великодушное сердце еще более великодушным. - Пьязенна схватил Гранделя за
нос и резко отвел его голову назад, желая вначале побрить низ подбородка.
пока Пьязенна снимал с лезвия пену и подправлял на ремне бритву.
горле, а не вы на моем, то у меня преимущество в тридцать-сорок лет. Я
имею в виду вероятную разницу во времени между концом моей и вашей жизни.
Кроме того, Де Брюн, даже если я позволю вам убежать - на что не следует
особенно рассчитывать, - начнет охоту не на меня, а на вас. Вам известны
все связи, товар находится в ваших драгоценных руках. И если вы сбежите,
то он найдет вас и на краю света. Как вам известно, это для него вопрос
жизни или смерти. - Лезвием бритвы Пьязенна снял мыльную пену с шеи
Гранделя.
полмиллиона. И сто двадцать тысяч франков наличными, - сдавленным голосом
произнес Грандель.
которую я собирался пожертвовать Богу, чтобы в своей бесконечной доброте
он не оставил мою малютку. Мою куколку, как вы всегда любили выражаться. А
для последней партии героина, которую вы в этот раз припрятали в двойном
дне большой китайской вазы, я найду еще более достойное применение.
несмотря на то что его голос дрожал, старался говорить спокойно. - Ты сам
сказал: мне, а не тебе известны связи, без которых не сбыть героин. Мы
сделаем это вместе. Правда, есть риск, что Де Брюн перережет горло нам
обоим. Ну, да ладно. В конце концов, не такой уж он всесильный. Признаюсь,
- Грандель не отрывал взгляда от лезвия бритвы, - я недооценивал тебя и
вел себя глупо. Но чего ты добьешься, перерезав мне сейчас горло? Рано или
поздно полиция схватит тебя и то же самое сделает с тобой именем закона.
одолевавшие его чувства. Желание раба расквитаться со своим мучителем за
все оскорбления, весь позор было сильнее разумных доводов.
будет твоей, жирная свинья? Куколка для твоей постели, что - не так? А как
было с моей женой и этим мыловаром? - Рука Пьязенны с зажатой в ней
бритвой сильно дрожала, и было странно, что он до сих пор еще не перерезал
Гранделю горло.
почувствовал, что грань между его жизнью и смертью стала тоньше папиросной
бумаги.
обращался как с последним дерьмом. Возможно, суд присяжных и оправдал бы
меня, ведь у нас в стране развратные, неверные жены не вызывают симпатии.
Но тебя-то они не оправдают! Полиции давно известно, что ты убил Мажене...
также, где спрятан подлинник Джотто. Я закрасил его, это альпийский
пейзаж... Верхний слой легко снимается, ты сам можешь убедиться, что я
говорю правду.
пистолет и глухо сказал:
разостланной газете внушительную горку. Немного времени потребовалось и
для того, чтобы открыть спрятанный за альпийским пейзажем лик "Мадонны"
Джотто.
пачек - Пьязенна вытряхнул на стол рядом с горкой героина и с издевкой
заметил:
только потому что осознал вину за мои бесконечные унижения?
принесет нам миллионы. Послушай! Я знаю несколько оптовиков, знаю дюжину
мелких перекупщиков. Эта партия героина даст нам пять - шесть миллионов.
Затем Джотто - продадим его в Штаты, в частное собрание, - это те же
наличные деньги.
Вопрос не в том, почему ты хочешь поделиться со мной, а чего ради я должен
делиться этим с тобой?
но не находил его. Он уже представлял, как лежит в луже крови, затем - в
морге среди окоченевших трупов.
он сразу не догадался? Так и только так можно еще, вероятно, поставить
Пьязенну на место. Заметно окрепшим голосом он сказал:
смертный приговор. У моего адвоката Ареспьержа лежит заверенное нотариусом
заявление, в котором Пьер Шевалье и Огюст Дюбуа удостоверяют, что дали
ложные показания, чтобы обеспечить тебе алиби на то время, когда была
убита твоя жена. Если со мной что-нибудь случится, Ареспьерж
незамедлительно передаст это заявление полиции.
складывал бритву. Клик-клак, клик-клак - звучало в ушах Гранделя. Наконец
Пьязенна с силой сложил бритву и скрипнул зубами, поняв, что и на этот раз
он проиграл.
больше не повторился.
в одной лодке. Если она перевернется - мы оба утонем, будем поддерживать
друг друга - лодку не перевернем и выпутаемся из этой истории. Условие
одно: как и прежде, я один решаю, что нам надо делать.
вновь покорным голосом.
полиция разыщет ее, юридически не ценнее болтовни пьяной шлюхи.
Единственную реальную опасность представляет Де Брюн. - Грандель говорил
спокойно. К нему вернулась прежняя уверенность.
бросим на него прощальный взгляд. Все, что имело реальную ценность, я уже
обратил в деньги, и поэтому пожар поможет мне уладить все остальное.
Вместо того чтобы рассчитаться со мной, господин Де Брюн из страховой
компании "Меркюр-Франс" рассчитается с моим адвокатом, наличными и без
всякой крови, на законном основании. А теперь заканчивай бритье, нам
нельзя терять время.
набережной Орфевр и распорядился арестовать Гранделя и Пьязенну. Но когда
Ситерн получил наконец ордер на арест - Фюшон, шеф уголовной полиции,
всеми силами противился повторному задержанию Гранделя, - то не только
антикварный магазин, но и весь дом на улице Каше был охвачен пламенем.
Молодой инспектор, сменивший на посту Фонтано, смело ринулся в огонь.
Грандель и Пьязенна воспользовались его грубой оплошностью и
беспрепятственно ушли через парадный вход.
себя даже невозмутимого Ситерна. Огонь пожирал обветшалый пятиэтажный дом
с такой быстротой, что пожарные все свои усилия сосредоточили на защите
соседних домов и эвакуации жильцов верхних этажей. В доме проживало много
стариков. Они уже не в состоянии были самостоятельно спускаться по
приставной лестнице, их приходилось выносить на руках. Грандель и Пьязенна
как в воду канули. Незамедлительно был отдан приказ об их повсеместном
розыске. К поиску беглецов подключились сотни полицейских в морских
портах, на железнодорожных вокзалах, в аэропортах, отелях и пансионатах,
ресторанах, пивных и винных погребках, и не только в Париже. Не будь у
Гранделя надежного помощника и документов, он вряд ли ушел бы от полиции.
в свое бюро на набережной Орфевр, чтобы заняться разработкой отдельных
версий дела. Ему было ясно, что в ближайшие дни круг от убийства Мажене до
изобличения Де Брюна мог замкнуться. Теперь Пери и его инспекторы не
строили никаких иллюзий. Де Брюн, видимо, еще пользовавшийся
покровительством Авакасова, был сильным противником, уличить которого в
преступлении вряд ли удастся законным путем. Правда, Де Брюну было далеко
до Аль Капоне, но он не уступал ему в хитрости и изворотливости,
располагал обширными связями в различных министерствах.
героиновую смерть, как сбывают стиральный порошок, не говоря уже о десятке
убийств, анонимно заказанных ему, как заказывают чистку ковра.
Флинт Эрик
Каменистый Артем
Роллинс Джеймс
Куликов Роман
Шилова Юлия
Рыбаков Вячеслав