у него есть разрешение на оружие. Генерал - важная шишка среди эмигрантов.
Достаточно влиятелен, чтобы, попросив политического убежища, пользоваться
всеми правами. Пусть даже под покровительством сомнительных кругов. -
Дарелл помолчал, пытаясь справиться с собой - ведь благополучный исход был
так близок. Потом добавил: - Не упускай Хустино из вида.
на его понурый вид. Говорит, этот человек вышел практически перед нашим
приходом.
поднимался, как будто не мог решить - остаться или уйти и в конце концов
смылся. Минуты за две до нас. - Келз замолчал. - Здесь есть кое-кто еще.
духе.
забрали его?
краток:
дому, словно зверь в клетке. Почти физически ощущал, как бежит неумолимое
время. Бомбы могут оказаться в любом конце страны или - еще хуже - за ее
пределами. Страшно подумать, какая тогда начнется чертовщина. В ООН целый
день посвятят пропагандистской шумихе, обвиняя Соединенные Штаты в
реставрации тирании при помощи атомного оружия.
Дарелл. Просто под тем или иным предлогом задержать Генерала со всеми
приближенными в Нью-Йорке. Ничего не произойдет, если Генерал лично не
возглавит путч. Здесь есть над чем подумать. Он подошел к телефону и
набрал номер Виттингтона в Вашингтоне. Тому тоже пришла в голову подобная
мысль, так что кое-какие шаги в этом направлении уже предприняты, хотя
результаты невелики. На сегодняшний день, сухо подытожил Виттингтон,
никаких заявлений о разрешении на выезд или выдаче паспортов от Кортесов
не поступало.
наружку. Через час в город на такси выехали Карлотта Кортес и Генерал.
Дареллу очень хотелось последовать за ними самому, но он предоставил эту
возможность другим. Плежер, кроме Хустино, никого больше не признала. А
Хустино еще не вернулся.
Кортеса по эмиграции собрались на коктейль. В три часа к ним присоединился
Хустино.
части дома, задернул шторы и закрыл глаза. Однако помешал Фрич - вошел и
тяжело опустился на край кровати. Дарелл услышал, как мучительно тот
дышит, и спросил:
просительным тоном. - Все-таки хотелось бы закончить это дело. Признаю,
что обошелся несколько грубовато с твоей с горной козочкой.
если отстранят от дел.
рассчитывать.
Представил себя на его месте - самоуверенность, знание дела, которым
занимаешься, не щадя живота своего, какие бы чувства оно не рождалдо, как
бы не было противно. - Ну ладно, - неуверенно произнес он. - До завтра.
знаем - яички умыкнули они. Надо любым способом вернуть бомбы, пока беда
не случилась.
крайние методы, только бы заставить говорить. А кто расколется? Не
Карлотта. Не Генерал. И уж, конечно, не Хустино. Разве лишь Перес.
комнате. Судя по всему, другого выхода в создавшейся ситуации просто не
находил. - Я заставлю любого заговорить, любого! Сейчас не время для
всяких там цирлихов-манирлихов. Отдай их мне, Сэм.
похищения и заранее подготовились к возможным методам, которые ты имеешь в
виду?
ибо в их руках козыри, то есть бомбы, Гарри. Такие уж людишки -
цивилизованные, обходительные, прекрасно воспитанные, а за власть
перегрызут горло. Естественно, они знают, где бомбы. И отдают себе отчет,
что могут натворить с их помощью. План родился не вдруг. Они проиграли
разные варианты и готовы к ответным действиям в случае ареста и допроса.
Фрич.
проспал несколько часов. Еще не до конца придя в себя услышал, как девушка
очень осторожно, почти не касаясь пола, проскользнула в комнату. Он не
пошевелился и дышал так же ровно, как и прежде. А сам незаметно, сквозь
ресницы, наблюдал за ней.
Осборн. По одной из журнальных картинок изменила прическу.
присела рядом с ним.
стороны - я вас хорошо знаю, а с другой - совсем нет.
Боитесь папаши?
мне заботиться.
нему своими прелестями - упругими, молодыми грудями. - Я буду для вас, кем
захотите, мистер Сэм. Буду делать, что пожелаете, слышите? Я научусь. А
что сама не смогу, вы подскажете.
припав к нему губами - удивительно мягкими, податливыми, неумелыми.
Похоже, в этом порыве ярко высветились необузданность ее природы.
Джонни, веришь?
прекрасно понимает его состояние - ведь он едва владеет собой.
Акунин Борис
Афанасьев Роман
Гюго Виктор
Сапковский Анджей
Березин Федор
Соломатина Татьяна