Чтение 17–й страницы книги ~Уилт~

что мы не приняли всех мер предосторожности. Ты прав. Ее, наверное, убили.
О, Господи!

-- Убийство на почве секса, точно, -- сказал Барни. -- Изнасиловали и
потом задушили. А может, это чья-нибудь благоверная. Попомните мои слова.
Вся такая скрюченная, и эта рука... Никогда не забуду эту руку, до конца
дней своих.

Мертвецки бледный мастер взглянул на него. Казалось, он не мог найти
слова, чтобы выразить свои чувства. Как, впрочем, и Уилт. Он вернулся за
свой стол и сидел там, охватив голову руками, пока весь класс, разинув рты,
глазел из окна. пытаясь разобраться, в чем дело. Вскоре завыли сирены, вой
становился все громче. Прибыли полицейская машина, четыре пожарных и "Скорая
помощь". Все больше людей в форме собиралось вокруг того, что когда-то было
дырой в земле. Стало совершенно очевидно, что засунуть куклу в яму
неизмеримо легче, чем вытащить ее оттуда.

-- Бетон схватывается через двадцать минут, -- объяснил водитель, когда
кто-то в сотый раз заговорил о насосе. Инспектор полиции и начальник
пожарной бригады тупо смотрели на яму. "

-- Вы уверены, что видели тело женщины там, внизу? -- спросил
инспектор. -- Вы уверены?

-- Уверен? -- завопил мастер. -- Еще как уверен. Вы же не думаете...
Скажи им, Барни. Ты тоже видел.

Барни рассказал все инспектору с еще более живописными подробностями.

-- У нее были такие волосы, и рука вытянута вперед, как будто она
просила о помощи, и эти пальцы... Говорю вам, зрелище было кошмарное. Как-то
все неестественно.

-- Чего уж тут естественного, -- сказал инспектор сочувственно. -- И вы
говорите, что, когда вы пришли утром, яма была закрыта фанерой?

Мастер ответил выразительным жестом, а Барни показал фанерный щит.

-- Я на нем сейчас стою, -- сказал он. -- Все было, как надо, да
поможет мне Бог.

-- Загвоздка в том, как вытащить ее оттуда, -- сказал начальник
пожарной бригады. С этим же вопросом обратились к управляющему строительной
компании, когда он прибыл на место происшествия.

-- Один Бог знает, -- ответствовал он. -- Вынуть теперь весь этот бетон
будет чертовски трудно. Понадобятся буры, чтобы добраться до десятиметровой
глубины.

Прошел уже почти час, а решение не было найдено. Механики нехотя
оторвались от увлекательного зрелища и потащились на урок черчения, Уилт
собрал непрочитанные экземпляры "Шейна" и в полном шоке направился в
учительскую. Единственное утешение, что им понадобится два или три дня,
чтобы добраться до дна и убедиться, что там не тело убитой женщины, а просто
надувная кукла. Правда, Уилт сомневался, что она осталась надутой.
Противостоять жидкому бетону казалось делом безнадежным.

8

Противостоять жидкой грязи, в которой застрял катер, тоже было
невозможно. В дополнение ко всем их бедам, отказал двигатель. Гаскелл
сказал, что все дело в руле.

-- Это что, надолго? -- спросила Салли.

-- Это значит, что нас придется тащить к пристани на буксире.

-- И кто же это будет делать? -- спросила Салли.

-- Какое-нибудь проходящее судно, -- ответил Гаскелл.

Салли посмотрела на окружающие их камыши.

-- Проходящее? -- сказала она. -- Мы торчим здесь всю ночь и полутра, и
пока ничего не проходило, а если и проходило, то мы бы все равно не заметили
из-за этого чертового камыша.

-- Мне казалось, камыш тебя возбуждает.

-- То было вчера, -- резко сказала Салли. -- Сегодня он означает, что
нас никто не увидит с десяти метров. И ты запорол двигатель. Говорила тебе,
не гоняй его так.

-- Откуда я мог знать, что из-за этого полетит рулевое управление? --
сказал Гаскелл. -- Я пытался сняться с этой мели. Хотел бы я знать, как
можно это сделать, не заводя двигатель.

-- Мог вылезти и подтолкнуть.

Гаскелл посмотрел за борт.

-- Я бы вылез и утонул, -- заявил он.

-- Катеру было бы легче, -- заметила Салли. -- Все должны идти на
жертвы, к тому же ты обещал, что прилив снимет нас с мели.

-- Ну, я ошибся. Там вода пресная, а это значит, что прилив сюда не
доходит.

-- Тебя слушать... Сначала мы на Лягушачьем пляже...

-- Плесе, -- поправил Гаскелл.

-- Лягушачьем, черт знает чем. Потом оказывается, что мы в проливе Фен.
А теперь где же мы, наконец, черт побери?

-- В грязи, -- ответил Гаскелл.

Ева суетилась в каюте. Там было не слишком много места для суеты, но
то, что было, она использовала на сто процентов. Она застелила койки, убрала
постельное белье в ящики под ними, поправила занавески и вытряхнула окурки
из пепельниц. Подмела пол, протерла стол и окна, стерла пыль с полок и
вообще привела все по возможности в порядок. Тем временем мысли ее
становились все беспорядочнее и путаннее, и к тому моменту, когда она
закончила уборку и все вокруг было на своем месте, а в каюте чисто, она
окончательно запуталась и не знала, что ей и думать.

Прингшеймы были такие изысканные и богатые, и интеллектуалы, и говорили
постоянно такие умные вещи, но они все время цеплялись друг к другу и
ссорились, и, честно говоря, были совсем непрактичными и понятия не имели о
гигиене. Гаскелл не мыл руки после туалета, и трудно сказать, когда он в
последний раз брился. И еще, как они могли уехать из дома на Росситер Глоув,
даже не прибрав после вечеринки, оставив кучу чашек и всякого мусора в
гостиной. Ева была просто шокирована. Она бы никогда не уехала из дома,
оставив там такую грязь. Она сказала об этом Салли, но Салли ответила, что
не надо быть занудой и что дом не их, они сняли его на лето, и что
общественная система, в которой доминирует мужчина, всегда ожидает от
женщины готовности безропотно выполнять рабский домашний труд. Ева
попыталась понять, о чем речь, и почувствовала себя виноватой оттого, что ей
это не удалось и оттого, что. по-видимому, считалось ущербным так гордиться
своим домом, как это делала она.

И потом еще эта история с Генри и куклой. Совсем не похоже на Генри.
Чем больше она об этом думала; тем более странным все это ей казалось.
Конечно, он был пьян, и все же... совсем без одежды? И где он взял куклу?
Она задала этот вопрос Салли и ужаснулась, узнав, что Гаскелл без ума от
пластика и обожает играть во всякие игры с Джуди, и что все мужики такие, и
что по-настоящему осмысленные отношения могут быть только между женщинами,
потому что женщинам нет нужды доказывать свою половую зрелость при помощи
открытых актов экстрасексуального насилия, разве не так? К этому времени Ева
окончательно потеряла смысл слов, которые были ей непонятны, но звучали так
веско, и потому они в очередной раз занялись касательной терапией.

Касательная терапия была еще одним пунктом, по которому Ева никак не
могла прийти к окончательному мнению. Салли говорила, что она все еще
заторможена, а это признак эмоциональной и чувственной недозрелости. Ева же
боролась со своими двойственными чувствами. С одной стороны, ей не хотелось
быть эмоционально и чувственно незрелой, и, если судить по тому отвращению,
которое она испытывала, лежа голой в объятиях другой женщины, то она
стремительно развивалась и психически и сексуально, так как, с точки зрения
Евы, чем противнее лекарство на вкус, тем больше оно приносит пользы. С
другой стороны, она была далеко не убеждена, что касательная терапия -- это
прилично. Она превозмогала себя только большим усилием воли и все равно в
глубине души сомневалась, что это правильно, когда тебя трогают в таких
местах. Ко всему прочему, ее заставили пить противозачаточные таблетки. Ева
очень возражала и говорила, что она и Генри всегда хотели иметь детей, но
Салли настояла.

-- Ева, детка, -- сказала она, -- с Гаскеллом никогда нельзя быть ни в
чем уверенной. Иногда у него месяцами ничего не шелохнется, а потом вдруг от
него нет отбоя. И он абсолютно неразборчив.

-- Но мне казалось, вы говорили, что у вас настоящие отношения, --
сказала Ева.

-- О, конечно. В полнолуние. Ученые из всего извлекают только суть, а
смысл жизни для Джи -- пластик. И нам бы не хотелось, чтобы ты вернулась к
Генри с генами Джи в яичниках, не так ли?

-- Вне всякого сомнения, -- согласилась Ева, ужаснувшись этой мысли, и
после завтрака, перед тем как заняться уборкой крошечного камбуза и мытьем
посуды, проглотила таблетку. Все это так отличалось от трансцедентальной
медитации и занятий керамикой.

На палубе Салли и Гаскелл продолжали ссориться.

-- Что это ты подсовываешь безмозглым сиськам? -- поинтересовался
Гаскелл.

-- Касательная терапия, телесный контакт, эмансипация путем осязания,
-- сказала Салли. -- Ей не хватает чувственности.

-- Мозгов ей тоже не хватает. Мне приходилось встречаться с дурами, но
тупее этой не видел. Впрочем, я спрашивал про те таблетки, которые она
принимает за завтраком.

Салли улыбнулась.

-- Ах, эти,-- сказала она.

-- Да, эти. Ты что, решила лишить ее последней капли рассудка? --
спросил Гаскелл. -- У нас и так хватает забот.

-- Оральные контрацептивы, крошка, старые, добрые противозачаточные
таблетки.

-- Оральные контрацептивы? Какого черта? Да она мне на дух не нужна.