Чтение 17–й страницы книги ~Пигмалион~

окнам.) Со всеми одинаково.
Х и г г и н с. Вот именно.
Э л и з а. Как мой отец.
Х и г г и н с (с улыбкой, немного смягчившись). Я не вполне согласен с этим
сравнением, Элиза, но все же признаю, что ваш отец далек от снобизма и легко
свыкается с любым положением, в которое его может поставить его прихотливая
судьба. (Серьезно.) Секрет, Элиза, не в уменье держать себя хорошо или плохо или
вообще как бы то ни было, а в уменье держать себя со всеми одинаково. Короче
говоря, поступать так, будто ты на небе, где нет пассажиров третьего класса и
все бессмертные души равны между собой.
Э л и з а. Аминь. Вы прирожденный проповедник.
Х и г г и н с (раздраженно). Вопрос не в том, плохо ли я с вами обращаюсь, а в
том, видали ли вы, чтобы я с кем-нибудь обращался лучше.
Э л и з а (в неожиданном порыве искренности). Мне все равно, как вы со мной
обращаетесь. Можете ругать меня, пожалуйста. Можете даже бить: колотушками меня
не удивишь. Но (встает и подходит к нему вплотную) раздавить я себя не позволю.
Х и г г и н с. Так уходите с дороги, останавливаться из-за вас я не буду. Что вы
обо мне так говорите, как будто я автобус?
Э л и з а. Вы и есть автобус: прете себе вперед, и ни до кого вам дела нет. Но я
и без вас могу обойтись; вот увидите, что могу.
Х и г г и н с. Я знаю, что вы можете. Я вам сам это говорил.
Э л и з а (оскорбленная, отодвигается на другой конец тахты и поворачивается
лицом к камину). Я знаю, что вы говорили, бессердечный вы человек. Вы хотели
избавиться от меня.
Х и г г и н с. Врете.
Э л и з а. Спасибо. (С достоинством выпрямляется.)
Х и г г и н с. Вам, конечно, не пришло в голову спросить себя, могу ли я без вас
обойтись?
Э л и з а (внушительно). Пожалуйста, не старайтесь улестить меня. Вам придется
без меня обойтись.
Х и г г и н с (надменно). И обойдусь. Мне никто не нужен. У меня есть моя
собственная душа, моя собственная искра божественного огня. Но (с неожиданным
смирением) мне вас будет недоставать, Элиза. (Садится на тахту рядом с ней.)
Ваши идиотские представления о вещах меня все-таки кое-чему научили, я признаю
это и даже благодарен вам. Потом я как-то привык к вашему виду, к вашему голосу.
Они мне даже нравятся.
Э л и з а. Что ж, у вас есть мои фотографии и граммофонные записи. Когда
соскучитесь обо мне, можете завести граммофон,- по крайней мере без риска
оскорбить чьи-нибудь чувства.
Х и г г и н с. В граммофоне я не услышу вашей души. Оставьте мне вашу душу, а
лицо и голос можете взять с собой. Они - не вы.
Э л и з а. О, вы настоящий дьявол! Вы умеете ухватить человека за самое сердце,
как другой хватает за горло, чтобы придушить. Миссис Пирс предупреждала меня.
Сколько раз она собиралась уйти от вас, и всегда в последнюю минуту вам
удавалось ее улестить. А ведь она вас ни капельки не интересует. Точно так же,
как не интересую вас я.
Х и г г и н с. Меня интересует жизнь, люди, а вы - кусок этой жизни, который
попался мне на пути и в который я вложил частицу самого себя. Чего еще вы можете
требовать?
Э л и з а. Тот, кого я не интересую, никогда не будет интересовать меня.
Х и г г и н с. Ну, это торгашеский принцип, Элиза. Все равно что (с
профессиональной точностью воспроизводит ее ковент-гарденский акцент) фиялочки
прыдавать.
Э л и з а. Не кривляйтесь, пожалуйста. Как вам не стыдно передо мной кривляться?

Х и г г и н с. Я в своей жизни никогда не кривлялся. Кривлянье не идет ни
человеческому лицу, ни человеческой душе. Я просто выражаю свою справедливую
ненависть к торгашеству. Для меня чувства никогда не были и не будут предметом
сделки. Вы меня назвали бессердечным, потому что, подавая мне туфли и отыскивая
мои очки, вы думали купить этим право на меня,- и ошиблись. Глупая вы, глупая!
По-моему, женщина, которая подает мужчине туфли,- это просто отвратительное
зрелище. Подавал я вам когда-нибудь туфли? Вы гораздо больше выиграли в моих
глазах, когда запустили в меня этими самыми туфлями. Вы рабски прислуживаете
мне, а потом жалуетесь, что я вами не интересуюсь: кто ж станет интересоваться
рабом? Хотите вернуться ради добрых человеческих отношений - возвращайтесь, но
другого не ждите ничего. Вы и так получили от меня в тысячу раз больше, чем я от
вас; а если вы осмелитесь сравнивать ваши собачьи поноски с сотворением
герцогини Элизы, я просто захлопну дверь перед вашим глупым носом.
Э л и з а. А зачем же вы делали из меня герцогиню, если я вас не интересую?
Х и г г и н с (простодушно). Как зачем? Это ведь моя работа.
Э л и з а. Вы даже не подумали о том, сколько беспокойства вы причиняете мне.
Х и г г и н с. Мир не был бы сотворен, если б его творец думал, как бы не
причинить кому-нибудь беспокойства. Творить жизнь - и значит творить
беспокойство. Есть только один способ избежать беспокойства: убивать. Вы
замечаете, что трус всегда радуется, когда убивают беспокойных людей?
Э л и з а. Я не проповедник, и я ничего такого не замечаю. Я замечаю только
одно: что вы не замечаете меня.
Х и г г и н с (вскакивая и принимаясь гневно шагать по комнате). Элиза, вы
идиотка. Я зря трачу сокровища моего мильтоновского духа, выкладывая их перед
вами. Поймите раз навсегда:
я иду своим путем и делаю свое дело, и при этом мне в высокой степени наплевать
на то, что может произойти с любым из нас. Я не запуган, как ваш отец и ваша
мачеха. А потому выбирайте сами: хотите - возвращайтесь, не хотите - идите ко
всем чертям.
Э л и з а. Ради чего мне возвращаться?
Х и г г и н с (становится на тахте на колени и наклоняется к Элизе). Единственно
ради собственного удовольствия. Так же, как и я затеял всю эту свою возню с вами
ради собственного удовольствия.
Э л и з а (не глядя на него). А завтра, если я не буду делать все, что вам
нравится, вы меня выкинете на улицу?
Х и г г и н с. Да, а если я не буду делать все, что вам нравится, вы от меня
уйдете.
Э л и з а. И буду жить с мачехой?
Х и г г и н с. Да, или продавать цветы.
Э л и з а. Ах, если б я только могла взяться опять за свою корзинку с цветами! Я
бы не зависела ни от вас, ни от отца, ни от кого на свете! Зачем вы отняли у
меня мою независимость? Зачем я согласилась на это! Теперь я только жалкая раба,
несмотря на все мои наряды.
Х и г г и н с. Ничего подобного. Хотите, я удочерю вас или положу на ваше имя
деньги. А может быть, вы хотите выйти замуж за Пикеринга?
Э л и з а (с яростью поворачивается к нему). Я даже за вас не пошла бы замуж,
если б вы меня попросили; а уж вы мне по возрасту больше подходите, как он.
Х и г г и н с (терпеливо). Больше, чем он, а не больше как он.
Э л и з а (вскакивает, окончательно выйдя из себя). Буду говорить так, как мне
нравится. Вы мне больше не учитель.
Х и г г и н с (задумчиво). Хотя Пикеринг едва ли согласится. Он такой же
закоренелый холостяк, как и я.
Э л и з а. Очень мне это нужно! Вы и не воображайте. Если я захочу выйти замуж,
охотники всегда найдутся. Вон Фредди Эйнсфорд Хилл пишет мне по три письма в
день, страниц на десять каждое.
Х и г г и н с (неприятно пораженный). Вот нахал мальчишка! (Он наклоняется назад
и, потеряв равновесие, садится на пятки.)
Э л и з а. Он имеет полное право писать мне, раз ему хочется. Он так меня любит,
бедный мальчик.
Х и г г и н с (слезая с тахты). Но вы не имеете права поощрять его.
Э л и з а. Каждая девушка имеет право на то, чтоб ее любили.
Х и г г и н с. Кто? Такие дураки?
Э л и з а. Фредди вовсе не дурак. А если он слабенький и бедный и я нужна ему,
наверно я с ним буду счастливее, чем с теми, кто лучше меня и кому я не нужна.
Х и г г и н с. Да, но сумеет ли он из вас что-нибудь сделать? Вот в чем вопрос.
Э л и з а. Может быть, я из него сумею что-нибудь сделать. Но я вообще никогда
не думаю о таких вещах; это вы только о них и думаете. Я хочу быть такой, как я
есть.
Х и г г и н с. Короче, вы хотите, чтобы я таял перед вами, как тает Фредди? Да?
Э л и з а. Глупости. Совсем не такое чувство мне от вас нужно. Но вы напрасно
так уж уверены в себе и во мне. Я могла бы быть очень нехорошей, если б
захотела. Я в жизни видела много такого, о чем вы и понятия не имеете, несмотря
на всю вашу ученость. Девушке вроде меня ничего не стоит завлечь джентльмена
так, чтоб он в нее влюбился. Только от такой любви назавтра смотреть друг на
друга тошно.
Х и г г и н с. Конечно тошно. Но из-за чего же мы тогда ссоримся, черт подери?
Э л и з а (взволнованно). Мне хочется ласкового слова, внимания. Я знаю, я
простая, темная девушка, а вы джентльмен и ученый; но все-таки я ведь человек, а
не пустое место. Если я чего делала (спешит поправиться), если я что-нибудь
делала, так это не за платье и не за такси; я делала это потому, что нам было
хорошо вместе, и я... я... ну, немножко привязалась к вам; не так, чтобы
завлекать вас или забыть, кто вы и кто я, но просто по-дружески.
Х и г г и н с. Ну да, конечно. И я то же самое чувствую. И Пикеринг тоже. Элиза,
вы дура.
Э л и з а. Это не ответ. (Садится в кресло у письменного стола, на глазах у нее
слезы.)
Х и г г и н с. Другого не ждите, пока не перестанете валять дурака. Если вы
желаете стать леди, вам прежде всего нужно отделаться от представления, что все
мужчины, которых вы знаете, должны всю свою жизнь либо вздыхать у ваших ног,
либо угощать вас колотушками,- а если этого нет, вы чувствуете себя обиженной.
Если такая жизнь, какой живу я,- деятельная и свободная от страстей,- вам не по
душе, возвращайтесь в свою канаву. Трудитесь, пока не потеряете облик
человеческий, а потом свернитесь клубочком, поворчите немного, выпейте виски и
засните. Ах, приятная жизнь в канаве! Вещественная, теплая, крепкая, даже самую
толстую кожу прошибает! Чтобы чувствовать ее запах и цвет, не нужно ни знаний,