ветки, падает один сухой сучок, потом другой. Ночь как бескрайняя глубина.
Я закрываю глаза. Скоро меня одолевает, меня проникает тишина, я уже не
могу себя от нее отделить. Я гляжу на полумесяц, он висит в небе белой
скорлупой, он возбуждает во мне нежность, я чувствую, как краснею.
и замирает. Так проходит несколько минут. Поднимается ветер, странный,
нездешний, незнакомое дыханье. Что это? Я озираюсь - нигде никого. Ветер
зовет меня, душа моя согласно откликается на зов, меня словно поднимают, я
будто отрываюсь от самого себя, меня прижимают к невидимой груди. Слезы
выступают мне на глаза, я дрожу. Бог стоит где-то рядышком и смотрит на
меня. Так проходит еще несколько минут. Я оборачиваюсь, странное дыханье
исчезло, и я вижу словно спину уходящего духа, он неслышно ступает по
лесу, прочь, прочь...
засыпаю.
жалок, ходил будто в горячке, того и ждал, что меня свалит какая-нибудь
болезнь. Все для меня переворотилось вверх дном, все виделось в дурном
свете, меня мучила такая тоска.
27
же быстро оно кончилось. Стоят холодные дни, я охочусь, рыбачу и пою песни
в лесу. А выпадают дни, когда с моря поднимается густой туман и все
затягивает дымной тьмой. В один такой день вот что со мной случилось. Я
долго бродил по лесу, забрел в соседний приход и вышел прямо к дому
доктора. У него были гости, дамы, которых я уже видел раньше; все -
молодежь, танцевали, веселились, словно разрезвившиеся жеребята.
меня ее передернуло. "Я пойду", - сказал я тихонько. Но доктор меня
удержал. Эдварда сперва тяготилась моим присутствием, и когда я что-нибудь
говорил, опускала глаза, потом она несколько освоилась и даже предложила
мне два или три незначительных вопроса. Она была странно бледна, холодный
серый туман пал на ее лицо. Она так и не вышла из коляски.
церкви, вас никого там не было; сказали, что вы все тут. Я уж сколько
часов проездила, все вас искала. У нас завтра соберется небольшое общество
по случаю отъезда барона, он едет на той неделе, - и мне ведено всех вас
звать. И танцы будут. Так завтра вечером.
прислать записку с извинениями.
захотелось спрятаться подальше от людских глаз. Скоро я распростился с
доктором и его гостями и пошел домой. До чего же она была ко мне хороша,
до чего хороша! Как же мне теперь отблагодарить ее? У меня ослабли руки,
по ним прошелся сладкий холодок. Ах ты, господи, меня шатает от радости, -
думал я, - я даже не могу сжать руку в кулак, у меня слезы на глазах, что
же это такое, господи? Лишь поздно вечером я добрался до дому. Я выбрал
путь мимо пристани и спросил у одного рыбака, не ждут ли завтра почтового
парохода. Но нет, почтового парохода ждали только на другой неделе. Я
поспешил к себе и взялся осматривать лучший свой костюм. Я почистил его,
привел в порядок, в нескольких местах он прохудился, я плакал и штопал
дыры.
минуты, в голове мелькает внезапная мысль, я вскакиваю и убито стою
посреди комнаты.
не окажись я случайно рядом, когда приглашали других. К тому же она яснее
ясного дала мне понять, что приходить мне не следует, что я должен послать
записку с извинениями...
горячке, шатаясь от бессонницы. Так-так, в Сирилунне нынче гости! Ну и что
же? Я и не пойду, и записку посылать не буду. Господин Мак человек
мыслящий, вот он и устраивает праздник в честь барона; а я не пойду,
слышите вы, не пойду!..
затрудняла шаг, лицо у меня окоченело. Порывами налетал ветер и колыхал
спящий туман, вверх - вниз, вверх - вниз.
один час проплутал я на пути к дому; да и куда мне было спешить? Я
преспокойно сбивался с дороги и выходил к незнакомым местам. Наконец я
снимаю ружье, прислоняю его к сосне и смотрю на компас. Я тщательно
определяю направление и иду. Сейчас часов восемь или девять.
я уже понимаю, где нахожусь. Я стою прямо против дома господина Мака.
Неужто мой компас привел меня как раз в то место, которого я избегал?
Знакомый голос окликает меня, это голос доктора. И меня вводят в дом.
случай был со мной потом еще однажды, уже в этом году. Я не знаю, что и
подумать. Может быть, это просто судьба?
28
приходить. Моего появления почти не заметили, все были слишком заняты друг
другом. Эдварда едва поздоровалась со мной. Что я напрасно явился, я
тотчас понял, однако же не мог встать и уйти и потому стал пить и напился
пьян.
выглядел превосходно. Он показывался во всех комнатах, сновал среди
полусотни гостей, иногда даже пускался танцевать, шутил и смеялся. Глаза у
него блестели таинственно.
танцы шли еще и в большой зале. Когда я пришел, уже отужинали. Служанки
бегали туда-сюда, разносили стаканы вина, блестящие кофейники, сигары,
трубки, пирожное и фрукты. Господин Мак не поскупился. В люстры воткнули
особенно толстые свечи, отлитые для такого случая; и новые лампы тоже
зажгли.
только, и Ева тут.
не выставлялся. Он тоже надел фрак, полы как лежали в чемодане, так и
измялись на сгибах. Он был занят одной только Эдвардой, глаз с нее не
сводил, чокался с нею и адресовался к ней "фрекен", так же точно как к
дочери пробста и приходского доктора. Я не мог побороть свою неприязнь, и
едва на него взгляну, тотчас отворачивался с унылой и глупой миной. Когда
он ко мне обращался, я отвечал отрывисто и, ответив, поджимал губы.
светловолосой барышней и что-то такое сказал ей, или рассказал какую-то
историю, и она засмеялась. Вряд ли история была особенно забавна; но,
верно, я, расхрабрившись от выпитого, как-то ловко ее рассказал; сейчас,
во всяком случае, я совершенно не могу вспомнить, в чем там было дело.
Словом, не важно. Когда же я оглянулся, за моей спиной оказалась Эдварда.
Она бросила на меня благосклонный взгляд.
выведать, что я говорил. И сказать не могу, до чего меня ободрил взгляд
Эдварды, после того как я целый вечер неприкаянно ходил из комнаты в
комнату; у меня сразу отлегло от сердца, я со всеми заговаривал и был
довольно удачен. Насколько помню, я не совершал никаких огрехов...
увидела меня, вышла на крыльцо, быстро погладила меня по руке, улыбнулась
и тотчас исчезла. Мы не сказали друг другу ни слова. Когда и я пошел было
в комнаты, я увидел Эдварду, она стояла в прихожей и смотрела на меня.
Стояла и смотрела прямо на меня. Она тоже не сказала ни слова. Я пошел в
залу.
свиданья на крыльце, - вдруг громко сказала Эдварда. Она стояла в дверях.
Многие ее слышали. Она смеялась, словно отпустила веселую шутку, но лицо у
нее было совершенно белое.
стакан на платье. Только Эдварда это увидела, она тотчас же закричала:
И я снова принялся пить и держался поближе к двери, чтоб не мешать
танцующим.
Корнев Павел
Шилова Юлия
Лукин Евгений
Орлов Алекс
Акунин Борис
Березин Федор