у них принято? Да еще на чужом языке. Не только
затоскуешь. А взвоешь. И вспомнишь нашу бедную, несчастную
Россию. Ту самую, где в городе Москве стоит семиэтажный
кооперативный дом, а возле него двор, и во дворе растут вишни.
Их сажал мой папа вместе с другими жильцами, а когда мы
уезжали, на деревьях висели темно-красные вишенки. И никто их
Лукин Евгений
Чернецов Андрей
Конан-Дойль Артур
Володихин Дмитрий
Никитин Юрий
Андреев Николай