и кровь, кровь и муки... Я начала понимать лишь тогда, когда ты застрелил
Святых Стражей... там, в предгорьях... Ты сделал это ради меня. Почему,
Ричар?
понимал, что сейчас нельзя отделаться шуткой: перед ним была не очередная
подружка, с которой он собирался провести пару ночей. Похожие вопросы
задавала Зоэ Коривалл... девушка, на которой он собирался жениться шесть
лет назад... "Дик, ты ведь любишь меня... Почему же ты не остаешься со
мной? Навсегда, насовсем? Почему?" Вопросы, на которые нет ответов...
вправду демон, и хочешь завладеть моей душой...
переступившая грань отрочества, видит суть дела куда ясней, чем он сам!
- только в обмен на мои. Любовь за любовь, доверие за доверие... Я отведу
тебя в Итор и уйду, мы расстанемся, но будем всегда помнить друг друга,
видеть в снах, говорить... Понимаешь?
головка качнулась вперед-назад, потом Аста шепнула:
может тебя остановить, нет... Просто это не та дорога, - она передернула
хрупкими плечами. - Мы не попадем в Итор, и мы не расстанемся. Я это
чувствую. Не знаю, куда ты должен уйти, но я тебя не покину. А ты не
покинешь меня.
сегодня серьезных разговоров. - Лезь в шалаш и спи.
детка, по крайней мере этой ночью.
прозрачном горном воздухе, сияли над головой - такие же невероятно
далекие, как в тот теплый вечер, когда он вывел своего жеребца за ворота
монастырской конюшни. Вороной пофыркивал и тыкался в плечо губами, пока он
вел его в сад, где поджидала Аста; увесистый мешок и арбалет, поскрипывая,
терлись о седло.
скользнули по его щеке.
Жди меня здесь, малышка. Я скоро.
стянутым плотной повязкой. - Стой тут и присматривай за лошадью. Мне надо
закончить кое-какие дела.
где располагалось его пороховое производство, поднялся наверх и прошел по
подвесному переходу в главный корпус. Везде царили тишина и покой; ночью в
Ластроме спали, и лишь привратник у главных ворот бодрствовал над
клепсидрой, чтобы вовремя подать сигнал к утреннему благовесту. Столь же
крепко спали и по всему Киртану; в этой стране не было ни воров, ни
грабителей, ни нищих, ни подозрительных бродяг - одни истинно верующие да
их святые пастыри. Правда, предгорья охранялись конными патрулями Святой
Стражи под командой бравого Касса Сиркула, но Блейд справедливо полагал,
что "железные горшки" контролируют только главные торговые магистрали, где
он маячить не собирался. По прямой от Ластрома до южного хребта было всего
тридцать миль - три-четыре часа быстрого галопа; он рассчитывал к восходу
солнца скрыться в лабиринте ущелий меж трехглавой Гартой и обледеневшей
Тарри.
небольшого зала выходили на юго-восток, и сейчас в них робко заглядывал
нарождавшийся месяц. В его бледном свете золотая посуда сияла неярко и
таинственно; от кубков и чаш, инкрустированных самоцветами, тянулись
тонкие лучики, сплетаясь разноцветной паутиной. Блейд застыл на секунду,
зачарованный этим волшебным зрелищем, потом тряхнул головой, прогоняя
наваждение, и приступил к методичной очистке гигантского буфета.
Ухмыляясь, он представил себе, как грохнули тревожные звонки в
лейтоновской берлоге, как приникли к мониторам наблюдатели, всполошилась
охрана, и как его светлость, протирая глаза, вскочил с диванчика в своем
кабинете. Что ж, сокровища, которые он пересылал, стоили бессонной ночи!
бесшумно вернулся в свою лабораторию, выкатил из дальнего угла бочонок с
порохом и, насыпав фунта два на крышку, осторожно укрепил в черном
зернистом порошке два зажженных огарка. По его расчетам, их должно было
хватить на час; затем последует маленький фейерверк в честь отбытия демона
Стали.
коня не было видно; странник обнаружил их только по едва слышным шорохам -
жеребец переступал с ноги на ногу и поклажа терлась о седло.
теплый и ласковый...
посадил на круп вороного. - Ты когда-нибудь ездила верхом?
ладошки на заднюю луку и повел коня по аллее, выходившей к обширным
хозяйственным дворам. Там были ворота, через которые лошадей выгоняли на
пастбище и подвозили провиант из окрестных селений; странник твердо знал,
что они не запирались и не охранялись.
разобрал поводья. Монастырь темнел позади неясной расплывчатой громадой,
заслоняя звезды; над темными башнями висел тонкий серебристый серп
молодого месяца. Он ронял бледные лучи на пышный дворец, где находились
покои Святого Отца и ближних иерархов, на флигеля, где обитала братия
попроще, на казармы Стражей, на кладовые, конюшни, поварни и сеновалы, при
которых ночевали слуги. Над всем этим муравейником возносился выложенный
бронзовыми листами шпиль главного храма, согретого яростным дыханием
Вечного Огня. Блейд оскалил зубы в усмешке и, протянув руку назад,
похлопал Асту по коленке.
лицо, теплая грудь Асты прижималась к спине странника, ее дыхание щекотало
шею. Все дальше и дальше на юг, мимо развалин старой башни, мимо редких
рощ, мимо темных селений, мимо застывших в сонном молчании монастырей.
небо, к искрам Вечного Огня...
южное королевство, и если нас поймают, мы превратимся в пепел. В том самом
Вечном Огне, которому ты возносишь молитвы три раза в день.
болезненных способов попасть в Бездну.
слышно звенели удила, скрипело седло, Аста дышала в самое ухо, обхватив
его за пояс, мягкая почва гасила удары копыт.
ваших священных книгах... Однако нельзя сказать, что ее нет. Каждый из нас
- ты, я, любой человек в Киртане, в твоем мире и в моем - все мы носим
Бездну в своей душе, таскаем ее, словно болячку, пока мы живы, пока дышим
и мыслим. У каждого она своя, огненная или ледяная, похожая на пустыню, на
зловонное болото или крысиную пасть, и каждый бьется один на один с
ужасом, который вселяет видение Бездны. То, что я рассказал тебе в саду,
не просто вымысел... Ты боялась, и я хотел помочь...
так боюсь, как раньше.
раз.
копыт.
Бездна... - он задумался. - Когда я не смогу сесть на коня, переплыть
реку, обнять женщину, вот тогда начнется моя Бездна! Бездна бессилия и
немощи!