правителей-джерасси, или священных животных, или же рощи, реки, горы и
холмы, в третьих - ветер, молнию, свет или мрак, и всюду и везде - почивших
предков. Эта традиция цвела, развивалась и крепла, явив миру в должный срок
учение ориндо, распространившееся по планете, как пожар в засушливых степях.
Его адепты врачевали и занимались предвидением будущего, читали мысли и
слушали божественные Откровения; их церковь фактически объединяла искателей
знаний и тех, кто от рождения имел паранормальные таланты, дар ясновидца,
телепата или целителя. Внутренний смысл их теологии был тайным, а прозелитам
внушалось, что все они - ветки единого древа, все обладают душой и, закончив
лесную жизнь, уйдут в астральный мир, к умершим предкам, где и соединятся с
божеством. Но божество - Вселенский Разум-Абсолют - не всех удостоит своим
вниманием, а только праведных, отринувших насилие; прочие души исчезнут, как
мгла над утренними водами.
невзирая на расовую принадлежность, анхабы не питали склонности к убийству и
насилию. Конечно, речь шла не об охоте на птиц или животных, а о разумных
созданиях - их убийство вызывало у большинства острую психическую травму,
сходную с помешательством. То был врожденный инстинкт, получивший название
"хийа", генетически запрограммированный механизм, хранивший анхабов от
самоуничтожения. Лишь небольшая их часть - трое-пятеро из тысячи взрослых -
обладала способностью к убийству, и эти люди составили касту джерасси -
правителей, военных феодалов и солдат. Они не верили в богов и не страшились
посмертной кары; они воевали, делили владения и власть - сначала, в эпоху
копья и клинка, между собой на каждом континенте, затем, когда возникли
государства и новое оружие, рожденное техническим прогрессом, пришел черед
межрасовых конфликтов.
Земле. Питала их алчность, а целью оставалась власть, уже не над конкретным
материком, а над планетой, но велись они только мужчинами-джерасси -
которых, при миллиардном населении Анхаба, было не слишком много, тысяч
восемьсот.
оружием: прятались за силовыми щитами, резали суда клинками плазмы, пускали
в ход генераторы инфразвука и ослепляющие вспышки, энергетическим ударом
вызывали шторм. Мощное оружие, губительное для s людей, но, к счастью, не
для окружающей среды; взлет технологии на Анхабе оказался стремителен, век
пороха и пара - недолог, а нефтяная и ядерная эры - еще короче, без
потрясающих воображение катастроф.
и больше - в точности никто не знал, так как от тех времен, канувших в
бездну ста тридцати тысячелетий, сохранились только пыль, прах да скудный
флер легенд, питавших домыслы историков. Но, вероятно, битвы велись лишь за
контроль над воздухом, морем и островами, ибо силы противников были примерно
равными, и ни одной из сторон не удавалось преодолеть континентальную защиту
и высадиться на чужом материке. К тому же любой из этих семнадцати анклавов
был для остальных анхабских рас терра инкогнита, землей неведомой - ведь
из-за различий между анхабами никто не мог заслать к врагам своих
разведчиков.
очень примитивных и неспособных абстрактно мыслить, зато не ведавших запрета
хийа. Они не являлись, подобно Голему, квазиживыми существами; плоть их была
металлической, мозг - электронным, а спектр реакций - простым и жестко
запрограммированным. Но дело свое они знали и в томкровавом ремесле не имели
соперников. Отличные боевые машины, стремительные, смертоносные и почти
неуязвимые.
на Анхабе стало двумя Расами меньше. Их ликвидация велась под лозунгом
борьбы за жизненное пространство и источники сырья, а геноцид оправдывался
тем, что истребляемые, собственно, не люди: одни имеют рудиментарный глаз во
лбу, а у других на шее жаберная щель. Прежде такие различия не
представлялись чем-то существенным и одиозным; врагов считали-врагами, но не
отказывали им в праве именоваться людьми. Однако положение изменилось -
теперь джерасси Йодама, добившись перевеса сил, могли диктовать
биологические эталоны.
адекватными:
в ближний космос орбитальные модули с излучателями, на третьих создали
препараты, подавляющие запрет хийа, сделав все население боеспособным. Это
было похоже на взрыв, вызванный страхом тотального уничтожения: все с
лихорадочной поспешностью вооружались, готовясь к Великой Войне, и все
объявляли лишь свою расу истинно человеческой, а остальных - нелюдью и
монстрами. Анхаб семимильными шагами двигался к Армагеддону.
Откровении, ниспосланном Вселенским Разумом адептам-ясновидцам: жизнь на
Анхабе священна, корень ее един, и различия меж планетарными расами - лишь
результат естественной мимикрии, приспособления к среде на тех или иных
материках. Но каждая личность, любой обитатель Анхаба способны к
преображениям, к метаморфозам внешним и внутренним, к изменению физиологии и
тела; а значит, проклятье постоянства не заклеймило плоть, она текуча и
пластична и, направляемая мыслью, может отлиться во многих формах, стать
такой, какой желает обладатель. Чудовищной, прекрасной, устрашающей? Или
неуязвимой и долговечной. Долговечность означала молодость, стабильный обмен
веществ, стиравший на клеточном уровне все возрастные перемены, жизнь в
течение многих столетий в юном и прекрасном теле - неоценимые сокровища, что
даровала анхабам природа. Богатства, о коих они не ведали до сих пор? Но
ключ к ним был в руках ориндо, поскольку пробуждение эндовиации - так
называлась способность к метаморфозам - требовало определенных навыков.
Жатвы. Посев был самым бурным, кратким и радикально изменившим мир; за
два-три века Анхаб превратился в благословенную землю, где реки текли
молоком и медом. Воинственных джерасси усмирили, власть перешла к
сторонникам ориндо, и для анхабов, познавших секрет преображения, смена
обличья стала делом обыденным. Дар телесной трансформации гарантировал еще и
долгую жизнь; в первом поколении метаморфов она равнялась тем же двум или
трем столетиям, в последующих возросла, и на Анхабе ограничили рождаемость.
тысячелетий. Это было время великое и гордое, эпоха переустройства мира,
невероятных открытий и фантастических проектов: наклон планетарной оси
изменили, сгладив сезонные колебания, пробили тоннели под морями и повернули
реки вспять, чтоб увлажнить пустыни, соединили мостами материки, срыли
горные хребты, справились с бурями и штормами и усмирили гнев вулканов.
Теперь Анхаб сиял белизной облаков и аметистовым заревом морей, но свет,
тепло и жизнь не кончались за границей атмосферы - там, оболочка ми
планетного зерна, плыли эфирные поселения, за воды, энергостанции и спутники
связи, верфи, погодные обсерватории и гавани космических кораблей. Лучи от
этих сверкающих сфер тянулись к звездам, к чужим таинственным мирам, и
многие анхабы отправлялись в путь - хотя их корабли, которые нес фотонный
ветер, были еще неторопливы и странствовали среди звезд десятилетиями. Но
счет их жизни был иной, чем у существ недолговечных, а любопытство - велико.
системный зонд. Системный - значит разумный, способный к обучению и
автономным действиям; квазиживой корабль-ираз, чей мозг уже не являлся
скопищем электронных деталей, а в общих чертах походил на человеческий.
Матрицей мозга служили аллопланты, искусственные вещества, созданные в
биохимических лабораториях и позволявшие имитировать структуру нервных
тканей - правда, лишь тех отделов мозговой коры, которые отвечали за
логическое мышление. Эмоциональный мир таких существ не поражал богатством,
они не имели ни интуиции, ни подсознания и обладали лишь примитивными
чувствами, но в том, что касалось тяжелой работы или опасных экспериментов,
были незаменимыми помощниками.
галактической спирали. Окно во Вселенную было распахнуто; казалось, до
звезд, сиявших в небесах, можно дотронуться рукой.
миров, безлюдных и мертвых по большей части, но иногда обитаемых, что
представлялось невероятной удачей и редкостью. В этих странствиях они не
искали Вселенский Разум, считая его измышлениями ориндо, но просто Разум во
Вселенной был - и, как подтверждалось опытом, с одними его представителями
можно было договориться, тогда как контакт с другими являлся опасным и
бесполезным. Это зависело в равной мере от цивилизованности и физиологии
чужаков; среди звезд встречались и первобытные дикари, и незрелые, слишком
воинственные расы, и странные монстры, контакт с которыми был невозможен в
силу неодолимых различий в мышлении.
звездных империй не привлекали анхабов. Бесплодное, нелепое занятие для
долговечных существ, мораль которых определяется запретом хийа; для них
Анхаб всегда являлся родиной, а его цивилизация и культура мнились чем-то
единым и неделимым, не подлежащим пересадке в иное место. В том месте, куда
уносил их системный корабль, можно было остаться на год или на век, но и в
последнем случае они возвращались не в смутное будущее, а домой, к своим
современникам. Впрочем, будущее не так уж резко отличалось от прошлого -
перемены в мире долгожителей шли неторопливо. Жизнь была великим сокровищем,
а потому превыше всего ценились стабильность и безопасность.
эпохи Жатвы. Летали с разными целями: ученый искал знаний, художник -
творческого вдохновения, кого-то гнали любопытство или желание прикоснуться
к источникам чужой культуры, кто-то хотел поразвлечься, приняв инопланетный
облик и окунувшись в непривычный мир. Казалось, так будет всегда: прекрасный
и древний Анхаб дарил своим обитателям чувство нерушимой безопасности,
Посняков Андрей
Круз Андрей
Акунин Борис
Акунин Борис
Роллинс Джеймс
Орлов Алекс